Исцелися сам - Логинов Святослав Владимирович - Страница 3

• Предыдущая
• 3/3

Я не думаю, чтобы на земле были шарлатаны более законченные и извращённые, чем обвиняющие меня химики, которых я знал нищими бродягами, бахвалами и невежественными лжецами. Один из моих обвинителей, имеющий наглось называть себя медиком и ятрохимиком, услыхал где-то, что знаменитый Авиценна советовал промывать больные глаза раствором тинкали, но, не зная, что это такое, применил для примочек алкали, чем немало увеличил число слепых на церковных папертях.

Хохот постепенно стих. Патена теперь слушали внимательно, отмечая недолгим, но дружным смехом каждый его выпад в сторону противника.

– Вы спросите, за что ненавидят меня недоучки, школяры от химии и арабской магии? За то, что я использую простую и недорогую медицину, а не медицину расточительную, которая наполняет кассы фармацевтов и расставляет ловушки кошелькам больных. Если бы у аптекарей было хоть немного честности, они не смешивали бы горячего с прохладным, а влажного с сухим, не сыпали бы в отвары золота, чтобы поднять его цену, не заставляли глотать обременяющий желудок камень гиацинт, а положили бы в состав цветы гиацинта. Но они всё это делают. Делают и многое другое. Во время приготовления териака – самого дорогого и бесполезного лекарства – берут перламутр вместо жемчуга, мел вместо алебастра, местную жирную глину вместо армянского битума. Я сам видел, как обычное дерево перекрашивали под лимонно-жёлтый сандал. Но ещё страшнее аптекарей-арабистов аптекари-химики. Они заставляют больных глотать «вечные пилюли» из свинца, затем предлалают искать их в экскрементах и глотать снова. Они травят народ сурьмой, ртутью и крысиным ядом. И после этого смеют называть себя последователями Асклепия! Да один их антимоний убил в Германии больше людей, чем шведский король!

Аптекари слушали молча, в напряжённых позах. Они понимали, что дело оборачивается не в их пользу. Над ними смеялись даже члены парламента. Патен говорил уже больше полутора часов, но никто не замечал времени, все требовали продолжения.

– Тысячу семьсот лет назад достойнейший Асклепиад призвал «лечить полностью, быстро, приятно». Нынешние поборники арабской кухни не умеют действовать приятно, зато они полностью и быстро отправляют пациентов на тот свет своими ядовитыми как понтийская утка средствами. Поэтому я и говорю, что если у вас возникнет болезнь, то не нужно пожирать столько пилюль, лизать столько сиропов и опустошать лавки аптекарей, чтобы уменьшить вес мерзкой влаги, являющейся генератором болезней, не надо прибегать к чемерице, дьявольскому уроду антимонию и другим пагубным медикаментам, которые сами нуждаются в очистке, прежде чем смогут безболезненно очищать наши тела. Вместо этого выпустите лишнюю кровь, нежным промывательным очистите желудок – и, с божьей помощью, вы будете здоровы. Провались к чёрту весь ворох лекарств, таких, как рвотное вино, идол дураков – безоар, роскошный состав – териак, митридат – смесь зловонных трав, другие вонючие отбросы, которые не больше благоприятствуют выздоровлению, чем известь или пепел, и являются обычными нелепостями, сфабрикованными незнающими мошенниками, стервятниками, прокравшимися в святой храм медицины!..

Процесс был выигран.

Когда адвокат аптекарей попытался подняться на трибьуну, его встретили свистом, улюлюканьем и таким градом мочёных в уксусе груш, пареной репы и другой снеди, захваченной из дому предусмотрительными парижанами, что ему пришлось спасаться бегством. Речь не была произнесена. Аптекари поспешно отправились по домам и заперли лавки.

Вечером разошедшаяся толпа разгромила одну из аптек и воздвигла на площади перед домом Патена пышный монумент, сооружённый из майоликовых сосудов для териака, распотрошённого чучела крокодила и целой кучи клистирных трубок.

Но это было потом, а пока Патен выслушивал хвалебную речь президента Талона, принимал поздравления коллег и товарищей и никак не мог привыкнуть к такой потрясающей, великолепной победе. Голова у него кружилась, и он не сразу понял, что говорит ему очередной подошедший. Только потом до него дошло, что рядом стоит нянька того больного мальчика, у которого он был утром.

– Доктор, – повторила она, – Жано умер. Открыл глазки, посмотрел на меня, прошептал: «Ах, как хорошо!» – и умер.

На секунду Патеном овладела растерянность. В который уже раз у него умирают больные скарлатиной. Кажется, если не лечить их вовсе, то выздоровлений будет больше. Неужели он сам чем-то напоминает отравителей-аптекарей? Патен представил насмешливый взгляд Поля Куртуа – известного противника кровопусканий, услышал его голос, произносящий: «Больной скончался при всех признаках глубокого обескровливания». Этого Патен не мог вынести. Он резко выпрямился, сердито глянул на женщину:

– Лечение проводилось правильно. Видимо, вы давали ему слишком мало питья!

Он чувствовал, что надо добавить ещё краткий афоризм, но никак не мог отыскать подходящей к случаю фразы. «Полностью, быстро, приятно», «Не повреди», «Врачу – исцелися сам!» Нет, в данном случае всё это неверно. Если больные предпочитают умирать при правильном лечении, то тем хуже для больных…

– Скарлатина, – медленно произнёс доктор Патен, – хочешь или не хочешь, но я приучу тебя к кровопусканиям!

Кормилицу оттеснили в сторону. Патен стоял посреди зала, по которому уже успела разнестись молва о новом словечке доктора. Он улыбался, с важностью кивал, и никто на свете не мог бы догадаться, что славный доктор изо всех сил старается задушить в себе невероятную, еретическую мысль: а что, если в следующий раз, прежде чем пускать кровь, испробовать всё-таки другие средства?

• Предыдущая
• 3/3