Коллекция страхов прет-а-порте - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 43

• Предыдущая
• 43/63
• Следующая

Лерочка опустила голову еще ниже и всхлипнула.

– Хватит, Дима, – поморщилась Надя. – Медицинский аспект я поняла: вместо операции по удалению миомы Лере провели другую – изъяли яйцеклетки. Только дальше-то – что?

– Как что? – удивился журналист. – Это ж какая тема!

– Ты собираешься об этом в газете писать?! – вдруг встряла в разговор Лерочка. И истерически выкрикнула: – Нет! Ни за что!

– Но ты ж сама со мной встретиться захотела… – растерянно начал журналист.

– Я не потому! Я не для газеты, а как с другом! Мне просто даже поговорить не с кем! Мне так страшно! – Лерин голос дрожал все больше.

– Слушай, не канючь, а? – попросила Надя.

– Тебе легко говорить! Ты на моем месте – еще б не так орала!!

«Какое и правда счастье – что у меня денег не хватило в той клинике лечиться», – подумала Надя. Она задумчиво произнесла:

– Да, а ведь Соню тоже якобы от миомы лечили?

– Тоже, – всхлипнула Лерочка.

– А еще кого-нибудь – из вашего модельного агентства? Или общих знакомых?

– Нет, – покачала головой фотомодель. – Больше никто из наших на медосмотр туда не ходил. В Милан-то – только мы с Сонькой ехали.

– А при чем здесь Милан? – не поняла Надя.

– У нас с Соней был контракт с итальянцами. В июне, на целый месяц, в Милане работать. А перед заграничной поездкой всегда нужно медосмотр проходить. Иначе визу не дадут.

Дима с Надей переглянулись.

– Это кто тебе сказал, про медосмотр и про визу? – осторожно спросил Полуянов.

– Марат.

– И в клинику – тоже он вас привел? – уточнила Надя.

– Ну да, – кивнула Лера.

– И Марат – теперь мертв… – задумчиво произнесла Митрофанова. – Да, похоже, он в этом деле по самые уши. Но в чем, интересно, была его роль?

– Как в чем? – пожал плечами журналист. – Могу об заклад побиться – поставщик.

– Поставщик – но чего? Я главного не понимаю – для каких целей у Леры с Соней яйцеклетки-то забирали?

– Ясно, как божий день, – хмыкнул Полуянов. – Для использования в нелегальном бизнесе по омоложению. Это ж сейчас самая мода! Всего-то двадцать штук баксов – и ты на двадцать лет моложе. Миллион политиков уже омолодился. И артисты известные – практически все.

– Это я знаю, – кивнула Надя. – Омоложение стволовыми клетками. Но при чем здесь яйцеклетки – все равно не пойму.

– Так из них же стволовые клетки и делают! – воскликнул журналист.

– С чего ты взял? – покачала головой Надя.

– А из чего же еще?

– Их… их… – Надя запнулась.

Вот угораздило, – ввязаться в разговор на столь скользкую тему! Не знаешь, как и отвечать.

– Ну, давай, Флоренс Нантингейл! – подбодрил Полуянов. – Давай, великий доктор!

– Флоренс Нантингейл вообще-то медсестрой была, – огрызнулась Надя. – А стволовые клетки, к твоему сведению, получают вовсе не из яйцеклеток, а, – она, словно в омут прыгнула, выговаривая неприятное слово, – из абортивного материала. А также из пуповины новорожденных. Или – из собственной крови пациента.

– Ох, и умная же ты, Надька… – выдохнул журналист.

Митрофанова приосанилась.

– …Только информация у тебя – устаревшая, – закончил Полуянов.

– У тебя есть другая? – прищурилась Надя.

– Ага, – кивнул Дима. – Слышала про президента одного близлежащего? Который из писаного красавца вдруг Кощеем Бессмертным обернулся. По лицу – будто трактором проехали?

– Кто ж не слышал, – пожала плечами Надя. – Но его, говорят, спецслужбы отравили?

– Старо, Наденька, старо, – повторил журналист. – На самом деле было совсем не так. Никто этого президента не травил. Просто он тоже решил, в духе последней моды, – стволовыми клетками омолодиться. Ну, и обратился в одну немецкую клинику. Чтобы ему там вкололи эти, как их… я специально в словаре смотрел… остеобласты.

– Кого? – не поняла Надя.

