Взвод - Ливадный Андрей Львович - Страница 21

• Предыдущая
• 21/74
• Следующая

Несколько мгновений спустя черно-оранжевый султан разрыва взметнулся в пятнадцати метрах от бокса; осколки со звонким лязгом ударили в стенки пустой емкости и глянцевитые борта внедорожников, автоматный огонь моментально стих, сменившись чьим-то протяжным, нечеловеческим воем.

Иван, не теряя ни секунды, соскользнул с крыши, и, пригибаясь, метнулся вдоль закругляющегося периметра машин, постоянно фиксируя взглядом двоих не участвовавших в перестрелке людей. Бросив возиться с раненным в ноги капитаном, оба дико озирались по сторонам; их побелевшие пальцы сжимали оружие, а в глазах читался откровенный ужас, – они не видели противника, не могли предугадать, откуда он появиться в следующий миг, и оттого смертельная бледность превращала их лица в уродливые маски ненависти и страха.

Лейтенант не колеблясь срезал обоих короткой очередью и метнулся дальше, зная, что теперь за спиной не осталось ни одного, способного к сопротивлению врага.

– Настя… Чужих не трогай. Лежи смирно… – едва шевельнув губами, выдохнул он в микрофон коммуникатора.

Дождавшись ее ответа, он стремительным перекатом ворвался в тесное пространство между пустой, изрешеченной емкостью и периметром машин. Резко привстав на колено Иван огляделся, но стрелять не потребовалось: асфальтобетон технического паркинга был густо испятнан кровью, а изодранные осколками тела пятерых охранников лежали, застыв в неестественных позах, в нескольких метрах от неглубокой воронки.

Все, с этими покончено… – Не ощущая ни жалости, ни брезгливости, мысленно отметил он, лишь машинально сосчитал трупы, убеждаясь, чтовне периметра плотно пригнанных друг к другу машин в живых остались только он и Настя.

– Спускайся! – Коротко приказал он девушке.

Разум лейтенанта еще не остыл от короткой, яростной схватки, но нервное напряжение играло на руку, давало ему короткий отрезок морального иммунитета, чтобы успешно довести до логической развязки стремительную динамику отгремевшего боя…

Он перехватил "Шторм" одной рукой, собираясь перепрыгнуть через капот внедорожника, когда внутри замкнутого машинами пространства внезапно ударила длинная, трескучая автоматная очередь, за ней еще одна… тонко взвизгнуло несколько срикошетивших пуль, и Лозин, машинально отпрянув, вдруг ощутил зловещую тишину. 

Заулов… - Метнулась в голове лейтенанта запоздалая догадка, но, мгновением позже, оказавшись внутри замкнутого периметра, Иван понял, что жестоко ошибся.

Тело бывшего капитана ВДВ еще подергивалось в конвульсиях, из многочисленных ран пульсирующими толчками била кровь, а напротив, привалившись спиной к колесу машины, сидел Херберт. Его разбитые в кровь губы мелко дрожали, автомат до которого Джон сумел дотянуться, пока Лозин осматривал трупы охранников, был неловко опущен между колен, но самое скверное ожидало Лозина впереди…

Проследив за полубезумным взглядом Херберта, лейтенант увидел Чужих. 

Мысленно он готовил себя к первой встрече с представителями иной, враждебной расы, но, на поверку все вышло абсолютно иначе, чем рисовало воображение.

Оба существа были мертвы.

Он понял это сразу, заметив, что гуманоидные тела безвольно оползли и теперь уже не сидели, а полулежали в раскладных пластиковых креслах, один запрокинув голову, а второй свесив ее, так, что заостренная оконечность дыхательной маски касалась темной пластины, которая закрывала его грудь. 

– Джон!… – Лозин обернулся не в силах скрыть своей злости и разочарования. – Что ж ты сделал?!…

Херберт поднял голову.

– Они били меня, Иван!… – Прохрипел он. – Я боюсь… Я ненавижу их!… – На губах Херберта выступила кровавая пена, и лейтенанту осталось лишь безнадежно махнуть рукой. Что толку в словах, когда сделанного уже не вернешь? Трудно было требовать от избитого до полусмерти американца железной выдержки… 

Взглянув на прекратившее вздрагивать тело Заулова, он с досадой подумал, что мертвых не уже не спросишь…

– Отвратительно все вышло… – Иван все-таки не сдержал раздражения, помогая Херберту встать. – Я понимаю, ты испугался, но в следующий раз думай, прежде чем нажать на сенсор огня!… – Он резко повернул его в сторону мертвого капитана и двух инородных существ. – Их надо было допросить, понимаешь?!

