Рыжее знамя упрямства - Крапивин Владислав Петрович - Страница 52
- Предыдущая
- 52/80
- Следующая
Нотка смотрел мокрыми глазами: какой такой выбор? Искор объяснил:
– Я ведь знал, что буду иметь дело именно с тобой. Ты самый такой… с тонко чувствующей душой (хе-хе). И подготовился заранее. Знаешь как?
Нотка перепуганно молчал. Конечно, он не знал.
– Днем я пошел к вам домой и сказал твоей маме, что с тобой случилось несчастье, – ровным голосом, но с оттенком удовольствия, объяснил Искор. – Будто ты вывихнул ногу и лежишь на берегу Желтой речки и никому не даешь коснуться ноги, пока мама не придет. Конечно, она без лишних слов побежала за мной. А на берегу, у шлюза, есть каменная каморка. Я втолкнул твою маму туда и запер снаружи. Сколько ни кричи, никто не услышит… На рассвете от лучей Примуса срабатывают механизмы, которые открывают шлюз – чтобы вода пошла по канавам и протокам, для орошения лужаек. При этом вода полностью заполняет каморку… Так, что у тебя, музыкант, есть время до рассвета. Чтобы поразмышлять. Но лучше не тянуть. Маме там очень неуютно…
Нотка заплакал (а кто тут не заплакал бы?).
– Сейчас придут ребята, – сказал он сквозь слезы, – тогда вы узнаете…
– Люк заперт изнутри, – объяснил Искор. – А если все-таки сюда будут пробиваться, ну что ж… Я знаю, где боевая рубка, и, к счастью, я сумел ее отпереть. Нажму кнопку, и вместо Дзымбы – огненный шар. Это будет короткий миг, но все равно Миг Моего Величия. Тебе не понять… И тогда уж – ни мамы твоей и вообще никого на свете… Выбирай. Вот ключик от шлюзовой каморки и чертеж, как до нее добраться. Получишь в ответ на пароль.
Нотка всхлипывал. Искор и он – оба смотрели на дверь, за которой был пульт управления. И Шарик смотрел. На двери блестела медью фигурка длинноносого мальчишки. Как подсказка. Но Искор никогда не читал книжку "Приключения Буратино" и понять подсказку не мог.
– Давайте… – плача, сказал Нотка.
– Пожалуйста. Я без обмана… – Искор положил в Ноткину ладонь медный ключик и бумажку. – Говори. И не думай удрать, не получится.
Нотка знал, что не получится. Он стал всхлипывать сильнее и с каждым всхлипом нажимал на двери кнопку: Б…У…Р… Наконец дверь как бы вздохнула и медленно отошла. Искор метнулся в нее. Шарик бросился следом, однако Нотка оттолкнул пса. Надавил дверь плечом, и она снова закрылась.
– Эй! Ты чего? – сказал Искор. Голос из-за двери звучал глухо.
– А ничего, – вздрагивая от слез, – ответил Нотка. – Будете сидеть там, пока не выпустят. Для выхода нужен другой пароль.
Другой пароль был "Тортила", изнутри над дверью блестела фигурка черепахи, но Искору это опять же ничего не говорило.
– Сопляк! – взревел Искор. – Паршивый маменькин сынок! Я сейчас нажму кнопку "взлет" и мы унесемся в космос. И тогда уж точно твоя мать захлебнется в ловушке.
– А вот фиг… – опять всхлипнул Нотка. Он встал на цыпочки, дотянулся до разъема красного кабеля и дернул его на себя. Стало темно.
Этот красный кабель шел от рубки управления, от звездного камня, ко всем системам Ковчега. Конечно, он разветвлялся, но здесь, у рубки, был еще единым. И Нотка разом лишил Ковчег энергии.
Искор что-то орал колотился о дверь, но она была, как в сейфе. И Нотка не стал его слушать. В темноте он добрался до лесенки, ведущей к люку, поднялся по скобам, уперся ладонями в крышку… и понял, что никогда ему в одиночку эту тяжесть не одолеть.
Конечно, он давил на крышку снова и снова – руками, головой, плечами. И плакал опять. Но что он мог сделать?
Он даже подумал: может, сказать Искору пароль "Тортилла"? Пусть Искор выйдет и поможет откинуть крышку? Но тогда… Страшно подумать, что будет тогда … А если Нотка опоздает к шлюзу, что будет с мамой?
Прошло, наверно, несколько минут, а Нотке казалось, что несколько часов. И все же он ждал. Ну не может же быть, чтобы ребята оставили его! А когда совсем уже одолевало отчаяние, сквозь пространство смотрел на Нотку его Друг, которые недавно улетел за пределы Примуса. Будто говорил: "Жди и надейся"…
И Нотка дождался!..
