Трое с площади Карронад - Крапивин Владислав Петрович - Страница 28

• Предыдущая
• 28/48
• Следующая

– Так и будет весь год сидеть дома?

– Ох, не знаю… Славка, давай их познакомим! Вальку и Дениса!

– Думаешь, польза получится?

– Хуже не будет. Ей веселее, а Диньку она, может, к рукам приберет. Он меньше бродяжить станет… И тебе спокойнее. А то, я смотрю, ты из-за этого Наездника землю копытом роешь.

Славка слегка покраснел.

– Раз в лошади попал… Лошадь всегда о наезднике беспокоится.

– Если хорошая лошадь…

– Иго-го! – согласился Славка. – Пошли искать героя. Мне еще надо подробности узнать. Писать-то придется, хочешь не хочешь. Раз поручили…

В столовой, где обедал первый класс. Наездника не было. И никто не знал, где он. Даже молоденькая Тамара Алексеевна, которая, видимо, раскаивалась, что напрасно заставила бедного Дениса извиняться.

Нашли Диньку в закутке между школьным гаражом и забором. Он сидел на перевернутом ведре и через бумажную трубу разглядывал свои белые сандалетки. Очень внимательно. Будто хотел понять, почему они такие пыльные и потрескавшиеся и почему там, где большие пальцы, появились грязно-серые бугорки.

Другим, не занятым трубой глазом Динька настороженно глянул на Славку и Тима. Глаз был мокрый и красный.

– Нашел где сидеть… – сказал Славка. – А это что? Ему награду дали, а он из нее телескопы делает. Ну-ка, убери грамоту в ранец… Дай я распрямлю.

Динька отдал грамоту и раскрыл ранец, а сам все смотрел в землю.

– Надо в альбом положить, чтобы разгладилась, – посоветовал Тим.

Динька, не глядя, протянул альбом для рисования. Тим открыл его и удивился:

– Смотри-ка! Это ты рисовал?

Динька на секунду скосил в альбом влажные глаза.

– Я…

На рисунке была баррикада – не то из мешков, не то из крупных булыжников. Из-за баррикады торчала старинная черная пушка. Из пушки вырывался желто-красный огонь и синий дым. На баррикаде рядом с огнем и дымом стоял лохматый мальчишка, в руке его дымился факел для запала.

– Здорово, – сказал Тим.

Славка согласился. Мальчишка был, пожалуй, слишком тонконогий и длинношеий, но лицо хорошее, смелое. Он что-то кричал: наверно, командовал. Позади мальчишки было голубое море и много парусных кораблей. Они тоже палили – из всех пушек. Некоторые шли ко дну…

Конечно, Динька был не такой умелый художник, как Женька Аверкин. Зато очень старательный.

Славка спросил:

– Динь, ты это про что нарисовал?

Наездник поцарапал сандалеткой асфальт и нехотя объяснил:

– Нам про этого мальчика Тамара Алексеевна рассказывала, его Колей звали. А фамилию не помню. Это давно еще было, когда война с французами. У него отца убили, а он тогда сам стал вместо него… Стрелял из пушки.

– Из мортиры, – сказал Тим.

– Ну, из мортиры… А потом мы про него рисовали.

– Отлично нарисовано, – похвалил Славка. – Только знаешь… он у тебя какой-то немножко слишком современный получился…

Юный артиллерист был в желтой рубашке с погончиками, в ярко-синих шортиках с модными косыми кармашками и в кедах, у которых Динька не позабыл прорисовать даже рубчики вокруг подошв.

– А какого надо? – слегка ревниво спросил Динька.

– Ну… – начал Славка и перехватил укоряющий взгляд Тима. Торопливо сказал: – А в общем-то, правильно. Они почти такими и были, те ребята… Ты почему не пошел обедать?

Наездник опять насупился. Моментально.

– Не хочу.

– Врешь, – сурово сказал Славка. – Ты боишься, что будут смеяться. А никто не будет…

– Ага, не будет! Вон как гоготали на линейке!

– Линейка давно прошла, – сказал Тим. – До вечера, что ли, будешь тут прятаться? С голоду помрешь. И так уже совсем тощий.

– А ты конопатый! – огрызнулся Наездник.

– Денис! – рявкнул Славка. – Вот как дам по шее. И даже извиняться не буду…

Наездник дерзко хмыкнул.

– Не надо по шее, – примирительно сказал Тим. – Не хочет в столовую – пойдем к нам. Валентина покормит.

– Никуда я не пойду, – ощетинился Динька. Видно, ему было неловко за «конопатого».

