Серебристое дерево с поющим котом - Крапивин Владислав Петрович - Страница 36
- Предыдущая
- 36/38
- Следующая
– А Венера, выходит. Роману Гаврилычу наврала! – возмутилась Варя.
Пека пренебрежительно сказал:
– Она решила, что он от милиции скрывается. Вот и замела его след.
Олик рассудил:
– Теперь она прочитает письмо и придёт к выводу, что Степан Степаныч спятил. И объявит всесоюзный розыск.
– Не объявит, – возразил Сеня. – Какой ей смысл? Она же стала полноправной владелицей магазина.
Так они говорливой компанией двигались к Гончарной улице. Только Света и Валерик почти не говорили, оглядывались по сторонам: вот она, значит, какая, планета Земля.
– Это осень, – вполголоса сказал им Антошка. – Я её сам вижу впервые. А ещё бывает зима и весна…
Маркони, конечно, ужасно обрадовался. Включил на чердаке все лампы и электрический камин, потому что было теперь в этом щелястом помещении очень прохладно.
Варя сбегала за Матвеем. И вот вся компания; оказалась в сборе. (Только Никитки не было, но Сеня пообещал Антошке привести его позднее.)
Валерик и Света оглядывали институт. Света сказала с восхищением:
– Как тут здорово! – Она постепенно утеряла свою строгую сдержанность.
– Светлана, а кот-то где? – вдруг спохватился Валерик.
– Ой… – Света из-за пазухи выхватила что-то невидимое. В воздухе сверкнул искорка. Света щелкнула пальцами, и на дощатый пол шлёпнулся полосатый кот-подросток. С чёрным кончиком хвоста.
– 0-ой… Потап! – изумилась Варя. Остальные изумились и обрадовались молча. Андрюша взял Потапа на руки, стал гладить. Тот привычно заурчал.
– Мы его на ближней орбите выловили, – объяснил Антошка. – А потом он жил в пещере у Лошаткина. Потому что куда его было девать? В каплю кота надолго не превратишь…
– Вот Пим-Копытыч счастливый сделается! – сказала Варя.
– А давайте навестим Пим-Копытыча! – вскинулся Антошка.
– Давайте, – поддержал его Матвей. – А то старик совсем захандрил. Помирать собирается.
– Почему? – испугался Антошка.
– Скучает… К тому же пустырь начали сносить, левый край совсем уже разровняли. Скоро и до жилья Пим-Копытыча доберутся. А он говорит: “Никуда отсюда не пойду, тут и помру. Надоело по свету болтаться…”
— Но мы ему всё равно другое жильё подыщем, – пообещала Варя. – Ему и Потапу.
Маркони вдруг забеспокоился:
– Надо теперь заново стартовую площадку оборудовать. Там-то, у Пим-Копытыча, мы всё размонтировали. Придётся вас, господа ллимузинцы, с железной крыши отправлять, когда домой соберётесь…
– Мы сами отправимся, – засмеялся Антошка. – Мы теперь умеем… А вам первый раз придётся с крыши. Превратитесь в капли, а потом – внимание, старт!
– Мы? – удивился Сеня. А за ним остальные.
Света сказала чуточку обидчиво:
– А разве вам не хочется побывать на нашей планете?
Все, конечно, радостно завопили, что хочется. Только Варя призналась слегка кокетливо:
–Ой, я боюсь.
Света посмотрела на неё, шевельнула плечами.
– Ничего особенного. Мы сперва тоже боялись превращаться и лететь сюда. А это совсем даже пустяк…
Валерик спросил:
– Светлана, ты не забыла семечко?
– Вот новости! С какой стати?
– Что за семечко? – заинтересовался Сеня.
Антошка весело объяснил:
– От дерева лламу-вета. Удивительное такое дерево, оно даже в наших лесах редкость, а на Земле ни одного такого нет. Мы хотели его на пустыре посадить.
– Ты объясни людям сперва, чем оно удивительное, – перебила его Света.
– Оно… В общем, от всего плохого оберегает. Воздух очищает от всякого дыма и пыли. Жару прогоняет. Подышишь рядом с ним, и… ну, просто легче жить делается. А семена его помогают от всякой хвори. Поэтому уу-гы никогда ничем не болеют, они это средство давно разнюхали…
– Вот оно, семечко, – сказала Света и раскрыла ладонь.
Семечко было похоже на золотистый боб.
– Можно и правда посадить на пустыре, – сказал Олик. – Если там будет парк, больше гарантий, что молодое деревце не сломают.