– Эх ты, темнота! Остеобласты. А в этой клинике немецкой – остеобласты как раз из абортивного материала и берут. И это, между прочим, чревато. Подожди, сейчас посмотрю, я из надежного источника передрал. – Дима заглянул в свой блокнотик. – Вот, цитирую: «Президенту вкололи некачественный раствор остеобластов. При подготовке препарата с клетками кожи случайно были перемешаны клетки хрящей и костей – их «зацепили» при перемалывании эмбриона возрастом 16—18 недель. Вот клетки кости и «проявились» у высокопоставленного пациента на лице». Поняла?

– Не совсем, – честно призналась Надя.

Лерочка же и вовсе сидела с таким видом, будто на лекцию по высшей математике пришла.

– Повторяю для тех, кто не понял, – важно сказал Дима. – При омоложении президента сопредельной державы использовали стволовые клетки, взятые из крупных эмбрионов. Из взрослых, если можно так выразиться. Аборт обычно на каком сроке делают, а, Надюх?

Надя покраснела – но ответила:

– До шестнадцати недель.

– Ну, вот. А у таких эмбрионов уже и хрящи, и кости есть. Вот эти кости с хрящами случайно и попали в препарат, который готовили для омоложения президента. И проявились на его лице. Его ж и правда как будто костями по роже молотили!

– Дикость какая-то, – пробормотала Надя.

– Не дикость, а одна из наиболее правдоподобных версий, – поправил журналист. И торжествующе заявил: – О ней весь научный мир в курсе.

– А ты, конечно, этого научного мира – достойнейший представитель, – бросила шпильку Надя.

Полуянов сделал вид, что не расслышал, – и закончил:

– Так что теперь, после случая с президентом, во всех ведущих клиниках на МАЛЕНЬКИХ эмбрионов перешли. Совсем маленьких, чтобы уж точно без костей. А получают их так: берут у красивых, здоровых теток – вроде Лерки – яйцеклеточки. Оплодотворяют в пробирке. А потом пускают на молодильные лекарства.

– Откуда ты все это знаешь? – строго поинтересовалась Надежда.

Журналист слегка смутился:

– Да я вообще-то давно к этой теме присматриваюсь… Информацию собираю. Только раньше у меня доказательств никаких не было.

– А у тебя их и сейчас нет, – вдруг брякнула Лерочка.

Ловким движением выхватила из Диминых рук медицинское заключение, бросила его в сумочку, сказала:

– И только попробуй про меня хоть слово написать! Хоть анонимно, хоть как! – Она секунду подумала и добавила: – А напишешь – по судам затаскаю, так что мало не покажется!

– Но почему?! – взмолился журналист. – И потом: где логика? Я, что ли, эту историю из тебя клещами тянул? Сама пришла, рыдала тут, все рассказала – а теперь в кусты.

– Мы, женщины, такие, – хмыкнула Надя.

А Лера спокойно признала:

– Да дура я была, что пришла.

– Совсем нет… – начал журналист, но фотомодель перебила:

– Врать не буду: сначала я и правда думала вокруг этого дела бучу поднять. С твоей помощью. Чтоб народ эту клинику камнями закидал. А менты маски-шоу им устроили.

– А теперь что?

– А теперь – передумала.

– Быстро же у тебя мнение меняется!

– А это все из-за нее. – Лерочка кивнула на Надежду. И объяснила: – Заметила я, какими глазами даже она, святая душа, на меня смотрит. Как на прокаженную, ей-богу. А что будет, когда соседи узнают? Одноклассники? Мамаша?.. Нет уж, фигу.

– Так что – просто спустишь им с рук? – прищурился журналист. – Промолчишь? А клиника – пусть и дальше девчонок вроде тебя обманывает?

– А что мне те девчонки? – пожала плечами Лерочка.

Встретила разочарованный взгляд журналиста и накинулась на него:

– Вот представь: если б тебя вдруг такое коснулось – ты что б сам стал делать? Допустим, в какой-нибудь больнице тебя СПИДом заразили? Что, статьи бы о себе писал? Чтобы потом каждая сволочь пальцем показывала?!

– Но у тебя же не СПИД! – возразил журналист.

– Хрен редьки не слаще, – пожала плечами девушка. – СПИД или эмбрионы похищенные – обывателям все равно. Косточки перемелют так, что мало не покажется.

– Логично, – поддержала Лерочку Надя.

– Но оставлять это дело все равно нельзя, – не сдавался журналист.

• Предыдущая
• 43/63
• Следующая