Белые башни родины - Крапивин Владислав Петрович - Страница 7

• Предыдущая
• 7/7

Разве дети виноваты, что одних возят на "мерседесах" в супердорогие колледжи, а другие обитают на вокзалах, в канализационных люках и нюхают в подъездах клей? А сколько внешне благополучных семей, где, тем не менее, детям живется без любви и радости? А сколько вообще живущих без крова над головой!

…Это предисловие я начал писать еще в мае, накануне очередного Дня защиты детей. Писал и знал: будут «мероприятия», концерты, конкурсы рисунков, карнавалы и речи чиновников, обещающих приложить усилия, чтобы «не только этот день, но и все остальные стали днями нашей заботы о подрастающем поколении»… Несколько лет назад в каком-то интервью, которое у меня брали в преддверии такого же Дня, я предложил устроить не только праздничное шествие по главной улице Екатеринбурга, но собрать всех бесприютных ребятишек, всех этих юных бомжей, нюхателей клея, попрошаек, и предложить им пройти по городу отдельной колонной. В назидание взрослым… После этого у меня около года не брали никаких интервью…

Я не понимаю, как можно вкладывать сумасшедшие деньги во всяческие грандиозные празднества, как можно тратить громадные суммы на зарплаты распухшему корпусу чиновников, оплачивать их заграничные поездки, машины, казенные дачи, когда целое поколение юных россиян ведет жизнь бродяг? Сколько их?

Точно никто и не знает. Я слышал разные числа: два, три, четыре и даже пять миллионов. Ладно, возьмем среднее число, три. Это что же? Значит, в нашем народе каждые два человека из ста – бесприютные дети?..

В общем, я хочу сказать, что за последнее десятилетие отношение к детям не изменилось к лучшему. Впрочем, и ко взрослым тоже…

Хотя вообще-то перемен, как мы все знаем, немало…

Есть перемены и в жизни автора этих строк. Например, после 1992 года (когда вышло первое собрание) я ухитрился написать еще немало книг. Конечно, количество – не показатель качества, но… если печатают и продают, значит, покупают и читают. В наш век «товарных отношений» без этого печатать не стали бы, сейчас ведь нет разнарядок Госкомиздата. А поскольку пишу я не страшилки и детективы, а вещи серьезные (на мой взгляд), то, выходит, и читатель серьезный еще есть – несмотря на упорные предсказания, что интернет скоро вытеснит книги. Поддерживают мой оптимизм и читательские письма: почти каждый день то электронная, то обычная почта подбрасывают послания с добрыми словами. И не только от ребят, взрослые пишут не меньше. Впрочем, и книжки у меня давно же не только детские…

Надо сказать, правда, что в письмах бывает и критика. Чаще всего такая: «Почему в Ваших последних повестях и романах стало больше печали и жестоких событий?» Я оправдываюсь, как могу. Отвечаю, что недавно написал насколько веселых вещей (например «Мальчик девочку искал», «Колесо Перепёлкина». «Стража Лопухастых островов»). «Но ведь даже и в них…», – возражают дотошные читатели.

Ну, а что я могу сделать, если телеэкран не просыхает от крови? Если заказные убийства стали обыденным явлением? Если люди стреляют, взрывают, захватывают заложников, грабят, бомбят? Любая литература (даже самая фантастическая) вольно или невольно отражает жизнь. И вызвать у людей неприятие к окружающей их мерзости нельзя, если делать вид, что этой мерзости нет… Я не могу писать вещи, подобные ранним повестям «Оруженосец Кашка» или «Белый щенок ищет хозяина», когда вижу на экране озверелых кретинов с дубинками или девочку с оторванными взрывом ногами…

Облегчение приходит лишь тогда, когда возвращаешься памятью в свой Г о р о д, в страну детства. Так написал недавно роман "Стеклянные тайны Симки Зуйка", о десятилетнем жителе старинных улиц, расположенных на крутых берегах Туры и лога, о приключениях и открытиях этого мальчишки и его друзей, о времени, когда яростно и чисто пылала кубинская революция, в космос летели первые спутники, а в кинотеатрах шел новый фильм "Последний дюйм"… Тоже непростое было время, но казалось, что впереди – свет.

