Тарзан и человек-лев - Берроуз Эдгар Райс - Страница 9

• Предыдущая
• 9/43
• Следующая

До самого утра Орман не сомкнул глаз. Он взял книгу, чтобы отвлечься от мучительных мыслей, не дававших ему возможности ни уснуть, ни думать о чем-либо другом. В свете фары, которую он укрепил у своего изголовья, резкие тени, падавшие на его лицо, придавали ему вид застывшей неживой маски.

Дремавший на противоположной стороне палатки Пат О'Грейди открыл глаза и посмотрел на своего шефа.

– Эй, Том, – сказал он, – тебе бы лучше поспать, а то сломаешься.

– Не могу, – глухо отозвался Орман. – У меня перед глазами стоит майор Уайт. Это я убил его. Его и всех этих чернокожих.

– Брось, – возразил Пат. – Твоя вина не больше, чем вина студии. Это она послала тебя сюда снимать фильм, а ты делал все так, как считал нужным. Никто не вправе тебя обвинять.

– Нет, это моя вина. Уайт предупреждал, что этой дорогой идти нельзя, а я уперся и не послушался его.

– Пожалуй, тебе надо бы выпить сейчас немножко. Это поможет уснуть.

– Я свое уже выпил.

– Так-то оно так, но сейчас капельку можно. Орман покачал головой.

– Я не виню во всем виски, – сказал он. – Я сам во всем виноват, но если бы я не пил, то такого бы не случилось, и майор, и те бедняги были бы сейчас живы.

– Глоток не повредит, Том. Тебе это сейчас необходимо.

Какое-то мгновение Орман лежал молча и неподвижно, затем отбросил полог с сеткой от комаров и вскочил на ноги.

– Возможно, ты и прав, – сказал он. Орман подошел к тяжелой потертой сумке из свиной кожи, стоявшей у подножия его кровати, и достал початую бутылку виски и стакан. Руки его дрожали, когда он наливал стакан до краев. О'Грейди улыбнулся.

– Я ведь сказал «глоток», а не стакан. Орман медленно поднес стакан к губам. Некоторое время он так и стоял, а затем его взгляд устремился сквозь стенки палатки туда, в ночь, к свежим могилам. Застонав, как от боли, он бросил стакан, а вслед за ним полетела и бутылка, расколовшись на множество осколков.

– Кто-то может порезаться о них, – заметил О'Грейди.

– Извини, Пат, – ответил Орман. Затем он тяжело опустился на край кровати и закрыл лицо руками.

О'Грейди поднялся, сунул босые ноги в ботинки, сел рядом со своим другом и обнял его за плечи.

– Ну что ты, Том!

Больше он ничего не сказал, но дружеское пожатие руки было выразительнее многих слов.

Откуда-то из ночи донеслось рычание льва, а следом раздался леденящий душу крик, который, казалось, не мог принадлежать ни человеку, ни зверю.

– Черт побери! – воскликнул О'Грейди. – Что это? Орман поднял лицо и прислушался.

– Возможно, это какая-нибудь новая напасть на нашу голову, – задумчиво произнес он.

Некоторое время они сидели молча, прислушиваясь к наступившей темноте.

– Любопытно, кто бы мог издавать такие звуки? – приглушенно спросил О'Грейди.

– Пат, ты веришь в привидения? – Голос Ормана был серьезным.

После некоторого колебания О'Грейди ответил:

– Не знаю, но на своем веку мне приходилось сталкиваться с довольно-таки загадочными и странными вещами.

– И мне тоже, – произнес Орман.

Но, возможно, что все их предыдущие впечатления померкли бы, доведись им узнать истинную причину напугавшего их крика. Откуда было им знать, что они слышали победный крик, вырвавшийся из груди английского лорда, и рычание льва, с которым он вместе охотился.

Утро было хмурым и прохладным, под стать настроению участников экспедиции, которые поодиночке выбирались из своих палаток. Первый же взгляд, брошенный на лагерь, скупо освещенный предрассветными лучами, привел их в замешательство.

Билл Уэст сразу догадался, что случилось. Некоторое время он с удивлением оглядывался вокруг, а затем стремительно бросился к палаткам, в которых спали негры.

Он громко позвал Квамуди и выкрикнул еще несколько имен чернокожих, которые успел запомнить, но ответа не последовало. Билл стал по очереди заглядывать в палатки, однако все они были пусты. Он поспешил к палатке Ормана. У входа он столкнулся с выходившими из нее Орманом и О'Грейди.

