Земля потерянных людей - Берроуз Эдгар Райс - Страница 30

• Предыдущая
• 30/41
• Следующая

Солнце стало склоняться к западу, в королевском саду пролегли длинные тени, молчаливый слуга вновь принес еду и зажег в каждой из трех комнат лампы — обыкновенные масляные светильники, но все же мрак наступающей ночи они немного рассеивали. Молодость и здоровье взяли свое — Кинг поел с удовольствием. Раб убрал посуду, затем вернулся.

— Какие приказания будут на ночь, хозяин? — спросил он.

Кинг покачал головой.

— Можешь до утра не возвращаться, — ответил он.

Раб удалился, и Кинг потихоньку принялся поигрывать с мыслью, засевшей в мозгу. Внезапное изменение его статуса, о чем говорило исчезновение Хамара и Индры Сена и присутствие воинов в коридоре, дало ему понять о приближающейся опасности и естественно направило его мысли к идее бегства.

Окна были расположены не слишком высоко, ночь — темная, город и джунгли он знает — все это вселяло веру в то, что можно обрести свободу без особого риска. Но он медлил, потому что не знал ничего определенного, на чем базируется гнев Бенг Кхера, и на него ли он направлен, ну, а самое главное, он не мог покинуть Пном Дхек, не поговорив с Фоу-тан.

Обсуждая сам с собой все эти проблемы, он продолжал расхаживать по всем трем комнатам своих апартаментов. Он остановился во внутренней, где колеблющийся свет светильника отбрасывал странную тень — он не сразу понял, что его собственную — на узорную драпировку, свисавшую от потолка до пола. Он остановился и глубоко задумался, устремив невидящий взгляд на чудную ткань, как вдруг заметил, что она шевелится и выпячивается. Там кто-то или что-то было.

В первый раз, с тех пор как Кинг вошел во владения короля Бенг Кхера, он сообразил, что среди узорных тканей и драпировок, окружавших его, нет оружия. Увидев таинственное колыхание и выпячивание ткани, он быстро подошел к ней, приготовившись встретить любого — друга или врага. Он видел как что-то выпуклое движется под драпировкой, приближаясь к ее краю и замер. Быстрым движением ткань откинулась, и Хамар, раб, вошел в комнату: в тот же момент Кинг схватил его за горло.

Но он мгновенно узнал Хамара и с улыбкой отступил, отпустив жертву.

— Я не знал кого ждать, Хамар, — извинился он.

— Врагу вас не застать врасплох, хозяин, — тихо сказал раб, — это хорошо, потому что в Пном Дхеке враги у вас могущественные.

— Что привело тебя, Хамар, да еще и так таинственно и тайно?

— Вы один? — прошептал Хамар.

— Да.

— Тогда моя миссия выполнена, — сообщил Хамар. — Я обеспечивал безопасность и секретность того, кто следует за мной.

Драпировка опять заколыхалась, как если бы за ней кто-то прошел, и из-за нее вышла Фоу-тан, в то время как Хамар, низко поклонившись, удалился.

— Фоу-тан! — воскликнул Кинг, шагнув к девушке.

— Мой Гордон Кинг! — шепнула Фоу-тан, падая к нему в объятья.

— Что случилось, что ты приходишь ко мне этим путем? — спросил Кинг. — Я знаю, что что-то случилось, потому что сегодня ко мне не пришли ни Хамар, ни Индра Сен и в коридоре выставлены часовые — я в заключении. Но зачем говорить о таких вещах раз ты здесь? Все остальное неважно, Фоу-тан.

— Ах, Гордон Кинг, очень много важного, — возразила девушка. — Я пришла бы и раньше, но стража была выставлена, чтобы не допустить меня к тебе. Король, мой отец, сходит с ума от гнева. Завтра ты будешь уничтожен.

— Но почему? — изумился Кинг.

— Потому что вчера я пришла к отцу и призналась в нашей любви. Я взывала к его благодарности к тебе за спасение от Лодивармана и к его любви ко мне, веря что они могут перевесить его решимость поженить нас с Бхаратой Рахоном. Он впал в совершенно неистовую ярость. Он велел мне удалиться в свои покои и приказал завтра уничтожить тебя. Но благодаря Хамару и Индре Сену я нашла выход, и вот теперь пришла попрощаться с тобой навсегда, Гордон Кинг, и сказать, что куда бы ты ни ушел, мое сердце всегда будет с тобой, хотя тело и может стать подневольной рабой другого. Индра Сен и Хамар проведут тебя в джунгли и укажут путь к великой реке в той стороне, где восходит солнце. На противоположном берегу ты будешь в безопасности от интриг Бенг Кхера и Бхараты Рахона.

