Академия родная - Ломачинский Андрей Анатольевич - Страница 39

• Предыдущая
• 39/63
• Следующая

К своим вещам мы спустились в обход главной тропинки. Пока Студент умывался, я быстренько собрал вещи, и мы так же в обход выкарабкались с пляжа. Потом Валерка какими-то партизанскими тропами дотемна выводил меня к другой дороге. По пути я давил ему на душу: «Студент, а ты ведь герой! Тебе ведь медаль надо, ну там «За какую-нибудь доблесть» или на крайняк «За спасение утопающих». Представь только, собрание в нашем клубе, начфака, а то и сам начакадемии пламенную речь толкают! Потом генерал-полковник тебе медаль даёт. Все встают, хлопают. Потом статья в «Военном Враче», ну там, за профессионализм, мужество. Профессура о тебе узнает, опять же сессии легче сдавать…»

Студенту моя трескотня надоела. Он остановился, посмотрел себе под ноги и задумчиво произнёс: «Да хорошо бы, как ты говоришь. А ты подумай, ребенок может умереть от сепсиса, от кровопотери или пневмонии. Может я его немым на всю жизнь оставил – я что, за нервными веточками смотрел? И потом докажи его мамане, что перерезать горло – единственный шанс. К тому же юридических или там профессиональных прав у нас на это дело ведь и правда никаких нет. Никакого права, кроме морального… Ладно, пошли домой, пусть лучше ищут героев среди студентов Петровых в Хабаровске. Специально сбрехал место подальше. И пусть виноватых среди них же ищут. А сессии я и без славы неплохо сдаю…»

Ещё не улеглись наши переживания от экстремальной хирургии, как приперлись мы в Симферопольский аэропорт, там плюхнулись в самолётные кресла и улетели в Ленинград. Четыре года военного образования позади, считай, полный курс любого командного училища, позади – здравствуй пятый «сверхсрочный» годок! Мы повзрослели, из курсантов переросли в слушатели. Так теперь официально называемся – слушатели Военно-медицинской Академии.

Пятый курс вообще халява, особенно если на предыдущих курсах пахал и набрал добрый теоретический запас. Тогда учить приходится всё меньше и меньше, всё больше и больше времени занимает отработка практических навыков. Начало семестра как продолжение отпуска – знаменитая лекционная неделя, период полного ничегонеделания. Помню, сидит Сив на лекции по терапии, смотрит профессору в рот и нагло не пишет. А ведь на первом ряду сидит! Профессора такое поведение достало:

– Товарищ слушатель, а чего это вы не пишите?

– Товарищ профессор, ну я же слушатель, а не писатель!

Правда, не один Сив тогда не писал – не писали и мы со Студентом. Но у нас причина уважительная была – мы с собой портфелей вообще не взяли. А всё потому, что в перерыве мы должны были отправиться на концерт, а с портфелем на перерыве убегать неудобняк, да и потом не было печали с ним в гардеробе толкаться. Без портфеля куда легче – вышел покурить и не вернулся. Концерт тот был почти подпольным и выступал там не кто-нибудь, а Александр Розенбаум. Тогда он только входил в моду и песни пел душещипательно-медицинские, это нам всем ужасно нравилось. Розенбаума ещё никто живьём не видел, а знали его исключительно по голосу на жеваных кассетных пленках. Билеты достали случайно – никаких объявлений не было, а просто на кассе от руки висела бумажка «Барт Разин БАМ». Что такое «барт»? Брат, бартер, Барто, которая Агния? Разин – это понятно, это Стенька, что из-за острова на стрежень выплывал делать крестьянскую революцию. А вот БАМа – Байкало-Амурской Магистрали – тогда вроде еще не построили. Мы спросили кассиршу, а она сказала, что это такой лысый мужик, который сам себе играет на гитаре и поёт песни. Тогда мы догадались, что это бард Розенбаум, и билеты купили. Билеты были дешевые, не то копеек по семьдесят, не то по полтинной, но время какое-то непонятное – будний день, да еще в разгар рабочей смены. И мероприятие не концертом называлось, а встречей с «автором авторской песни». Видать, при социализме Розенбауму, как «автору авторских песен», разгуляться не давали. Концерт был совсем рядом – в ДК Первой Пятилетки. Было тогда такое заведение – дом культуры рядом с Физиологией, идти близко.

