Досье на невесту - Ларина Арина - Страница 46

• Предыдущая
• 46/61
• Следующая

Ясно не было, но под Маринкиным напором и уверенностью в собственном превосходстве трубку Елена Николаевна все-таки повесила. Ровно полминуты она была обычной среднестатистической теткой, застукавшей мужа и ощутившей в области темечка проклевывающиеся рожки. Сначала она растерялась, потом захотела просто, по-бабски, повыть, безадресно вопрошая в пространство «за что?», но, взяв себя в руки, она вернулась к своему обычному состоянию и аккуратно убрала телефон, сжав сухие губы в тонкую решительную нить.

Припереть блудного мужа к стене было можно, но тут же возникало два вопроса: чем и зачем?

Фактов не было. Он мог сослаться на сбой в сети и, с искренним недоумением выпучив глаза, на разные лады переспрашивать, точно ли она звонила ему, не перепутала ли номер, что именно говорила женщина на том конце провода, и вообще – как такое могло случиться!!! Опять нужен был детектив, хотя к его услугам Елена Николаевна уже очень давно не прибегала и, как оказалось, напрасно. Похоже, какой-то чудо-доктор вернул супругу потенцию, если, конечно, он вообще ее терял. Теперь Елена Николаевна уже сильно сомневалась в этом. Кроме того, женское начало игриво выглядывало из-под маски железной леди и настоятельно требовало посмотреть на соперницу: все-таки не каждый день выясняются такие трогательные подробности. Особенно впечатляет, когда некто звонкоголосый называет чужого супруга своим мужем. Подавив желание немедленно перезвонить и затеять обычную женскую разборку, чтобы выяснить все немедленно и не мотать себе нервы, Елена Николаевна попробовала отключить эмоции и активизировать логику. Эмоции могли только подвести, в то время как логика, подобно кувалде, всегда безотказно вбивала соперников в землю по самую, можно сказать, шляпку. Конечно, самое простое – выставить его чемодан на лестницу, без всяких объяснений, предоставив кобелирующему мужу самому догадываться о причинах расставания, но любая ситуация должна была иметь завершенность. К тому же супруг являлся одним из самых удачных ее проектов, и Елена Николаевна не готова была вот так легко расстаться со своими многолетними капиталовложениями. После длительных размышлений и самоанализа выяснилось, что она вообще не хотела с ним расставаться. Грядущее пятидесятилетие еще не старость, но уже и не молодость, и она планировала постепенно начать отходить от дел, передав бразды правления Диме, и вот такой неожиданный поворот. Коней на переправе не меняют, она это знала, но вот знал ли об этом Павел Антонович и понимал ли он все последствия своего необдуманного шага? Даже если он еще никаких кардинальных перемен и не планировал, то вполне вероятно, что ушлая девица, вознамерившаяся поставить ее на место своим визгливым криком, уже вовсю идет к цели, подволакивая за собой слабо упирающегося Пашу. Хотя, возможно, вступивший в пору позднего полового кризиса супруг, вполне вероятно, и не упирается вовсе, а весело семенит рядом. Единственное, что утешало, семья была по справедливости укомплектована рогами, и Павел Антонович тоже не был ими обделен.

Бросив мобильник обратно в карман пиджака, Маринка впала в задумчивость: надо было как-то поторопить события. Павел Антонович, словно сдобный кекс, лежал на видном месте, являясь лакомой добычей для всяких предприимчивых девиц. Его импозантная внешность и пронзительно-красный «Мерседес» привлекали дам, как керосиновая лампа мотыльков.

Раздражающе прошлепав мокрыми пятками по паркету, вернулся сам объект женского поклонения и с громким радостным воплем рухнул на кровать.

– А что, полотенца там не было? – Маринка терпеть не могла мокрые простыни и недосушенных мужиков, покрытых влажной слипшейся шерстью. Особенно осенью. А когда у нее было особо нерадужное настроение, Бульбенко вообще приходила к выводу, что воздух без сильной половины человечества был бы значительно чище, а поводов для нервотрепки – меньше.

– Тереть кожу вредно, надо беречь эпидермис, иначе будут проблемы: кожица сморщится, загрубеет и потеряет защитный слой, – блаженно потягиваясь и приваливаясь к ней мокрым боком, прогудел Павел Антонович.