Варя заметила с опаской:
– А если оно не впишется в планировку?, Возьмут да срубят, пока оно тоненькое. Решат, что случайно выросло…
– Оно растет очень быстро, – успокоил Антошка. – И срубить его трудно, ствол крепче железа. Разве что взорвать динамитом… Но на это, наверно, не решатся…
Потом Антошка посмотрел на Сеню. И они глянули в глаза друг другу.
“Ох, до чего же хорошо, что ты вернулся, Кап…”
“И теперь мы уже не будем расставаться надолго…”
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Семечко
Пим-Копытыч гладил Потапа и, зажмурившись, слушал мурлыканье. Потап тёрся боком и спиной о валенок. Он узнал Пим-Копытыча, вспомнил.
Когда первые ласки и радости миновали, Пим-Копытыч повздыхал и сказал ребятам:
– Ну, спасибо, что отыскали маленького… Вы уж берегите его теперь, чтобы не терялся больше.
– Почему “вы”? – озабоченно отозвался Матвей. – А ты сам-то, Пим-Копытыч, что?
– А я что… Мне уже недолго. Чую, что помру не сегодня-завтра, совсем старый. Да и деваться некуда.
Все наперебой начали, убеждать Пим-Копытыча, что никакой он ещё не старый. Вид у него вполне здоровый!
Вид у Пим-Копытыча был, по правде говоря, не очень. Глазки потускнели, в бороде запутались сухие листья и мусор, а руки заметно дрожали. Но спорить он больше не стал. Помог ребятам разжечь костёр, чтобы всё было как прежде.
Синий дым поплыл над пустырём. А Матвей забренчал на гитаре. И все вспомнили песенку:
Спели её. И Света с Валериком подпевали, Антошка научил их.
И всё же было не так, как раньше. Во-первых, не лето. Во-вторых, на краю пустыря надоедливо ворчал экскаватор.
– Картошечки, может, принести? – неуверенно сказал Пим-Копытыч.
Все согласились, что это неплохо. Но Пим-Копытыч остался у костра, будто забыл о своих словах. Глядел на Потапа, который задремал у него на валенке.
Потом, глядя в огонь, Пим-Копытыч грустно проговорил:
– Вот когда превращусь в деревяшку, вы меня в огонёк в такой и бросьте… Мы ведь, домовые-то, ежели помираем, обращаемся в сухие пни да в коряги… Полечу дымком прямо к звёздам. Там, глядишь, снова и увидимся с Антошкой…
– Опять вы про своё, Пим-Копытыч, – строго сказала Варя. – Прямо как маленький.
Пим-Копытыч мелко засмеялся, закашлялся, помотал кудлатой головой.
– А я что? Я это так, на всякий случай… А к звёздами-то я и не полечу, я тутошний, с этой самой земли. В ней и останусь. Зола в землю уйдёт, а потом из неё травка вырастет…
Антошка встревоженно сказал на ухо Сене:
– Слушай, он совсем плох…
– Кап… А если дать ему ваше семечко? Оно ведь целебное. Ну обойдёмся без дерева, зато Пим-Копытыч поправится.
Антошка вскочил. Потянул в сторону Свету и Валерика. 0ни зашептались. Вернулись к огню. Света решительно сказала:
– Уважаемый Пим-Копытыч! Мы с нашей планеты привезли лекарство. Очень просим вас, проглотите это зёрнышко. И сразу все болезни оставят вас.
Пим-Копытыч поразглядывал золотистое семечко.
– Ну, спасибо, мои хорошие. Только зря это. Если уж домовому срок пришёл, лекарства ему без всякой пользы. И заговоры-заклинанья тоже… Закон природы…
– А ты всё же попробуй, Пим-Копытыч, – настойчиво попросил Матвей. – Хуже не будет.
– Хуже, конечно, не будет… Ну, давайте лекарство ваше. Хотя подождите, принесу чем запить…
– Только водой, – строго сказал Пека.
– Водой, водой, другого я с августа не пробую, не даёт здоровье…
Пим-Копытыч отдал Варе Потапа, уковылял, опираясь на руки. И вернулся с жестянкой, из которой выплескивалась вода.
Семечко он проглотил с трудом. Выпил воды. Помигал, прислушался к себе. Все выжидательно молчали.
– А чего ж… – проговорил Пим-Копытыч и обвёл всех повеселевшими глазками. – Очень даже бодрящее ощущение… Только вот маленько голову повело… – Он потупился, упёрся в землю кулаками, глубоко вздохнул… И стал покрываться коричневыми чешуйками. Крупными, корявыми. Руки, валенок, лицо, едва видное сквозь бороду, – всё обрастало корой… А волосы и борода превращались в путаницу тонких прутьев…
- Предыдущая
- 36/38
- Следующая