4
Прежде всего они сквозь темные заросли напролом помчались к шлюзу. Правда, Лёпа по дороге, задыхаясь от скорости, говорил, что никакой Ноткиной мамы там нет и что Искор наивному Нотке "вешал на уши копченых червей с Дым-Шиша". Но при этом не отставал от друзей.
Ноткина мама в каменной каморке была. Ребята освободили ее, и она обняла Нотку и не хотела больше отпускать от себя. Но он убедил ее, что теперь уже ничего страшного нет. Маму проводили домой, успокоили еще раз, и Нотка с друзьями опять помчался к обесточенному Ковчегу.
Надо было решать, что делать с Искором.
И вдруг на бегу Гига выдал очень здравую мысль:
– Нет, ребята, нельзя так. Мы опять что-нибудь не то намудрим. Надо рассказать взрослым…
– Еще чего! – возмутился Лёпа. – Они намудрят больше нас!
– Да! Как недавно на Дракуэли! – поддержала его Прошка.
– Надо рассказать умным взрослым, – сказал Титим.
– Кому это? – хмыкнул Лёпа.
– Дядюшке Брю и Сирротине Маркеловне, – уверенно предложил Нотка. – Они не подведут…
Против этого нечего было возразить.
Запыхавшись, они прибежали к дядюшке и выложили ему, Сирротине и заодно Кро-Кро все события.
– Д-да, дела… – дядюшка Брю заскреб лысину. – Вот уж не знал, какого бессовестного типа я у себя пригрел. Хотя, по сути дела, он еще мальчишка. В прежние времена его следовало выпороть и на неделю посадить в темный чулан. Однако, сейчас Декларация. Да и неизвестно, что он сможет выкинуть еще…
– Никакой он не мальчишка, а взрослый злодей, – строго сказала Сирротина Маркеловна. – Если бы оказалось, что он просто сочинил историю с Ноткиной мамой, можно было бы подумать, что он легкомысленный авантюрист и болтун. Однако он ведь запер ее всерьез, и она по правде могла захлебнуться… Значит, ему наплевать на людей…
– На всех людей, – кивнул Нотка (в нем все еще сидели всхлипы). – Он же говорил, что может взорвать целые планеты. Ради этого… величества…
– Величия, – кивнула Сирротина Маркеловна. – Да… Наука философия утверждает, что мания величия – неизлечимая болезнь. А медицина, к тому же, говорит, что эта болезнь заразна и опасна. Не меньше, чем известная по легендам хворь чумоспа . Мне кажется, единственный выход – отправить больного за пределы звездной системы. Пусть живет в Ковчеге один. Люди ему все равно не нужны. Он сможет воображать там себя владыкой всего космоса и будет доволен…
– Жалко все таки, – вздохнула Прошка.
– Всех остальных людей еще жальче, – угрюмо сказал Титим. – А он сам виноват… Разве Ноткину маму он пожалел?
– Ковчег жалко, – пробубнил Лёпа. – Больше не полетаем…
– Почему не полетаем? В Ковчеге есть катер-челнок, – напомнил Гига. – Тоже со звездной энергией. – Конечно, в нем тесно и мало удобств, но с планеты на планету скакать можно. А потом… – И он замолчал.
– Что потом? – нетерпеливо сказала Прошка (и хлопнула по говорящему кулону, который опять вредно пищал у нее на груди).
– Наверно, это пока тайна… но здесь ведь все свои… Папа говорил, что они в институте Гарантия Гарантьевича скоро откроют такое свойство космических пространств, что по ним будет можно проникать куда угодно за одну секунду. Без всяких ковчегов…
– Ну, это отдельный вопрос, – нахмурился Титим. – Давайте не отвлекаться. Как все же быть с Искором?
– Решили ведь… – печально сказала Прошка.
– Да… – покивал дядюшка Брю. – А Ковчег… его все равно нельзя оставлять на планете, если в нем столько взрывчатки…
Когда проникли в Ковчег, Титим стал светить фонариком, а Гига нащупал конец кабеля и умело включил его в гнездо. Но не в прежнее, в другое. Гига и Титим знали все хитрости здешней кабельной проводки. Теперь энергия была во всем Ковчеге, кроме рубки с пультом. Ну и что? Все знали, что в Ковчеге есть еще несколько рубок – с пультами-дублерами. В одну из них ребята, дядюшка и Сирротина Маркеловна тут же и отправились.
- Предыдущая
- 52/80
- Следующая
