Разбойничья злая луна - Лукин Евгений Юрьевич - Страница 23
- Предыдущая
- 23/75
- Следующая
– Государь!..
– Хорошо, двух! – Улькар вновь усмехнулся, глядя на застывшего от горя сановника. – Ты это дело начал, ты его и закончишь. Итак, две луны. Две луны, досточтимый! Кстати, это касается и твоего нового друга Альраза, можешь ему так и передать… Хотя не надо, я его сам обрадую. А сейчас садись и пиши.
Воскресший Тамзаа, всплеснув алым шелком, кинулся к столу и, заняв место секретаря, уставился на Улькара. Спохватился, наколол на дощечку чистый разлинованный пергамент, развинтил одну из чернильниц, выхватил из стеклянной кимирской вазочки заточенное перо и вновь воззрился на государя.
– Улькар, государь и повелитель Единой Харвы, непостижимый и бессмертный, – покусав нижнюю губу, начал диктовать тот сквозь зубы, – повелевает своему слуге…
– …повелевает… – шептал досточтимый Тамзаа, склоняясь к столу и скрипя пером, – своему слуге…
Миновав строй охраны, подобный ряду статуй из черного гранита, потрясенный сановник дошел до конца коридора, свернул направо и лишь там позволил себе пошатнуться с тихим стоном.
– Вар-ран!.. – в тихой ярости выговорил он. – Самый тупой из варанов!..
Даже он при своей ненависти к досточтимому Хаилзе недооценил всей глупости красномордого караванного. Допустить мятеж на головном корабле чуть ли не в первый день похода!.. Горе стране, имеющей таких полководцев…
Добравшись до своих покоев, Тамзаа бросил исписанный под диктовку государя свиток на стол и некоторое время бессильно обвисал на стуле. Потом собрался с силами и кликнул Ирву.
– Мне нужен Шарлах, – бросил он без предисловий. – Достань мне Шарлаха. Хоть из моря вынь, но достань.
И вновь ни малейшей боязни не отразилось в больших карих глазах секретаря. Ирва молча вынул покрытую воском дощечку и кипарисовое стило.
– Кто он?
Досточтимый Тамзаа въелся глазами в невозмутимое смуглое лицо юноши. В дела, связанные с поимкой знаменитого разбойника и подготовкой каравана для досточтимого Хаилзы, он секретаря по некоторым соображениям не посвящал, так что вопрос Ирвы прозвучал вполне естественно. Должно быть, у досточтимого просто разыгрались нервы: опять померещилось, что молчаливый широкоскулый юноша знает куда больше, чем ему положено знать.
Нехотя он объяснил в двух словах, о ком идет речь, не упомянув, естественно, ни о море, ни о просмоленной бочке на головном корабле каравана. Ирва занес данные на покрытую воском дощечку и склонился, ожидая дальнейших приказаний.
Досточтимый Тамзаа долго хмурился и молчал. Наконец решился.
– Пошли гонца к Альразу… И чем быстрее, тем лучше. Мне нужно с ним встретиться. С глазу на глаз.
Вот теперь секретарь был поистине ошеломлен. Родственники первой жены государя Ринад, сплотившиеся вокруг Тамзаа, и родственники второй жены Айют, во главе которых стоял Альраз, отношений друг с другом не поддерживали. Если, конечно, не брать во внимание постоянные интриги и куда менее частые отравления. Ирва поднес было стило к восковой дощечке, но сановник коротко тряхнул головой, и кипарисовый стерженек отдернулся. Записывать такое было неразумно, да и просто опасно…
Оставшись один, досточтимый Тамзаа позволил себе не спеша выцедить кубок прохладного вина, однако развеять тягостные раздумья ему так и не удалось. Победа обернулась поражением. Гнев государя обрушился не на незадачливого Хаилзу, а на самого сановника. Мысль о том, что красномордого дурака караванного, должно быть, нет в живых, также не утешала…
В таком-то вот угрюмом настроении и застал своего господина довольно быстро вернувшийся Ирва.
– Что? – нахмурился досточтимый.
– Альраза сейчас во дворце нет. Я отправил гонца к нему домой. Относительно же Шарлаха…
Досточтимый Тамзаа удивленно вскинул голову. Нет, без сомнения, его секретарь был каким-то дивом в своем роде. Неужели за то время, пока сановник прихлебывал вино и предавался мрачным размышлениям, Ирва ухитрился что-то разузнать о Шарлахе?..
– Да?
