Остров Русь - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 19

• Предыдущая
• 19/38
• Следующая

– А Кубатая-кавказца где искать?

Василиса виновато пожала плечами. Иван удрученно вздохнул:

– Что толку тогда в мудреце том?

– Нет толку, – признала Василиса, по обыкновению слегка ломая руки. И тут нервы ее не выдержали, и она вскричала: – Спаси меня, Иван, верни мне серьги! В твоих руках судьба Руси!

– Готов живот свой за нее положить! – вскричал Иван в запале. Да видать, слишком громко вскричал. Потому что миг спустя стук в дверь Василисину раздался. То князь стучал.

– Открой, жена неверная! – раздался его взволнованный голос. – Открой немедленно, я слышал в твоей комнате голос мужчины!

– Мужчины?! – оскорбленно вскричала княгиня, торопливо раздеваясь и знаками показывая Ивану, что тот должен срочно покинуть комнату через окно. – Полно, князь, откуда здесь мужчина?

– А вот это мы сейчас у него и узнаем, – заверил князь. – Открывай, брось придуриваться.

– Князь, я не одета, – возмущенно и кокетливо одновременно заявила Василиса.

– Еще бы! – вскричал Владимир и принялся ломать дверь дубовую.

А Иван, не в силах оторвать очей своих от полуодетой Василисы, так и замер посередь комнаты, рот открывши. Можно ли винить его в том, если припомнить, что Василиса была не только Премудрой, но и Прекрасной?

Тут Василиса бесстыжий взгляд его приметила, потупилась, зарумянилась, рукой грудь свою белую прикрыла. Но от очередного удара в дверь вздрогнула, нахмурилась и, пальчиком Ивану погрозив, на щеку свою показала. Иван понял, на что она намекает. Припомнил давешнюю затрещину, вскочил на подоконник, грациозным движением ноги сбросил вниз лестницу веревочную, послал княгине поцелуй воздушный да и был таков.

В ту пору мимо караул богатырский проходил: Гаврила Недюжинная Сила да Федот-стрелец, удалой молодец. Увидали они спускающуюся из окна дворцового темную личность да и взяли ее под белы рученьки.

– Попался, тать! – вскричал Гаврила.

– Мужики, не узнаете, что ли? – ответил Иван шепотом.

– Да это ж новенький! – признал Федот. – Глянь-ка, к кому он ночами шастает! – и указал на окно, в котором исчезла веревочная лестница.

– Ай да Ваня, ай да сукин сын! – восхищенно отозвался Гаврила.

Тут из окна высунулась взлохмаченная голова Владимира.

– Эй, кто там внизу?

– То мы, княже, караул богатырский, – ответил Федот. – Федот, Гаврила да новенький, дурак который.

– Чего это вы втроем сегодня?

– По приказу воеводы – караул усиленный. В преддверии торжеств свадебных, – не моргнув и глазом, соврал Федот.

– Это правильно, – заметил справедливый князь. – Умный у меня воевода. А не шастал ли тут кто подозрительный? Типа Кащея?

– Никак нет, княже. Спокойно все.

– Это хорошо, – сказал князь. – Службу несете исправно. Завтра же всех троих к награде представлю.

– Служим земле Русской! – хором откликнулись богатыри.

– Ну все, ступайте, – сказал Владимир, и голова его исчезла.

– Ой, ребята, спасли вы меня, – зашептал Иван. – Пойду-ка я домой, от греха подальше.

– Что-то незаметно, чтобы ты от греха бегал, – заявил Гаврила и заржал, довольный своим каламбуром. – Ладно, иди, не боись, не выдадим.

С тех пор авторитет Ивана в богатырских рядах вырос неописуемо.

Иван пришел к Марье-искуснице сам не свой. Еще с порога он гаркнул: – Марья! Борща! – и прилег в горнице на дубовую лавку.

– Сейчас, Иванушка, – заторопилась Марья, зажав фартуком горшок с наваристым борщом. – Сейчас, светик мой. Тебе со сметанкой?

– Все равно, – скорбно сказал Иван. – Со сметанкой.