Теперь работать стало труднее. Была, правда, мысль, что есть и такой выход: не писать вовсе. Рассуждение строилось так: «Я человек двадцатого века; век и тысячелетие закончились, на литературной ниве мне в прошлые времена пришлось пахать немало, теперь получаю пенсию и вправе предаваться скромным удовольствиям – вроде коллекционирования старых граммпластинок, посещений летних кафе, ежегодных путешествий на автомобиле с друзьями и перечитывания любимых писателей. Времени достаточно, тем более, что и «Каравеллой» нынче руководят уже другие люди (как руководят – отдельная тема, но тут уж ничего тебе, отставному и не имеющему власти командору, не изменить)». Так нет же! Видимо, того, у кого в крови когда-то завелась бацилла сочинительства, не оторвать от бумаги до конца жизни. Потому что писательство – это именно образ жизни, а не профессия (прошу прощения за общеизвестную истину). Для литератора не писать – все рано что не дышать. Да и тревога, которой все полно вокруг, не дает отбросить карандаш…

Есть у меня необыкновенный друг. Это тряпичный заяц Митька, мой давний спутник-талисман, сопровождающий меня во всех путешествиях. Его знают многие школьники в разных городах, в том числе и в Тюмени. Бывает, что я и два моих добрых товарища – инженер Сергей Аксененко и писатель Александр Кердан – садимся в машину и отправляемся в дальнюю поездку. И берем Митьку. Митька (воспринимаемый нами, как личность вполне одушевленная) в дороге резонерствует, сдерживает наши эмоции и мои стремления почаще останавливаться у придорожных таверн. Об одной такой поезде – от Урала до белорусского города Гродно – мы втроем (вернее вчетвером) не так давно выпустили книгу под названием «Трое в «копейке» не считая зайца Митьки». Митька обиделся: почему «не считая»! Пришлось в приложении извиняться, ссылаясь на Джерома…

Я упомянул о таких путешествиях, потому что они – своеобразная отдушина в нынешней непростой жизни. Этакое окошко в светлый мир и отдохновение души. Когда со скоростью сто двадцать километров в час тебе под колеса разматывается асфальтовая лента, а за окнами взлетевшего на взгорок старенького автомобиля вдруг распахиваются неоглядные просторы под грудами солнечных облаков, видишь вдруг, что мир все еще красив, земля громадна, небо безбрежно. И люди, которые встречаются на пути – чаще всего хорошие, готовые тебе помочь и добрым словом, и делом.

Ребятишки у обочины, придерживая полиэтиленовые пакеты с собранными в окрестном лесу грибами, машут нам вслед.

– Вон опять твои персонажи промелькнули, – ставит меня в известность мой коллега поэт и прозаик Саша Кердан. Будто я и сам не видел!

– А вон шашлычная впереди, – говорю я, чтобы подразнить Сашу – нашего начфина, склонного к излишней экономии.

– Ни в коем случае! Там шашлыки из придорожных крыс!

– Циник! И скупердяй… Ты что, боишься, что, если купим шашлык, это повлияет на цену барреля нефти на мировом рынке?

– Ни слова о политике! – предупреждает нас традиционной фразой Митька. – Вперед!…

– Вперед, – соглашается капитан нашей «Лады» Сергей. И жмет на педаль.

Ну, вперед так вперед… А впереди на этот раз – город Тюмень. Мой Г о р о д. Я знаю – будут встречи с давними друзьями, с милыми сердцу местами, с памятью прежних лет. И… возможно, какие-то новые сюжеты. Потому что Г о р о д их дарит щедро… Вот он опять встает на горизонте с большими, порой непривычными контурами многоэтажных махин и… со щемяще знакомыми старинными башнями. Пусть не все они белого цвета, но я повторяю про себя: "Белые башни Города. Белые башни родины…" А среди них сверкает действительно рафинадным блеском колокольня Спасской церкви. Золотом горят маковки и легкие, как птицы, кресты… Случилось то, о чем я мечтал целых шестьдесят лет. Это чудесное, с детства любимое мной здание готовится снова стать тем, для чего было создано – взметнувшимся в высоту белоснежным храмом.

В этом есть справедливость. Есть победа человеческой логики. И есть надежда…

2005 г.

• Предыдущая
• 7/7