— А ты, Фоу-тан, — ты пойдешь со мной?

Девушка покачала головой.

— Нет, Гордон Кинг, — я не могу, — печально сказала она.

— Но почему? Ты любишь меня, а я люблю тебя. Поедем со мной в страну свободы и счастья, где никто не будет спрашивать о нашем праве на счастье, и будем жить как нам велят боги, ибо мы; ты, Фоу-тан, и я созданы друг для друга.

— Этому не суждено сбыться, Гордон Кинг, — вымолвила девушка. — То, что предлагаешь мне ты — это единственное счастье, о котором я только могу мечтать, потому что для таких как я, обязательства уничтожают саму мысль о личном счастье. Я рождена принцессой, и это обстоятельство налагает на меня обязательства, избежать которых невозможно. Если бы у меня были братья или сестры, рожденные королевой, все могло бы быть иначе, но королевскую династию Пном Дхека продолжаю только я. Нет, Гордон Кинг, даже любовь не может внедриться между принцессой Пном Дхека и ее долгом по отношению к ее народу. Моя любовь всегда будет принадлежать тебе, и мне будет тяжелее, чем тебе. Если я, слабая, могу стать мужественной, то как ты, мужчина, позволишь себе слабость? Поцелуй меня еще раз, в последний раз, Гордон Кинг, и иди с Хамаром и Индрой Сеном, они проведут тебя в джунгли и покажут путь к свободе.

Замолчав, она обняла его за шею и прижалась губами к его губам. Он почувствовал, что щеки ее мокры от слез, и глаза у него заволокло пеленой. Может быть, до этого самого момента расставания Кинг не представлял себе, как глубоко пустил корни в его сердце этот нежный цветок диких джунглей. Хрупкая и прекрасная, как тончайший мейссенский фарфор, маленькая подкрашенная принцесса с длиннейшей родословной и многими веками истории позади держала его в стальных тисках рабства.

— Я не могу оставить тебя, Фоу-тан, — сказал он. — Давай я останусь. Может быть, если я поговорю с твоим отцом…

— Это бесполезно, даже если он удостоит тебя аудиенции, а он этого не сделает.

— Тогда если ты меня любишь так, как я люблю тебя, то ты пойдешь со мной.

— Не говори так, Гордон Кинг, — взмолилась девушка, — это жестоко. Я приучена ставить долг превыше всего, даже любви. Принцессы для счастья не рождаются. Их высокое рождение посвящает их долгу. Они тоже люди, а человеческого счастья им часто не достается. А теперь ты должен идти. Индра Сен и Хамар ждут тебя. Каждая секунда промедления сокращает твои шансы на спасение.

— Я не хочу бежать, — сказал Кинг, — я останусь и встречу лицом к лицу все, что мне суждено, потому что без тебя, Фоу-тан, жизнь ничего не стоит. Я предпочел бы остаться и умереть, чем уходить без тебя.

— Нет, нет! — воскликнула она. — Подумай обо мне. Я должна жить, и когда я буду думать о тебе, я буду гораздо счастливее, если буду думать о живом, чем если я буду знать, что ты мертв.

— Ты хочешь сказать, что пока я жив, есть надежда?

Она покачала головой.

— Не в этом смысле, — объяснила она, — просто я буду счастлива, думая, что где-то есть ты и может быть, ты счастлив. Если ты любишь меня, то не лишай меня этого кусочка счастья.

— Если я уйду, — проговорил он, — знай, что где бы я ни был, я всюду несчастлив.

— Я женщина не меньше чем принцесса, — грустно улыбнулась она, — может быть мысль о том, что ты несчастлив из-за того, что я отказала тебе, принесет мне немножко печального счастья.

— Тогда я пойду, Фоу-тан, чтобы сделать тебя счастливой моим несчастьем, но думаю, что уйду недалеко и всегда буду лелеять надежду, даже если ты ее оставишь. Думай о том, Фоу-тан, что я близко и жду дня, когда смогу предъявить на тебя свои права.

— Этому не бывать, Гордон Кинг, — печально ответила она, — но хуже от того, что мы лелеем несбыточную надежду, нашим сердцам не будет. Поцелуй меня опять. Это будет последний поцелуй любви для Фоу-тан.

• Предыдущая
• 30/41
• Следующая