Оскар за убойную роль - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 19
- Предыдущая
- 19/65
- Следующая
Таня выдержала секундную паузу и только тогда обернулась. Холодно спросила:
– Вы что-то забыли?
– Я могу дать вам еще один шанс, – милостиво сообщил несостоявшийся заказчик. – Мы, правда, договаривались, что это ваша последняя попытка, но, так уж и быть, попробуйте еще раз. Пусть будет еще одна концепция и еще одна встреча – и вдруг вам удастся меня убедить?
Таня смерила колбасника пристальным взглядом – осматривала, как минуту назад он ее: от кончиков лакированных ботинок до старательно зализанной лысины. А потом улыбнулась и с наслаждением ответила:
– Нет.
Он, кажется, даже не понял. Тупо повторил:
– Нет?
– Нет. Никаких больше концепций и никаких встреч, – отрезала Татьяна.
– Могу я узнать причину такой немилости? – Заказчик уже взял себя в руки и теперь смотрел на нее с неприкрытой злобой.
– Можете, – спокойно ответила она. – Причин две. Вы сами не знаете, какая реклама вам нужна, – это раз. И два – вам слишком нравится быть вершителем судеб. А я не хочу, чтобы мою судьбу вершил такой человек, как вы.
И она снова повернулась и пошла к выходу. В этот раз колбасник ее не остановил. В зеркальном потолке Таня увидела, как он, красный от гнева, выхватывает из кармана мобильник. И, уже выходя из переговорной, услышала, как тот кричит в трубку:
– Теплицын, едрена вошь! Что за девицу ты мне подсунул?!
«Да, карьера рушится на глазах», – меланхолично подумала Таня.
Она захлопнула за собой дверь, убедилась, что за ней никто не наблюдает, и всхлипнула. Да что же за невезение такое! В понедельник – пропала злосчастная «объективка», во вторник – полный колбасный провал… И ладно бы просто заказ сорвался, это в рекламе в порядке вещей, но ее еще и угораздило: разозлила колбасника так, что он, проклятый ябедник, Теплицыну взялся звонить. И, судя по всему, разговор у них получится совсем нелицеприятным. В итоге, конечно, оба сойдутся на том, что во всем виновата женщина – то есть она, Татьяна. Дальше Вангой быть не нужно, чтобы предсказать: сейчас она вернется в свой кабинет, а минимум через пять минут там появится разъяренный шеф. И тогда можно сразу вызывать филолога с диктофоном: тот запишет все обвинения, извергнутые в адрес Тани, и немедленно защитит диссертацию по уничижительным эпитетам, а то и по ненормативной лексике…
«Нет, я не выдержу, – малодушно подумала Таня. – Сколько же можно терпеть, когда на тебя все орут и всячески унижают!» Она с отвращением представила картину: синие молнии в глазах шефа, нервный хруст его пальцев, горькие, обидные слова – и ужаснулась…
И тут в голову пришло: она уедет домой. Немедленно! Сейчас быстренько заскочит к себе, заберет сумочку и – бежать. Прочь отсюда. Поступок, конечно, нелогичный и малодушный. Завтра ей достанется не только за то, что «упустила заказ и нахамила клиенту», – еще и позорное бегство приплюсуется… Но ведь это будет только завтра!
Охранник, сторожащий выход, посмотрел на нее с недоумением. Удивленно спросил:
– Татьяна Валерьевна! А я думал, вы колбасную презентацию проводите!
– Она уже закончилась, – буркнула Таня.
– Но заказчик еще не выходил… – Охранник тупо уставился на вызывающе лакированный «мерс» колбасника, скучающий на стоянке.
– Они с Теплицыным обсуждают детали, – доверительным тоном сообщила Татьяна.
«Детали того, какая я мерзкая, подлая и некомпетентная».
– А Андрей Федорович знает, что вы уже уезжаете? – не отставал въедливый охранник.
– Слишком много вопросов, мой ми-и-лый! – медовым голоском пропела Таня.
Охранники, она давно подметила, соображают туго. Вот и этот опешил – видно, обдумывает, то ли «послали» его, то ли с ним кокетничают…
А пока охранник скрипел извилинами, Таня быстренько прошмыгнула к «Тойоте», сама нажала на кнопку, поднимающую ворота, и покинула «Пятую власть».
«Да, я трусиха. Ну и что?»
