Жду признания - Берристер Инга - Страница 20
- Предыдущая
- 20/32
- Следующая
возбужденным, разгоряченным. Чтобы продолжал ласкать и целовать ее с неистовой страстью, которая будила в ней безумные желания. Ей хотелось сорвать с него одежду. И раздеться самой. Ей хотелось прижаться к его обнаженному телу. Хотелось почувствовать, как он войдет в нее и тела их сольются в извечном ритме любовного действа.
— Линн, помоги мне. Боже милосердный, если ты не остановишь меня сейчас, я нарушу все клятвы, которые дал себе. Что в тебе заставляет меня терять голову от желания? Я готов на все… на предательство, на убийство… лишь бы только ты стала моей. Если сейчас мы с тобой займемся любовью, тебе придется выйти за меня замуж…-Он заглянул ей в глаза, затуманенные страстью.-Знаешь, какое это сильное искушение… сделать так, чтобы ты стала моей навсегда?
Наверное, его слова, исполненные горячей решимости, должны были насторожить Линн, но они возбудили ее еще больше. Здравый смысл подсказывал, что Хуан сказал чистую правду: если сейчас он останется с ней, то судьба Линн будет решена.
Она молчала, не зная, на что решиться. Тогда он продолжил:
— Ради Бога, скажи, чтобы я ушел. Прошу тебя!..
— Я не хочу, чтобы ты уходил.-Голос ее дрогнул.-Останься, Хуан. Люби меня.
Слова были сказаны. Их уже не вернешь обратно. Линн могла лишь поражаться своей откровенности. На мгновение они оба замерли, словно под действием колдовских чар. А потом Хуан взял руки Линн в свои и прижал их к груди. Слева, где бешено билось сердце.
— У тебя есть ровно десять секунд на то, чтобы передумать.
Но не прошло и доли секунды, как Линн повяла, что не передумает. Она все решила. Окончательно и бесповоротно.
Сначала Хуан целовал ее медленно, как будто смакуя сладость нежных губ. Но потом его поцелуи стали более жаркими и настойчивыми. А когда Хуан расстегнул молнию на ее платье, Линн затрепетала от сладостного предвкушения. Снимая с нее платье, он нежно поцеловал ее в лоб и, подхватив на руки, опустил на постель.
Она лежала на спине, молча наблюдая за тем, как Хуан торопливо раздевается. Стройный, мускулистый, поразительно красивый… Только теперь Линн сообразила, что впервые в жизни видит полностью обнаженного мужчину. Впрочем, это и был первый мужчина с которым она оказалась в одной постели.
Хуан присел на краешек кровати и очень серьезно произнес:
— Ты уверена?
— — Почему ты спрашиваешь? Может быть ты сам передумал? И больше меня не хочешь?' Он рассмеялся и склонился над ней.
— А ты разве не видишь, хочу я тебя или нет?
Хуан обнял ее и прижал к себе. Линн была несказанно рада, что он не видит, как она покраснела.
Когда их обнаженные тела соприкоснулись, Линн поняла, насколько она беспомощна перед силой своего собственного желания… И все-таки… и все-таки она чувствовала, что Хуан, несмотря на все его уверения в обратном, прекрасно владеет собой. Хорошо это или плохо?
Но у нее не было ни сил, ни желания сосредоточиться и подумать, потому что в этот момент Хуан дотронулся до ее обнаженной груди. Под его ласками соски напряглись и затвердели.
Свет луны, что струился сквозь окно, заставлял тело девушки отсвечивать серебром. Ее кожа казалась алебастрово —белой по сравнению с его загорелыми руками. И хотя ладони Хуана загрубели от постоянной работы на винограднике, ногти были чистые и аккуратно подстриженные. У него вообще были красивые пуки. Красивые и «умные». Эти руки знали, когда надо быть нежными, а когда-чуть ли не грубыми. Он ласкал ее груди, так что Линн вся трепетала от восхитительного наслаждения.
Она провела пальцами по его груди. Кожа была поразительно горячей, как будто тело Хуана вырабатывало какую-то мощную внутреннюю энергию, действующую как магнит. Атмосфера в комнате явственно сгущалась. Хуан по-прежнему сжимал ее груди ладонями, но теперь уже не ласкал их. Он замер, словно в ожидании какого-то знака. А затем впился ей в губы с неистовой жадностью. Ритмичные, предельно эротичные движения его языка сводили с ума. Линн и представить себе не могла, что поцелуи бывают столь чувственными.