– Сегодня перед рассветом в такырах Талланы была разбита торговая каторга. Утром владелец остановил почтовик, идущий в Харву из тени Ар-Нау, и передал с ним жалобу.
– Глупец, – презрительно фыркнув, изронил сановник. – Теперь еще и судна лишится… А при чем здесь Шарлах?
– В жалобе сказано, что нападавшие шли на почтовой каторге. Насколько мне удалось выяснить, кроме Шарлаха, никто никогда не захватывал подобного судна. Кроме того, владелец прямо утверждает, что ограбил его именно Шарлах.
С этими словами Ирва наклонил голову и вручил досточтимому свиток с жалобой. Тот поспешно развернул его и уставился на корявую вязь. Несомненно, владелец ограбленного судна писал жалобу сам.
– Таллана… – хрипло сказал наконец досточтимый Тамзаа, вскидывая обезумевшие глаза. – Но это же совсем близко к Харве! Чего же ты мешкаешь?!
– Боевая каторга «Геккон» вот-вот должна выйти из южного порта, – ровным голосом известил Ирва.
Тамзаа недоверчиво, чуть ли не с суеверным страхом покосился на своего секретаря. Потом всмотрелся повнимательней и снова забеспокоился.
– Что-нибудь еще?
– Нет, – после секундного колебания ответил тот. – Но я бы на всякий случай послал в Зибру распоряжение нагрянуть в тень Ар-Кахирабы и в Турклу.
– Не понимаю.
– Ар-Маура в своей жалобе утверждает, что мятежный караван направился к югу, – объяснил Ирва. – Значит, либо Пьяная тень, либо Туркла.
– Но ведь налет был четыре дня назад! За это время запросто можно и побывать в Туркле, и снова подняться к северу! – уже раздражаясь, бросил Тамзаа. – Что тебя смущает?
– Меня смущает отсутствие двух остальных кораблей, – бесстрастно ответил секретарь.
– Н-ну… – Досточтимый несколько замялся. – Шарлах мог продать их в той же Туркле и оставить себе одну только почтовую каторгу…
– Я бы на его месте постарался избавиться именно от почтовика, – задумчиво заметил Ирва.
– Да, но владелец-то утверждает, что ограбил его Шарлах, а не кто-нибудь иной!
– Да… – вновь поколебавшись, сказал секретарь. – Но, во-первых, владелец мог неправильно понять грабителей. А во-вторых, сами грабители часто называют шайку именем главаря…
– То есть ты хочешь сказать, что Шарлах разделил свои силы? – Сановник тревожно задумался. Потом решительно кивнул. – Ты прав. В любом случае вреда от этого не будет. Да и флот Зибры что-то застоялся в последнее время. Пусть сходят в Турклу и в Ар-Кахирабу. Такие походы только на пользу…
Не исключено, что рассудком Улькар повредился именно из-за бесконечных склок, в которые его втравили родственники жен. Во всяком случае, бессмертным он себя объявил сразу после того, как оба враждующих семейства подступили к нему с двух сторон, смиренно и настойчиво умоляя назвать наследника. На отцовский престол в будущем претендовали пятнадцатилетний Льяга, сын Ринад, и одиннадцатилетний Авл, сын Айют.
Добром это дело не кончилось – Улькар закусил удила. Его, победителя Кимира, ставили перед выбором! Его, можно сказать, хоронили заживо! И кто? Вчерашняя мелкая знать, поднявшаяся лишь потому, что древние роды Харвы сгинули в огне мятежа, опрометчиво приняв сторону Орейи Четвертого!
Уже утром следующего дня грянул указ о бессмертии государя. Возможно, Улькар решил таким образом раз и навсегда разрубить затянувшийся намертво узел дворцовых интриг. Действительно, какие могут быть наследники, если государь бессмертен? Досточтимый Сейта осмелился ужаснуться, и это стоило ему головы. Попытались воздействовать на Улькара через первосвященников. Результатом были разрушение храма Четырех Верблюдов и указ о божественной сущности государя. И жители Харвы притихли испуганно, тогда лишь сообразив, что правитель их безумен.
Тем не менее борьба за наследство продолжалась. Мало кто при дворе понимал слово «бессмертный» буквально. В большинстве своем сановники искренне полагали, что бессмертие государя есть некий символ власти, не более. Тот же Орейя Четвертый, к примеру, именовался ослепительным, но ведь не светился же!
- Предыдущая
- 23/75
- Следующая