Полине Павленко тоже удалось улизнуть с колбасной презентации. Ей, как и Родику, сегодня везло. Но если безмозглый дизайнер, чтобы сбежать, наплел Садовниковой какую-то ерунду про зубного, то Полина поступила гораздо тоньше: просто воззвала к Татьяниной логике. «Извините, что отвлекаю, Татьяна Валерьевна, но могла бы я не дожидаться окончания презентации? Это ведь не мой проект, да и Родион все равно к врачу ушел…»
Садовникова – она действительно была сегодня какой-то вялой – возражать не стала, и Полина, вместо того чтобы сидеть в «Пятой власти» и помирать с тоски, отправилась в ночной клуб «Эрмитаж».
Полина пошла в клуб с единственной целью: досадить своему бойфренду, который, видите ли, имел наглость съехать от нее к своей маме. Правда, была и еще одна сверхзадача (о ней ежеминутно думают незамужние девушки): повстречать ненароком в клубе кавалера, который без памяти в нее влюбится, – красивого, богатого, умного и мужественного.
«Принца» в «Эрмитаже» не подвернулось, зато задачу номер один Полина выполнила блестяще. Бойфренд позвонил ей в десять, когда клуб ухал новой аранжировкой старого «Бони М». Полина прокричала в трубку: «Ничего не слышно!» – и верно, она не уловила ни единого слова. Но он-то! Он наверняка громчайшую музыку расслышал прекрасно. Потом бойфренд названивал еще и в пол-одиннадцатого, и в одиннадцать – номер его отпечатывался на дисплее мобильника, и Полина злорадно не брала трубку. Пусть думает что хочет. Пусть воображение рисует ему: она в томных в объятиях того самого, сегодня не встреченного – красивого, богатого, мужественного…
Итак, план блестяще удался. В половине двенадцатого Полина выбралась из шумного, потного клуба и зашагала по залитой электрическим светом аллее по направлению к Петровке. В голове шумело от четырех коктейлей. «Сейчас поймать такси – и домой, и поскорее баиньки, – думала она. – А то завтра на работу, опять эта горе-начальница, Танька Садовникова, будет придалбываться».
Вдруг, когда Полина уже вышла на Петровку, дорогу ей преградил милиционер. Откуда он только взялся?
– Добрый вечер, – вежливо проговорил мент и отдал честь. Какого он был чина, Полина не разобрала – да и не понимала она ничего в ментовских званиях. – Пожалуйста, предъявите ваши документы.
Сзади милиционера маячил мужик – рослый, симпатичный, в кожанке. Очень похож на оперативника в штатском. Опер, наверное, – как менты из телевизора. Полине показалось, что она его уже где-то видела. Может быть, кстати, совсем недавно в клубе. Или нет? Или это четыре коктейля играют с ней злые шутки?
– С чего вдруг документы? – буркнула Полина.
– Обычная проверка, – безукоризненно вежливо объяснил милиционер.
Полина пожала плечами и достала из сумочки паспорт: чем с представителями власти препираться, лучше поскорей отвязаться от них. Она ни в чем не провинилась, и паспорт у нее в полном порядке.
Милиционер быстро просмотрел документ, но Полине его не вернул.
– Оружие, наркотики при себе имеете?
– Какое там оружие! – с досадой воскликнула Полина.
– Тогда, – вдруг произнес мент, – попрошу предъявить ваши личные вещи для досмотра.
Кровь бросилась в лицо Полине.
– Вы что, меня обыскивать собираетесь?!
– Нет, не обыскивать, – хладнокровно проговорил милиционер, – мы просим вас, гражданка Павленко, добровольно, – он сделал ударение на этом слове, – предъявить вашу сумочку для досмотра.
– Может, мне еще и раздеться?! – язвительно прокричала Павленко.
– Нет, раздеваться не надо. – Мент оставался спокойным, словно ледяная глыба. – Только вот сумочку, пожалуйста, продемонстрируйте.
– А если не продемонстрирую?
– Тогда мы имеем право задержать вас и доставить в отделение милиции. В соответствии с УПК на три часа как минимум. Тем более что вы, гражданка, – милиционер выразительно втянул носом воздух, – находитесь в нетрезвом состоянии.
Полина поняла, что спорить себе дороже, и протянула ему сумочку.
– Нате, ройтесь!
Мусор засунул нос в сумку. Полинин паспорт при этом исчез в кармане его форменной куртки. Второй, штатский оперативник, подошел ближе и тоже с любопытством заглянул в Полинино барахлишко. Она с досадой отвернулась от них обоих.
- Предыдущая
- 19/65
- Следующая