Насчет того, что ему надо беречь и что в его организме может внезапно и безвозвратно сморщиться, у Маринки было свое мнение, но делиться им она не стала.

– Что-то меня подташнивает, – кинула она пробный шар, скосив глаза на сырого кавалера.

– Это кока-кола, меня после нее тоже всегда пучит, – равнодушно прокомментировал ее страдания Павел Антонович.

– Паша, – поморщилась Бульбенко. – Меня подташнивает, а не что-то там еще! И избавь меня от подробностей жизнедеятельности своего кишечника, я не твой проктолог.

– А ты фрукты мыла?

– Мыла, я все мыла. Мне нехорошо.

– Давай вызовем неотложку, – он лежал, не шевелясь, боясь спугнуть хорошее настроение. Девушка, у которой проблемы со здоровьем, ему была не нужна. Он привык получать от таких встреч удовольствие, а напрягаться на обсуждение ее болячек не было ни сил, ни желания. Это с женой можно было разговаривать на подобные темы долго и обстоятельно, внимательно выслушивая и сочувствуя, а вот с юной нимфой, у которой какие-то там неполадки в организме, проще было расстаться.

Поняв, что до кавалера не доходит, Маринка задумчиво проговорила:

– Слушай, а я не того?

– В смысле? – Он наконец приподнялся на локтях, с недоумением посмотрев на голую девицу, задумчиво прислушивающуюся к своим внутренним ощущениям. – У тебя что, видения?

– Паша, – Маринка даже застонала от его непонятливости. – Кроме головы, у меня есть еще другие, не менее важные части тела!

– Ну согласен, – Павел Антонович совершенно запутался и не понимал, к чему она клонит. Но тема в любом случае уже была неприятна.

Маринка озадачилась: одно дело намекать, желая чтобы кавалер сам дозрел до мысли о беременности и озвучил ее, чтобы иметь возможность удивленно-испуганно распахнуть глаза и в отчаянии затрясти головой, и совсем другое, когда его приходится ткнуть носом в свершившийся факт. На самом деле ни о какой беременности, конечно, и речи быть не могло, Маринка слишком бдительно относилась к таким серьезным вопросам, но необходимо было как-то настроить Павла Антоновича на правильную волну и заставить задуматься о вечных ценностях, а именно о детях. Важно было подготовить его к решительному шагу, помочь освободиться от старой чешуи, в виде вздорной жены, сковывающей его свободу, и ничего лучшего, как вечная тема «залета», ей в голову не пришло. Еще никогда не подходила Бульбенко так близко к самому главному этапу своей жизни, поэтому все ее предыдущие кавалеры не были удостоены чести быть заподозренными в отцовстве.

– Как ты думаешь, я не беременна? – наконец выпалила Марина, придав лицу выражение искренней озабоченности и тихого ужаса.

– Нет, что ты, – внезапно успокоился Павел Антонович и даже хохотнул.

– Почему ты так уверен? – от неожиданности она резко вскочила и сурово уставилась на булькающего своим мерзким хихиканьем мужика.

– Просто уверен, и все. Забудь, детка, и больше так меня не пугай!

– Нет, я хочу…

– А я не хочу. Прими это как факт, – перебил ее Павел Антонович, пару лет назад посредством несложной операции обезопасивший себя от подобных сюрпризов.

Маринка категорически не любила принимать что-то как факт, не получив подробных и исчерпывающих объяснений, но настаивать на них сейчас не следовало. Надо было изо всех сил стараться быть полной противоположностью его жене.

– Ну и ладно, котик, – нежно проворковала она, нырнув под одеяло. – Ты устал?

– Нет, – Павел Антонович внезапно выкатился с другой стороны и начал одеваться.

– Ты не останешься? – капризно протянула Маринка, сложив губы трубочкой и пытаясь пустить слезу. – Тогда и я поеду.

– Ну ладно, только собирайся быстрее.

– Ты куда-то торопишься? – Она насторожилась и даже вытянула шею, как суслик в предчувствии опасности.

– Солнышко, мне домой надо, если ты хочешь еще раз увидеть меня живым и невредимым.

• Предыдущая
• 46/61
• Следующая