Тот упрямо молчал, вцепившись в трофейный автомат.

Первые минуты после боя всегда трудны, неважно наполняет их радость победы или горечь поражения.

Нервное напряжение понемногу отпускает, освобождая из-под своего гнета множество разных, противоречивых ощущений и чувств.

Настя уже спустилась по эту сторону забора и теперь, перебравшись через капот преградившей путь машины, судорожно согнулась у переднего колеса.

Крови что ли никогда не видела? – Подумал Иван, но тут же мысленно одернул себя, вспомнив, как сам реагировал на первый увиденный в своей жизни труп.

Разговаривать с ней сейчас было бесполезно, равно как и с Джоном. Оба должны придти в себя сами, побороть испытанный шок, иначе им никогда не оправиться от потрясений; для каждого человека вид насильственной смерти – это таинство, которое нужно пережить внутри себя, побороть полученный стресс, или навсегда остаться его рабом…

Иван, с определенного жизненного момента не переставал ощущать ту грань, которая отделяла осознанное действие от психоза, ничем не оправданной, истеричной жестокости, и потому он мог держать себя в руках.

Оставив на минуту Настю и Джона разбираться с собственными проблемами, он подошел к трупам Чужих.

Памятуя об обращавшихся в его крови микромашинах, Иван понимал, что произвести необходимую операцию с минимальным риском для здоровья может только он.

Защитные костюмы инородных существ, исполненные из темного глянцевитого материала, полностью скрывали их анатомию, но, перевернув грузное тело Чужого, Лозин заметил, что жесткие, негнущиеся сегменты его экипировки все же имеют стык.

На сложные операции не было ни времени, ни сил, и он, действуя обыкновенным десантным ножом, вскрыл защитный костюм инопланетного существа, будто панцирь двустворчатого моллюска.

Мерзкий холодок инстинктивного отвращения вкрадчивой дрожью прополз вдоль позвоночника, когда лейтенант, выпрямившись, посмотрел на плод своих пятиминутных усилий.

Перед ним на забрызганном кровью асфальтобетоне лежал гуманоид со слабо выраженными признаками инсектоидной расы. По земным меркам (а у лейтенанта не нашлось иных критериев для сравнения) эволюционные предки Чужих вероятнее всего принадлежали к разновидности насекомых: Ивана неприятно поразил влажный блеск хитина на отдельных участках обнаженного тела, но, присмотревшись внимательнее, он понял, что в облике инородного существа все-таки доминируют иные особенности. Лицо гуманоида смутно напоминало человеческое: у него были такие же глаза, затянутые в кожистые складки век, плоский нос, с дыхательными отверстиями, тонкая, почти прямая и абсолютно бескровная линия губ, совершенно не похожая на ороговевшие жвала насекомых.

Волосяной покров на голове Чужого отсутствовал вовсе, – вместо него вытянутый яйцеобразный череп покрывали толстые складки кожи. Внешний вид инопланетного существа и исходящий от него смрад вызывали стойкое подсознательное отвращение, но Иван не дал воли иррациональным чувствам. Поборов дурноту, он заставил себя прикоснуться к обнаженному участку кожи, и ощутил слабое тепло, – значит Чужие могли поддерживать собственную температуру тела, вне зависимости от условий окружающей среды.

Все это резко контрастировало с вырожденными фрагментами хитиновых покровов, и ороговевшими четырехпалыми конечностями, наводя на мысль о том, что данные существа однажды совершили крутой поворот на каком-то из отрезков своего эволюционного развития.

Конечно, сделать глубоких и верных выводов Лозин не мог, но он внимательно осмотрел Чужого, не пропустив ни одной детали его внешней анатомии, одновременно фиксируя изображение посредством двух закрепленных на шлеме цифровых видеокамер, чтобы позже иметь возможность вернуться к записи.

• Предыдущая
• 21/74
• Следующая