Полосатый жираф Алик - Крапивин Владислав Петрович - Страница 11

• Предыдущая
• 11/27
• Следующая

– Ну, вот. Всё…

Звезды теперь не висели гроздьями, а виделись на одном уровне – на громадном черном куполе. Будто в планетарии. И я даже почувствовал, какая она твердая, эта угольная сфера.

И… я поднял пистолет. И послал вверх рисующий луч.

Я знал, что буду рисовать. Однажды я уже рисовал такое. На стене в детском клубе «Парус». Там я занимался в судомодельном кружке, и однажды Иван Яковлевич, наш мастер-наставник, предложил нам разрисовать свободную от полок стену силуэтами судов. Пусть каждый из ребят нарисует свой кораблик. Я выбрал многопарусный трехмачтовый фрегат, вроде клипера «Фермопилы». И когда я кончил работу, Иван Яковлевич взлохматил мне на макушке волосы.

– Да ты не только в парусах «собаку съел», Рындик. Ты еще и художник.

«Рындик» – это смесь двух слов: «Рыжик» и «рында». Иван Яковлевич так прозвал меня за мои волосы. Говорил, будто они того же цвета, что медный корабельный колокол.

Я, конечно, засмущался тогда от похвалы, словно красна девица.

…Но сейчас было не до смущения. Нужна была твердость и решительность. И быстрота. Ведь «черная сфера» – лишь на несколько минут.

И я повел по затвердевшему звездному небу тонким режущим лучом. Показалось даже, что твердь зашипела. И в ней осталась золотая щель!

Я удлинил щель, и она стала килевой балкой клипера!..

Я нарисовал острый стремительный корпус и длинный бушприт. Над бушпритом – узкие треугольники кливеров. Над корпусом выстроил нижние четырехугольные паруса, а выше – марсели, брамсели, бом-брамсели. В полукруглых просветах между парусами прочертил вертикальные линии – мачты и стеньги. Между мачтами натянул треугольные стакселя…

Главное сделано, остальное потом! Я еще раз обвел послушным лучом внешние контуры клипера. Вцепился взглядом в корабельный силуэт и… дернул его на себя.

Фигура клипера – словно вырезанная из черой фанеры – опрокинулась и отлетела в сторону, пропала.. В небе засиял золотой корабль!

Вернее, окно в форме корабля.

И в это окно хлынул поток Мирового Света.

Я перепуганно охнул: не надо столько, нужна лишь частичка этих лучей. Я замахал ладонями – будто хотел заслонить окно. И оно послушно затянулось чернотой со звездными проколами… Нет, проколов уже не было. Опять висели гроздьями привычные звезды.

А свет, что успел влететь в «корабельную прорезь», никуда не девался. Он висел перед нами желтой горящей глыбой. Как янтарный астероид, внутри которого включили множество ярких ламп. А по форме астероид был почти что готовый клипер…

Я сделался героем. Все меня хвалили, хлопали по плечу. Голован придумал большой орден «Великого Корабельного Мастера первой степени» и прицепил мне на рубашку.

Но корабль, конечно, еще не был готов. Это была лишь грубо обработанная глыба света, из которого следовало сделать настоящий космический клипер. Как говорится, «довести до ума».

И мы доводили!

Можно, разумеется, спросить: а зачем столько хитростей? Не проще ли было поднапрячь фантазию и за минуту придумать готовый корабль? Но одно дело выдумка, вроде Дониного цирка, а другое – клипер, построенный из лучей Мирового Света. Он-то не фантазия, он создан из всех энергий Вселенной. Он должен выдержать всё, что выпадет нам в дальнем-дальнем пути и привести нас к настоящим открытиям…

Конечно, главная работа досталась мне. Тут уж пригодились все мои знания судомоделиста. Я придумывал для парусов тончайшую и прочнейшую золотую ткань, натягивал от мачт к бортам ванты и бакштаги, проводил через блоки шкоты, фалы и топенанты.

Но и для других нашлись дела.

Локки на носу под бушпритом соорудил фигуру шестилапого пернатого ягуара – какого-то персонажа из легенд народа Цтаанатаиннакоа-ката.

Минька и Аленка украшали орнаментом из янтарных листьев корму и борта. Голован и Кириллка придумывали многолапые якоря, чтобы во время путешествия можно было остановиться, зацепившись за подходящую планету.