Она выгнула спину, подавшись навстречу Хуану. Ногти вонзились ему в спину. Казалось, ее закружил ослепительный вихрь, а тело как будто налилось свинцом и в то же время стало легким словно пушинка.
— Линн, Линн…-повторял он ее имя, дыша тяжело и прерывисто.-Ты сама заставляешь меня забыть, что у тебя это-в первый раз. Я не хочу сделать тебе больно.
— Ты мне делаешь больно лишь тем, что томишь ожиданием!-Линн не верила своим ушам. Неужели она только что произнесла эти слова? Неужели так откровенно предлагала ему себя?-Я не могу больше терпеть, Хуан. Я хочу тебя. Хочу чувствовать тебя здесь, во мне. Она сладострастно провела ладонями по внутренней стороне бедер. Смутно, словно издалека, Линн услышала, как он снова прошептал ее имя и нежно погладил по плечу, словно желая успокоить.
— Не торопись… Не так быстро… — Но Линн буквально умирала от желания слиться с ним в предельной близости. Не владея собой, она принялась лихорадочно гладить его по плечам, груди, животу.
— Линн, Линн, ты заставля…-Он умолк на полуслове, когда ладонь Линн легла ему на бедро, а затем ее пальцы запутались в жестких курчавых волосках…
Новое ощущение полностью захватило ее. Она еще никогда не прикасалась к мужчине так, как сейчас. Ей нравилось чувствовать, как его плоть наливается жаром под ее робкими прикосновениями.
А потом он неожиданно схватил ее за запястья, причем с такой силой, что Линн едва не сморщилась от боли. Она удивленно взглянула на Хуана. Его глаза были почти черными от желания. Лицо выражало предельную степень напряжения.
Когда он заговорил, Линн не узнала его голос. Каждое слово Хуан выговаривал так, будто оно давалось ему с нечеловеческим усилием:
— Если ты хочешь ласкать меня, то ласкай. Но не дразни, ради всего святого. Думаешь, мне легко себя сдерживать?
Она чувствовала, как бьется его сердце. И ее в ответ забилось в таком же бешеном ритме, когда Хуан взял ее руку и провел по своему телу, показывая, как именно он хочет, чтобы Линн его ласкала.
Она застонала, сама того не сознавая. Она так хотела его… Пыталась сказать ему это своим телом, своими возбужденными судорожными ласками. Но он все медлил, и тут из самых глубин ее истомленного существа, плавящегося в огне желания, вырвалась отчаянная мольба:
— Хуан, я уже не могу… Возьми меня. Прямо сейчас. Пожалуйста!
Он на мгновение замер, а Линн снова прижалась к Хуану всем телом и почувствовала его напряженную плоть. Совсем рядом. Но рядом ей было уже недостаточно.
— Хуан!
Потрясенный голос графини заставил Линн похолодеть от ужаса. Хуан владел собой лучше. Он аккуратно прикрыл Линн простыней, потом сам завернулся в одеяло и повернулся к матери. При этом вид у него был отнюдь не смущенный. Не сказать, чтобы совсем невозмутимый, но из них троих Хуан выглядел самым спокойным.
— Мне показалось, я слышала, как вы кричали, Линн. Подумала, что что-то случилось, и…-Графиня с белым как мел лицом упала в кресло, как будто у нее подкосились ноги. — Хуан, как ты мог? Линн живет в моем доме, под моей опекой. Если кто-нибудь из прислуги…
— Линн грозилась бросить меня и уехать домой.
— Уехать домой?!-испуганно воскликнула графиня.-Нет, сейчас это уже исключено! Вам следует пожениться, причем как можно скорее. Хуан, если бы тетя Кармен об этом узнала! Ты же знаешь, с каким неодобрением она всегда относилась ко мне.
Линн не знала, плакать ей или смеяться Ситуация получилась просто анекдотическая Давно уже миновало то время, когда мужчина должен был в обязательном порядке жениться на женщине, если его заставали с ней в спальне. И хотя Линн не забыла о том, что говорил ей Хуан о местных обычаях, она не верила своим ушам, слушая, как графиня абсолютно серьезно объясняла им, что не допустит никакой отсрочки их бракосочетания. Линн почему-то казалось, что Хуан очень доволен таким оборотом событий. И хотя, успокаивая мать, он делал все, чтобы снять вину с Линн, тем не менее ни разу не высказался против скоропалительной свадьбы. И только когда Хуан уверил графиню, что не останется в комнате Линн более пяти минут, она согласилась уйти и оставить их одних.
- Предыдущая
- 20/32
- Следующая
