За самой далекой звездой - Берроуз Эдгар Райс - Страница 20

• Предыдущая
• 20/32
• Следующая

Гуррул оказался тучным мужчиной с близко посаженными глазами и свирепым выражением лица. В течение целой минуты он, не проронив ни слова, тщательно изучал нас взглядом, словно пытаясь прочитать самые сокровенные мысли. Зафиксировав в своем сознании все до последней детали, он теперь обязательно узнает нас в лицо, где бы и когда ни довелось снова встретиться. Разве только с помощью какого-нибудь особенно изощренного грима можно будет сбить его с толку. Ходили слухи, будто Гуррул знает в лицо миллион человек, хотя лично мне это казалось всего-навсего преувеличением.

Взяв наши документы, он принялся тщательно изучать их. Затем, отложив бумаги в сторону и обратившись ко мне, поинтересовался, какие военные секреты удалось мне вывезти из Орвиса. Когда я передал ему материалы, он, как мне показалось, проглядел их с небрежной поспешностью, явно не проявляя особого интереса к их содержанию.

— Вы воевали на стороне врага? — приступил он к допросу.

— Так точно, — ответил я.

— Почему?

— По той причине, что никакой другой страны, кроме Униса, я вообще не знал, — объяснил я.

— Что заставило вас пойти против своей родины? — спросил Гуррул.

— Унис не моя родина.

— Где же вы родились в таком случае?

— На другой планете в иной солнечной системе за миллионы миль отсюда.

Свирепо сдвинув брови, он бросил на меня хмурый взгляд и так ударил кулаком по столу, что находившиеся на нем предметы подпрыгнули.

— Ты стоишь передо мной и нагло врешь прямо в лицо, болван! — заорал он. — Ты, презренный унисец, осмелился насмехаться надо мной! Может, ты, идиот, никогда не слыхал о Гурруле? Если бы слыхал, ты бы, прежде чем соваться сюда с этой дурацкой историей, сам перерезал себе горло.

— Ваше превосходительство, — робко вставила свою реплику Морга Сагра. — Мне кажется, этот человек говорит правду, во всяком случае, в Орвисе ему все поверили.

Разъяренный Гуррул повернулся к моей спутнице.

— Кто позволил тебе говорить? — рыкнул он.

— Простите, Ваше превосходительство, — тут же сникла она.

Бедняга Сагра так тряслась от страха, что я всерьез опасался, как бы она не свалилась с ног.

Обратившись к одному из своих офицеров, Гуррул приказал:

— Обыщите их обоих и заприте.

Тем и завершилась процедура нашей встречи в Капаре. Не было ни распростертых объятий, ни почета, которым нас должны были окружить тотчас по прибытии, — словом, ничего того, что клятвенно обещала Морга Сагра.

У меня отобрали мое золото и драгоценные камни, а потом нас с Моргой Сагрой заперли в камеру в подвале того самого здания, где размещалось управление Забо. Наша камера представляла собой обычную металлическую клетку, из которой хорошо просматривался весь коридор, заставленный такими же клетками. В каждой из них томились так называемые оккупанты. В некоторых клетках сидело по шесть-восемь человек, хотя рассчитаны они были в лучшем случае на двоих.

Мне было хорошо видно все происходящее в соседних камерах и от нечего делать, а отчасти и из любопытства, я принялся наблюдать за заключенными. Большинство из них, склонив голову на грудь, в глубоком унынии сидело на каменном полу. Видно было, что они уже не числят себя среди живых и не надеются когда-либо выбраться отсюда. Некоторые арестанты с пронзительными воплями метались по своим клеткам — это были люди, доведенные пытками и тюремным заключением почти до безумия. Когда эти истошные вопли начинали слишком надоедать охранникам, они входили в клетку и направляли шланг на неуемных. В течение всего первого часа, пока мы находились в подвале, один из этих несчастных вопил непрестанно. Охранники несколько раз пытались привести его в чувство с помощью ледяного душа из шланга, но тот не унимался. В конце концов, в камеру пришел главный тюремщик — офицер, костюм которого был украшен золотой шнуровкой, медными пуговицами и целой кучей медалей. Не рассуждая и не теряя времени, он вплотную приблизился к клетке, в которой неистовствовал безумец, и спокойно выстрелил ему прямо в сердце. По-видимому, для него это было так же обыденно и просто, как пришлепнуть муху. Сделав дело, он зашагал по коридору к выходу, ни разу даже не обернувшись в сторону своей жертвы.