– Пойдешь, – сказал Славка.

Они с Тимом надели на Диньку ранец. Потом ухватили строптивого Наездника за руки.

– Поехали!

Динька уперся. Они его потянули. Динькины подошвы заскребли по асфальту. Он в самом деле поехал. Сначала он сердито сопел. Потом посмотрел на Славку, на Тима и засмеялся.

Когда пришли, Тим сказал:

– Валентина! Это Денис. Его надо покормить. Нас тоже.

Валентина со спокойным интересом посмотрела на Диньку и сообщила, что его она покормит, а Тима и Славку не станет. Пускай сначала съездят на рынок за помидорами и кабачками. Дом доведен до полного опустошения: не из чего приготовить ужин.

– Кошмар какой-то, – жалобно сказал Тим. – С тех пор как она сидит дома, началось сплошное тиранство… Ты со мной съездишь?

Славка любил бывать на рынке. Там было так интересно: разноцветно и празднично. Под навесами лежали на прилавках груды помидоров, лиловых баклажанов, розово-серых гранатов, оранжевого перца. И целые горные хребты груш и яблок. И прозрачно-зеленые россыпи винограда. А по углам хитроватые старики и бабки продавали неожиданные и удивительные вещи: живых пестрых попугаев, рисовые веники с узорными ручками, разноцветные корзины, сделанных из плоских ракушек лягушат и чертиков, покрытые лаком раковины-рапаны, крабьи клешни на цепочках и целые чучела крабов.

А как-то раз надутая краснолицая тетка продавала за два рубля живого краба. Он тихо шевелил клешнями и безнадежно поглядывал на покупателей черными шариками-глазками на стебельках.

– Зачем такой? – спросил какой-то строгий мужчина. – Для чего он годен?

– А хоть для чего! – оживленно объяснила тетка. – Хочете – сварите на закуску, а хочете – чучело делайте, оно дешевле обойдется, чем готовое.

Славка и Тим насобирали по карманам рубль тридцать девять копеек и за эту сумму сторговали краба. Они отпустили его с бетонного блока недалеко от памятника кораблям, погибшим в Первую оборону. Сначала краб мертво шлепнулся на дно.

– Довели человека, – горестно сказал Тим.

Но краб полежал, шевельнулся и боком пошел в расщелину среди камней.

– Один-ноль в нашу пользу! Да здравствует охрана животного мира! – возликовал Славка…

В общем, рынок был интересным местом. Он тоже был частью Города, и Славка обрадовался, когда Валентина погнала туда его и Тима. Домой Славка не спешил. Мама была занята на какой-то, пока временной, но сложной работе в библиотеке, а бабу Веру он предупредил, что задержится у Тима. Когда уходили, было слышно, как на кухне Валентина командует Денисом:

– Иди мой руки, а потом нарежь хлеб. Надеюсь, это у тебя получится? Очень хорошо. А то я просто поражаюсь, какими беспомощными бывают иногда мужчины.

Славка и Тим поехали по кольцевому маршруту: это дальше, но зато в троллейбусе свободнее. Троллейбус шел над Малой бухтой, где стоял вспомогательный флот и гидрографические суда. С высоты видны были белые рубки, трубы с голубыми полосами, желтые солнечные палубы и тонкая паутина антенн.

– Я, когда первый раз увидел столько кораблей, просто обалдел от радости, – признался Славка.

Тим сказал:

– Папин «Пеленг» тоже здесь стоит, когда приходит из рейса. Они в ноябре вернутся. Мы туда пойдем, он все покажет. Знаешь, как у них здорово!

Славка улыбался. Столько радостей ждало его еще в Городе!

Лишь одна досада грызла иногда Славку: где-то недалеко были яхты и паруса, а он вел береговую жизнь. Когда белые крылья скользили по синеве рейда, к Славке подкрадывалась тоска. Но не мог же он идти во флотилию без Тима! И Славка уговаривал себя, что все еще впереди, все как-нибудь наладится…

Они вышли на главной площади у старинной Адмиральской пристани с белой колоннадой и мраморными львами. Бронзовый адмирал Нахимов спокойно смотрел на Город. Над площадью разносились размеренные звуки шагов. Это шел пионерский караул. Ребята лет четырнадцати в матросской форме, в белых пилотках, с черными десантными автоматами. Два мальчика и три девочки. Они шли на смену к городскому мемориалу, где на плитах из красного гранита были перечислены все военные части и корабли, защищавшие город в последней войне.

• Предыдущая
• 28/48
• Следующая