Жестяной бор - Лазарчук Андрей Геннадьевич - Страница 4

• Предыдущая
• 4/41
• Следующая

Тони было двадцать два года, до двадцати он служил в полиции города Эвихауэн – чтобы не идти в армию, – а потом поступил на юридический. В первых числах сентября Присяжни вызвал Тони к себе и сказал, что, возможно, понадобится его участие в сложном расследовании. С подачи Присяжни Тони снял эту квартирку – якобы дядюшка дал денег – вот вы, дядюшка, и дали, спасибо! – а потом на него завели дело как на второстепенного участника одной большой валютной махинации. Деканат, разумеется, тут же затеял отчисление, придумывая всякую чушь вроде неуспеваемости, непосещаемости и чуть ли не аморального поведения, все это шито белыми нитками и потому, конечно, тянется вяло. Короче, дядюшке следует немедленно идти к декану и уламывать его, а не уломав, идти к ректору…

– Та-ак, – угрожающе сказал Андрис. – Ты, значит, развлекаешься тут с пестряшкой, а дядюшка должен тебя от дерьма отмывать?

– Конечно, – согласился Тони. – А разве дядюшки существуют для других целей? Я и не знал. Кстати, здесь не говорят «пестряшка». Здесь говорят «кан».

– Да? – заинтересовался Андрис. – А у нас «кан» – это монеты, золото.

– А здесь «кан» – валюта, а просто деньги – «фьюта». При этом не путайте: «фьютнуть» – это потратить, а «пофьютать» – это подзаработать.

– Запомню, – сказал Андрис. – Кстати, как у тебя с оценками?

– Чуть что – сразу оценки, – сморщился Тони. – Было нормально, но по приказу шерифа перенес пересдачу одного экзамена и теперь числюсь хвостистом.

– Шериф – это ты его хорошо назвал.

– Типаж, – сказал Тони.

– Он и есть такой – шериф.

– Вы его давно знаете?

– Лет пятнадцать. Я был следователем, он оперативником. Потом потерялись вроде, потом опять встретились. Так что – давно. Ладно. Он тебе говорил про наши проблемы?

– Да.

– Ну, и?

– Да как сказать… Ходит тут одна легенда. Будто бы наши наркодеры потому так деморализованы, что встретились с совершенно новым противником. Форс-мажор. Они даже не сопротивлялись.

– И кто же это? Пришельцы из космоса?

Тони потер мизинцем переносицу.

– В семерку, шеф. Не из космоса. Из будущего.

– Та-ак, – слегка обалдело протянул Андрис. – Подробности, пожалуйста.

– В общем… это я повторяю то, что слышал, так что не смейтесь… якобы наши наркотики нарушают генетический код, и там, в будущем, рождается много уродов. И вот они – не уроды, конечно, а нормальные – занялись искоренением наркотиков здесь, у нас. Заменяют наши обычные наркотики своим, который не разрушает код. Причем это очень хитрый наркотик: кто его применяет, сразу же забывает об этом. Не помнит – и все. Вот такие дела у нас творятся, шеф. Это, конечно, фольклор, но, мне кажется…

– Нормально, – сказал Андрис. – Первая безумная идея есть.

В деканате было столпотворение. Не понять, где студенты, где кто. Трижды Андрис пытался обратиться с вопросом к девочкам, напоминавшим секретарш, и трижды промахивался. Дверь с надписью «Декан факультета: Валентин П.Огест» была плотно закрыта и, судя по стоящей под ней полной бумаг корзине, сегодня еще не открывалась. Наконец Андрису повезло: девочка, с розоватым отливом блондинка, отперла один из столов и что-то положила в ящик. Ее-то Андрис и поймал за локоток.

– Здравствуйте, – преувеличенно вежливо сказал он, впрочем, крепко ее удерживая. – Скажите, когда будет Валентин? Второй день не могу его застать.

– Завтра в девять, а потом не знаю, – сказала девочка, энергично освобождаясь от захвата. – А вы по какому делу?

– По государственному, – сказал Андрис, – по какому же еще?

– Ну, приходите к девяти, – сказала девочка. – Он точно будет.

– А сегодня?

– Не будет его сегодня, – сказала она и, наконец, освободилась. – Не будет. Только завтра.