— Ты, должно быть, на седьмом небе от счастья, — язвительно сказал я Морге Сагре.

— О чем ты говоришь? — явно не поняв моей иронии, зашептала она в ответ.

— Ну как же, ты находишься, наконец, в обожаемой тобой Капаре, тебя окружают твои дорогие друзья…

— Немедленно замолчи, — оборвала она меня. — Нас могут услышать.

— С чего бы это я стал молчать? — не унимался я. — Разве ты не хочешь, чтобы они узнали, как ты их всех любишь?

— Да, я люблю их, — ответила Морга Сагра. — Произошла ужасная ошибка, недоразумение, но виноват во всем только ты: незачем было рассказывать Гуррулу эту историю.

— Неужели ты советуешь мне врать его превосходительству?

— Не стоит говорить здесь в таком тоне, — снова перешла она на шепот. — Единственное, чего ты добьешься, что нам обоим отрубят головы.

В этой мерзкой дыре нас продержали с неделю, и всякий раз, просыпаясь, мы ждали, что вот-вот за нами явятся, чтобы увести на казнь. Когда за нами, наконец, действительно пришли, Морга Сагра была в полном упадке.

От страха и переживаний она так ослабела, что охранникам, которые вели нас по коридору, приходилось поддерживать ее под руки. Им это, видно, надоело, и один из них, не выдержав, сказал:

— Успокойтесь же! Вам нечего бояться, вас сейчас освободят.

Это известие почему-то окончательно добило Сагру, и она в изнеможении рухнула на каменный пол. Охранники дружно расхохотались, подняли ее и остаток пути несли на руках. Я уже свернул в следующий коридор, а они все никак не могли дотащить ее.

Меня вывели из здания через заднюю дверь и втолкнули в какой-то большой фургон, окрашенный в зеленый цвет. В нем уже было полным-полно людей, так что охранникам пришлось буквально запихивать меня вовнутрь. Если бы они моментально не захлопнули за мной дверь, то я, быть может, вывалился бы. Первое, что мне бросилось в глаза, было небольшое окошко, закрытое железной решеткой, и часовой с ружьем, сидевший возле него.

Как только двери были закрыты и заперты на замок, фургон тронулся с места. Нас качало из стороны в сторону, в тесноте люди наступали друг другу на ноги, задыхались из-за недостатка воздуха. Надолго мне запомнится эта поездка! Думаю, на Земле даже скотину перевозят в более комфортабельных условиях. Под конец из-за испарений, исходивших от человеческих тел, дышать стало уже совсем невозможно.

Фургон двигался на большой скорости. Сколько времени продолжалась поездка, не знаю. Думаю, часа два, не больше, хотя мне они показались целой вечностью. В конце концов, фургон притормозил, затем развернулся и остановился. Двери распахнулись, и нам было приказано выходить.

Первое, что я увидел, было заграждение из колючей проволоки. За ним, по обеим сторонам располагалось два огромных барака, возле которых толпилось несколько сот человек в одинаковых черных робах, на которых спереди и сзади белой краской были выведены какие-то цифры. Объяснений не требовалось. Я и так сразу же понял, что попал в лагерь для заключенных.

Прямо возле ворот, через которые нас провели, находился административный корпус. Здесь наши имена занесли в специальную книгу, выдали нам комбинезоны и номера. После всех этих процедур нас отправили в бараки к другим заключенным. Боже мой, какое удручающее впечатление произвели на меня эти люди при первом же знакомстве! Грязные, совершенно истощенные существа! Никогда в жизни я не встречал на лицах людей такого выражения обреченности и безысходности, как здесь.

Покидая камеру, я готовился к скорой смерти, но, похоже, то, что ожидало меня здесь, было пострашнее любой казни. Обратившись к сопровождавшему нас офицеру, я попытался узнать, за что и на какой срок меня посадили в лагерь. Он грубо оборвал меня, велев замолчать.

• Предыдущая
• 20/32
• Следующая