Смылись без проблем, сидим слушаем. Зал полный – народ даже в проходах стоит. Удивительно, встреча проходит чуть ли не в Академии, а нашего военно-медицинского брата почти нет – разве что затесалась парочка офицеров. А вот студентов-медиков!.. Похоже, что на старших курсах всех мединститутов Ленинграда в этот день лекции отменили – на каждом кресле сидит морда, а то и две, исключительно студенческого возраста, а воздухе аж гул стоит от латыни. Розенбауму такая аудитория ужасно понравилась. Он, значит, все положенные песни спел, а потом говорит, мол есть у меня еще минут пятнадцать – на вопросы отвечу или могу по заявкам еще несколько песен исполнить.

Студенты сразу в сумки полезли, бумажки достали и давай ему записки писать. Вопросы стандартные: Сидел – не сидел? Когда из медицины ушел, и тянет ли назад? Правда ли, что собирается в Израиль? Не холост ли, а если нет, то есть ли планы разводиться? Ну и так далее… А песен по заявкам нету! Нам же в то время ужасно одна песня нравилась, а её-то как раз Розенбаум и не спел. «Утиная Охота» называлась, там хоть про медицину два слова всего, и те одинаковые «лечить так лечить», но тема правильная. И уж очень нам приспичило эту песенку послушать. Валера мне и шепчет, давай, мол, тоже записку напишем, вдруг исполнит. А на чём писать? Бумаги-то нет!

Принялись мы по карманам шарить. А у меня в кармане рецептурный бланк завалялся. Да вот беда какая – бланк настоящий, с печатью поликлиники Академии. По-моему, я его на занятиях по амбулаторной помощи свистнул. Просто так, вдруг какую рецептурную таблетку приспичит выписать – мы же не врачи еще, бланков у нас пока нет. Достали мы бланк, подложили под него военный билет, чтоб ручка не проваливалась, и собираемся на обратной стороне Розенбауму заявку писать. Тут Валерка меня останавливает – Розенбаум, конечно, мужик солидный, но ведь он потом эту писульку в мусорное ведро выкинет, а лицевая сторона с печатями, да не простыми, а еще и с «бесплаткой» от Министерства Обороны… Пойдет потом кто-нибудь, да на халяву выпишет себе чего-нибудь такого запрещенного. Давай-ка ты на лицевой стороне пиши. Но там много не напишешь, сам бланк мешается. Тут Валерка опять шепчет: а ты много не пиши, ты просто песню как рецепт выпиши – если Розенбаум еще азы не забыл, поймет. А на рецептах врач фармацевту исключительно в приказном тоне пишет. Начинаю я в лучших традициях допотопной медицины русские слова с латынью путать: «Неотложно! Возьми песню «Утиная Охота», исполни сколько потребуется, как успокоительное средство».

Сложили мы рецептик и аккуратненько, словно обычную записку, по рядам передали. А у Розенбаума уже времени совсем мало осталось. Он давай записки быстро просматривать, и отвечать лишь на некоторые, да и то односложно. Доходит до нашего рецепта. Прочитал, засунул во внутренний карман пиджака, и говорит: «А вот это проняло! Военные медики, когда я студентом был – то в вас одних конкурентов видел. Уж сам не знаю чего, но конкурентов. Рецепт в мою коллекцию пойдёт, а тот кто его выписал, после концерта получите своё снадобье. Спиртовый экстракт вас устроит?» А потом раскланялся и ушел за кулисы.

Народ непонимающе плечами пожал, пошептался, да и стал расходиться. Сзади нас и на переднем ряду пришли к одинаковому выводу: еврей-бард, всё равно еврей – песни песнями, но, видать, кому-то какой-то препарат Розенбаум достал. Наверное, очень дефицитное лекарство, раз даже в Академии его нет. Народ почти весь разошелся, а мы всё сидим. Потом думаем, ну позвал же мужик, так пошли, вдруг правда споёт. Поднялись на сцену, зашли за кулисы – сидит там Розенбаум на табуретке и суёт свою гитару в футляр. Похоже, что никуда он и не уходил. Рядом какая-то бабуся ему деньги отсчитывает за встречу с «автором авторской». Бабка деньги отсчитала, Розенбаум давай их в тот же карман совать, куда рецепт положил. Потом нас заметил. Прошли мы с ним за занавес, но не тот, который спереди опускается, а тот, что сзади стену занавешивает. А там пылюки! И в той пыли Розенбаумовский дипломат стоит. Следом за нами бабка пришла, извиняйте мол, маэстро, но мне здесь всё надо закрывать. Идите-ка вы через чёрный вход на улицу.

• Предыдущая
• 39/63
• Следующая