– Спасибо, – сказал Андрис, но она его уже не слышала: затерялась в толпе.

Тони ждал его снаружи.

– Ну, и как? – поинтересовался он.

Андрис сложил большую фигу и показал ему. Тони развел руками: бывает, мол.

Они спустились по пандусу к скверу. Андрис спросил:

– Ну, племянник, что делать-то будем?

– Вы – шеф, – сказал Тони, – вы и командуйте.

– Предположим, – сказал Андрис, – нам бы сейчас захотелось нюхнуть кокаинчику? Дальше что?

– Дальше мы пошли бы вон по той аллее, – показал Тони, – и там бы нам предложили все на свете, в том числе и кокаин. Но нынче – не предложат. Так что не взыщите, шеф, но сегодня нам придется как-то перебиться без дуста.

– Понятно, – сказал Андрис. – Ну, а как вы, молодежь, проводите время? Мне, старому пердуну, хочется проинспектировать своего малыша.

– Рано еще, – сказал Тони. – Часов в восемь пойдем.

– Ладно, – сказал Андрис. – А до восьми?

– Только в библиотеку, – желчно сказал Тони.

– Это мысль, – сказал Андрис. – Пошли в библиотеку.

– А зачем?

– Не знаю.

Библиотека находилась в полуподвале: десять ступенек вниз, дальше – старинная дубовая дверь, и из-за двери тянет прохладой. Голубоватый легкий свет, столик, за столиком сидит девушка в серых очках и читает пестрый журнал. «Я не записан, можно пройти?» «Пожалуйста, пожалуйста…» Тони показывает пластиковую карточку, девушка кивает. Зал каталога: полутемно, освещение только местное, вдоль стен десятка три дисплеев, никого нет. Подшивки газет… да, местных. Тони ведет его в маленький светлый зальчик, где стоят кресла и столики… вот и газеты. Тони роется в журналах, грудой лежащих на стеллаже. Тут тоже никого нет.

Итак, газеты. Две ежедневные и два еженедельника. Муниципальные: «Утренний курьер» и «Уик-энд», университетские: «Трибуна» и «Гаудеамус». Ну, поехали…

Собственно, в этом и заключалась его работа в последние годы: сопоставлять уголовную хронику с официальными полицейскими сводками. Общественность, а с нею и пресса очень странно реагировали на динамику преступности в своих регионах – переходя от паники к коллективному солипсизму и обратно; закономерности улавливались, но говорить о результатах было еще рано. Сейчас он работал сосредоточенно, стараясь усвоить все значимое из прочитанного и в то же время не задерживаться на частностях, – знал, что все запомнит, и дальше память сама начнет сортировать и раскладывать по полочкам факты, фактики, догадки, домыслы и комментарии. Кое-что проскальзывало в сознание, но не задерживалось там, чтобы не мешать. Доктор Хаммунсен, например… Та-ак… уникальная аппаратура… нигде в мире… ясно. Что же у него получилось с Радулеску? Или это неважно? Самое богатое свадебное платье… одних охранников пять штук, здорово… Так, что тут дальше? Надувной динозавр… ну, это ерунда… а, вот как. Интересно. Он вернулся к началу и перечитал заметку. Надувной динозавр – единственное, что осталось неповрежденным в парке аттракционов в «ночь ведьм»; грандиозный погром, ущерб составил четыре миллиона динаров. По сведениям полиции, принимали участие более двухсот человек. Никто не задержан, газета громко вопрошает: а почему? Отвечает заместитель начальника, уже в следующем номере: наряды полиции были стянуты к стадиону, где заканчивался матч между университетским «Гангусом» и столичным «Орионом», страсти были накалены, и достаточно малейшей искры… сигнал с места погрома пришел слишком поздно, и когда наряды были переброшены туда, толпа успела рассеяться, а полиция была вынуждена отказаться от преследования и задержания хулиганов и заняться спасением из огня людей и ценностей… Вопрос: если подобное повторится?.. Ответ: если повторится, мы будем на высоте. Всегда на страже мирного досуга мирных граждан. Блестящий ответ. Где Виктор берет таких заместителей?..

• Предыдущая
• 4/41
• Следующая