Коптилка и Доня проделывали в фальшборте квадратные люки и устанавливали перед ними корабельные орудия – карронады – на тот случай, если Рыкко Аккабалдо или кто-нибудь другой вздумает чинить нам козни. Для карронад они изобрели ядра с начинкой из такой могучей сжатой энергии, что едва ли Рыкко сумеет в ответ придумать подходящую броню.

Мачты и весь рангоут, обшивку корпуса и палубные доски мы сделали будто бы из дерева. Но это было особое дерево, с золотистым отливом. Оно светилось изнутри медовой желтизной. Ясно, что такая «древесина» никогда не рассыплется, она ведь из Мирового Света!

Хорошо, что в здешнем мире строительство всегда идет быстро. Главное, все придумать как надо, а потом повел ладонью или просто мигнул – и готово! И тем не менее мы работали целую неделю (если считать по тому, сколько раз ложились спать). И наконец – вот он, наш клипер!

Мы смотрели на него с новой, незнакомой до этого момента радостью. Я видел, как он крошечными золотыми корабликами отражается в глазах моих друзей. Даже Сырая Веранда улыбнулась, хотя она одна ничего не делала на строительстве, только поглядывала со стороны. Говорила, что «никаких корабельных фантазий» в голове у нее нет.

Единственное, чего мы не придумали, это название клипера. Спорили, спорили, а потом решили, чтобы никому не стало обидно: пусть будет просто «Корабль». Потому что все равно никаких других кораблей (так мы думали тогда) в обозримой части Вселенной не встречается.

Зато флаг у нас получился замечательный – такого во всех флотах, на всех планетах никогда не было, это уж точно. Придумал флаг Минька Порох (при этом он почему-то застеснялся), и мы его радостно одобрили. На золотом полотнище – бело-синий полосатый жираф Алик.

Пока мы строили клипер, Алик все время был с нами. Смотрел на корабль синими глазами-пуговками. А мы то и дело поглядывали на Алика. Посмотришь на него, и появляется… надежда какая-то, что ли…

Так уж получилось, что в корабельных делах главным оказался я. Наверно, поэтому Коптилка именно у меня и спросил:

– А куда будет первое путешествие? Зачем?

Вот тебе и на!

Я был уверен, что это дело уже решенное. Но оказалось: все так увлеклись строительством клипера, что о цели путешествия не думали. Я переглянулся с Голованом – уж он-то помнит! И Голован объявил:

– Конечно, на собачью планету, за щенком для Аленки! Помните, она о нем мечтала? Да и все мы… Рыкко проболтался, что такую планету можно открыть лишь в путешествии на корабле.

И наши друзья шумно одобрили эту идею. Нам казалось, что живой щенок – это такое великое дело! Он будет прыгать с планеты на планету, весело тяфкать на Рыкко, играючи хватать нас за штаны и за пятки и лизать наши щеки и подбородки…

Ради этого стоит облететь Вселенную!

Конечно, в космосе не бывает воздушных ветров. Да они и не годились для нас: далеко ли улетишь с такой скоростью. Даже скорость света не годилась. Но в пространствах есть потоки космических излучений, которые в миллиарды раз быстрее света. Вот эти межгалактические ветры и надуют наши паруса.

Итак, мы сделались корабельным экипажем. Я посоветовался с Голованом и объявил всем, что нужна морская форма. По правде говоря, я не был сильно уверен, что нужна, однако появилась причина, чтобы наконец одеть Локки. Хватит ему шастать по пространствам без штанов. И пусть попробует заупрямиться! Отныне у нас флотская дисциплина.

Голован сказал, что лучше всего белые шорты и белые голландки – форменные рубашки с синими воротниками. Как у матросов где-нибудь в тропических морях. И никто не спорил (даже Локки). Коптилка добавил только, что нужны еще белые береты с синими шариками на макушках – как у французских моряков из песенки «В Кейптаунском порту с какао на борту «Жанетта» поправляла такелаж». Никто опять не возражал, только Веранда вздохнула почему-то и отвернулась. Будто с укором. Наверно, подумала: «Вот опять нарушили правило, вспомнили песню из той жизни». А мы, надо сказать, нарушали это правило все чаще. Что-то изменилось в наших обычаях.

• Предыдущая
• 11/27
• Следующая