Солнце светит не всем - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 12
- Предыдущая
- 12/63
- Следующая
Штурман Андрей еще никого, кроме младшего брата, не воспитывал. Поэтому он сказал пацану резко:
– Эх, ты, а еще мужчина! Может, ты еще и темноты боишься?
Мальчишка покраснел и еще напряженнее стал смотреть в землю.
Василий Михайлович был опытным отцом.
Десять лет назад его супруга умерла от рака. Сгорела за год.
После ее гибели у него осталось два сына. Старший был тогда точь-в-точь как этот парнишка. Второй – на два года помладше.
Василий Михайлович за минувшие десять лет, тоскливые десять лет одиночества, выдюжил все: и детские хвори, и лень их, и двойки… Поставил сыновей на ноги.
Женщины рядом с ним были, только навсегда не прибилась ни одна. Встречался он с ними на «чужом поле». Пока сыновья находились рядом с ним, ему казалось, что привести домой другую «маму» – все равно что предать жену. Предать ее на глазах у сыновей.
Теперь сыновья выросли. Старший учится на четвертом курсе мореходки в Петербурге, младший там же, только на втором.
Только что парни приезжали после своей мореходной практики на каникулы. Оба загорелые, задубелые. Оба ростом с отца. Все шутили: «Ты, папаня, воздушный океан покоряешь, а мы – океан морской! Там платят больше!»
Он им уже не нужен. Вернее, нужен, но и без него они выдюжат. Василий Михайлович, которого юная супруга когда-то звала Васильком, уже пенсионер. И мог бы сидеть дома, в пустой квартире в Архангельске. Но ни одной живой души рядом с ним не было. И потому он – всеми правдами и неправдами – летал. В небе у него были друзья, была любимая работа. Он был здесь нужен.
…Василий Михайлович присел перед мальчишкой на корточки:
– Как тебя звать? Алексеем? Ну вот что, Алексей. Когда самолет взлетит, позовешь стюардессу и скажешь, что Пенкин велел отвести тебя в кабину. Я покажу тебе, как управлять самолетом. Летать, скажу я тебе, очень просто и безопасно. Как будто едешь на машине. Ты ведь не боишься машин?
Мальчишка воспрял. Женщина благодарно смотрела на Василия Михайловича:
– Спасибо вам огромное! Он обязательно придет!
– Маму мы тоже приглашаем! – встрял Андрей.
…Когда самолет медленно выруливает на взлетную полосу и замирает у ее начала, замирают и все пассажиры. Через несколько секунд пилот получит разрешение на вылет, и тяжеленная махина легко пронесется по взлетке и взмоет в небо. Пассажиры всегда волнуются перед взлетом. Даже самые смелые, прошедшие огонь и воду люди внутренне замирают, – конечно, современные самолеты выглядят надежными, но мало ли что… Из всех пассажиров самой спокойной, наверное, была Таня. Она вместе с друзьями-парашютистами взлетала уже столько раз, что этот драматический момент просто перестал ее волновать. Обычно на взлете Таня внимательно наблюдала за высотой. Если ей предстоял прыжок – то следила за стрелкой высотомера на запястье. А если она летела обычным рейсовым самолетом, то всегда старалась сесть у окна, пытаясь определить высоту на глазок. Вот когда самолет пойдет на посадку – тогда и Таня будет нервничать. Приземляться она привыкла по-своему – полагаясь только на бесшумный парашют. А садиться вместе с самолетом – это страшновато. В ее активе было тринадцать полетов на спортивном «Як-40»: десять вместе с инструктором и три самостоятельно. О своих впечатлениях от управления самолетом она могла сказать одно: страшно. Таня всегда удивлялась, даже когда летала сама: как такая железная бандура умудряется не промахнуться и приземлиться прямо на взлетную полосу, а не мимо. Ладно, если это крошечный спортивный самолет. А когда огромный пассажирский лайнер?
Ну ладно, до приземления еще два часа. Надо сначала взлет пережить.
Аркадий любил в своей работе все. Он любил быть в гуще людей. И любил исподволь наблюдать за ними. Ему нравилось, что он выглядит так же, как и они, – но от них отличается. Ему нравились даже аэропортовские гостиницы в разных городах, их скрипучие полы и титаны с кипятком. Он любил вид земли с высоты птичьего полета. Ему нравилось, наконец, что под пиджаком в кобуре приятно тяжелит плечо «ТТ», заряженный боевыми патронами.
Единственное, чего не любил Аркадий, это взлета. Он не боялся самого полета и совсем не остерегался того, что когда-нибудь ему все-таки достанется самолет с террористами. Только бы террористы не начали действовать, пока самолет взлетает. Тут он – пас.
Никто из его коллег не знал об этой слабости Аркадия. Никто не знал, как упорно его преследует кошмар со взлетом. Он ему снится каждую ночь перед очередным рейсом. Вот самолет разгоняется. Вот он отрывается от взлетки. Сто метров высоты, двести, триста. Машины, дома, деревья становятся все меньше и меньше. И тут – во сне происходит все, что угодно. Загорается двигатель. Отваливается хвост. Взрывается бомба. «Этого не будет!» – убеждал себя наяву Аркадий. Но ЭТО продолжало ему сниться, хотя взлетал он уже не меньше сотни раз. И ничего пока не происходило. Он по секрету рассказал о своем кошмаре знакомому психологу. Тот отнесся к проблеме с пониманием и посоветовал во время взлета закрывать глаза и заниматься аутотренингом.
Аркадий пристегнул ремни и закрыл глаза: «Мы взлетим нормально. Мы обязательно взлетим нормально…»
Усесться в самолет новые друзья не спешили, пропустили всю очередь, и потому оказались почти в самом конце салона. Таня села, как обычно, у окна, Дима – рядом. Через проход оказался тот самый «террорист» в очечках, над которым они смеялись в очереди на регистрацию. «Террорист» брезгливо отряхнул сиденье, снял с его спинки не первой свежести салфетку и только потом поздоровался со своими соседями.
– В каком ужасном состоянии наши самолеты, – возмущенно сказал он. – Представляете, я заходил в туалет, а там вместо салфеток – обычное полотенце. И об него все – ВСЕ! – вытирают руки! Это же очевидный рассадник бактерий!
– А вы эпидемиолог? – поинтересовалась Таня.
– Я вообще не врач, но не надо и врачом быть, чтобы видеть эти очевидные вещи! Посмотрите, какая грязь везде. Иллюминаторы мутные, в проходах мусор. Наша авиация приходит в упадок…
Таня с Димой поняли, что в соседи им попался удивительный зануда. И такого человека они посчитали за террориста?
- Предыдущая
- 12/63
- Следующая