– Где завтрак? – спросил постановщик. – Что-то не видно следов приготовления.

– Его никто и не собирается готовить, – ответил Билл. – Они ушли. Если вы хотите позавтракать, вам придется позаботиться об этом самому.

– Кто «они»? Что значит «ушли»?

– Они ушли, – повторил оператор. – Костры потухли. Даже аскари и те смылись. Лагерь никем не охраняется, и одному Богу известно, когда это произошло.

– Ушли?

На лице Ормана застыло удивление.

– Но как они посмели? Куда ушли?

– Откуда я знаю, – ответил Уэст. – Они прихватили с собой и часть наших припасов. Судя по тому, что я успел заметить, у них губа не дура: несколько грузовиков выглядят так, будто их разграбили бандиты.

Орман тяжело дышал, но плечи его расправились, а с лица исчезло выражение угрюмой замкнутости. О'Грейди, наблюдавший за ним со стороны, поначалу нахмурился, но затем с облегчением вздохнул – его шеф становился самим собой.

– Собери всех! – приказал Орман. – Пусть водители проверят свои машины. Возьмите это на себя, Билл. Пат, займись организацией охраны лагеря. Вижу, старина Абд аль-Хрэниэм и его банда все еще с нами. Охрану лучше всего поручить им. Затем надо собрать всех оставшихся и поговорить.

Пока распоряжения Ормана исполнялись, он ходил по лагерю и внимательно все осматривал. Его мозг работал четко. Казалось, что последствия бессонной ночи были приглушены внезапным приливом энергии. Он больше не мучил себя бесполезным самобичеванием, хотя и сознавал тот факт, что в сложившейся ситуации больше всех виноват он сам.

Минут через пять, когда он подошел к общему столу, там уже собрались все участники экспедиции и возбужденно говорили о побеге негров и о собственном будущем, которое рисовалось всем в мрачных красках.

До слуха Ормана донеслась чья-то реплика.

– Проклятое виски завело нас в эту глушь, но вряд ли поможет выбраться отсюда.

– Вы уже знаете, что случилось, – начал Орман, – и правильно называете причину. Но запоздалым раскаянием делу не поможешь. Но наше положение не столь безнадежно. У нас есть люди, запас продовольствия, оружие и транспорт. Из-за того, что нас покинули носильщики, не стоит впадать в панику и сидеть сложа руки. Нет никакого смысла возвращаться назад – кратчайший путь из страны Бансуто лежит перед нами. Нужно двигаться только вперед. Когда мы выберемся отсюда, мы сможем вновь нанять носильщиков из дружественных племен и все-таки снимем картину. Для этого каждый должен работать не покладая рук. Мы будем делать то, что до этого делали негры: разбивать лагерь, грузить поклажу, проводить машины через лес и так далее. Охрана лагеря и рубка деревьев – самые опасные занятия, но в них будут принимать участие все, за исключением девушек и поваров, поскольку они – самые ценные члены нашей экспедиции.

Подобие прежней улыбки мелькнуло на губах Ормана.

– Теперь, – продолжал он, – мы должны прежде всего подкрепиться. Кто умеет готовить?

– Я, – ответила Ронда Терри.

– Могу это подтвердить, – сказал Маркус. – На днях я ел цыпленка, приготовленного Рондой, да такого вкусного, что чуть язык не проглотил.

– Я тоже умею готовить, – вдруг раздался мужской голос.

Все оглянулись, чтобы увидеть говорящего, ибо это был единственный мужчина, добровольно выбравший самое безопасное дело.

– Когда же ты выучился готовить, Оброски? – спросил Нойс. – Однажды я ходил с тобой в поход, так ты даже костер не мог разжечь, не говоря уж о том, чтобы сварить что-нибудь.

Оброски покраснел.

– Ну, надо же кому-то помогать Ронде, – с запинкой произнес он, – а все молчат…

– Вот Джимми подойдет, – предложил электрик. – Он был помощником шеф-повара в ресторане в Лос-Анджелесе.

– Я не согласен, – возразил Джимми. – Не желаю работенки поспокойнее. Я служил в морской пехоте. Дайте мне винтовку, и я буду охранять лагерь.

– Кто еще умеет готовить? – спросил Орман. – Нужно как минимум три человека.

• Предыдущая
• 9/43
• Следующая