Он мрачно хлебал борщ, а Марья, усевшись напротив, ласково поглядывала на него, не забывая подрезать хлеба белого.

Когда Иван утолил первый голод, обсмоктал косточки и съел на закуску гроздь бананов, настроение его слегка улучшилось. Он даже взял у Марьи пригоршню семечек и сделал вид, что лузгает их.

– Что ты, молодец, не весел, что ты голову повесил? – поинтересовалась Марья.

– Как же мне не горевать? Вызвался я помочь Василисе Прекрасной, а как – ума не приложу, – горько признался Иван.

– Василисе? Она баба хитрая, задаст задачку хоть стой хоть падай, – согласилась Марья. – И чего ты ей наобещал, недотепушка мой?

– Кащея найти, сережки Василисины у него отобрать, Василисе в срок доставить. А срок тот – неделя без одного дня.

– Это служба, не службишка, – согласилась Марья. – А в чем незадача?

– Как мне путь найти к Кащею? Там-то я с друзьями справлюсь, укорочу нечисть.

– Кащей-то бессмертный! – предупредила Марья. – Ладно, путь к нему я укажу. Есть у меня зеркальце волшебное, чего хочешь покажет. Счас мы его и проэксплуатируем… Так, куда же я его засунула? Последний раз доставала, когда Емеле картинки заморские, срамные, демонстрировала, потом убрала недалече… А! В спальне моей, под подушкой! То-то спать жестко было…

Оставив дурака размышлять над своими словами, Марья проворно сбегала за зеркальцем и установила его на столе. Зеркальце было маленьким, квадратным, с отколотым уголком и частично облупившейся амальгамой. Марья застенчиво попросила:

Зеркальце затряслось, загудело, покрылось красными, зелеными и синими полосами, потом посредине его появилась светящаяся полоса. Донесся плеск волн.

– Изображение барахлит, – призналась Марья и постучала по зеркальцу кулаком. На мгновение мелькнули вода, песчаный берег и чье-то злое лицо. И все. Зеркальце покрылось мелкими квадратиками, сеткой окаянной, и больше ничего не показывало.

– Силен Кащей, – вздохнула Марья. – Чары наложил. Не получится у нас дорогу к нему увидеть.

И тут дураку пришла в голову гениальная мысль:

– Марья! А может зеркало показать кавказца Кубатая? Говорят, что он все на свете знает, даже к Кащею дорогу!

Марья хмыкнула и сказала:

Зеркальце загудело, на мгновение показало князя Владимира («Это оно так, подстраховывается», – пояснила Марья) и неожиданно выдало изображение большой, знакомой Ивану избы.

– Изба-читальня боянская! – ахнул дурак.

А зеркальце уже демонстрировало им дюжего усатого молодца с зелеными волосами. Молодец крутил ус и объяснял боянам разницу между ямбом и хореем.

– Так вот ты какой, Кубатай-кавказец! – ахнул дурак. – Спасибо, Марьюшка. Этого бояна я в два счета к нам завлеку, а уж тут выпытаем все помаленьку.

И дурак бросился взнуздывать Гнедка.

Повезло Ивану-дураку, ох как повезло! Бояны-то народ дружный, своих в беде не бросают. И если б стал он похищать Кубатая прямо из боянской избы, завязалась бы сеча жестокая. Пришлось бы дураку или отступать несолоно хлебавши, или всю культуру русскую под корень истреблять.

К счастью, Кубатай от общества немерено пьющих боянов опьянел капитально. Вышел он на крыльцо, отдал должное природе-матушке, решил в уме пару дифференциальных уравнений, сочинил сонет о красоте русской ночи и стал уж было в себя приходить… Как вдруг откуда ни возьмись появился Иван-дурак!

– Здравствуй, Кубатай! – отвесил он поклон. – Исполать тебе, мудрый!

– Здравствуй и ты, дурак, коли не шутишь, – сказал Кубатай, мечтательно глядя в небо. – А откуда ты меня знаешь?

– Кто ж тебя не знает? – притворно удивился Иван. – Слух о тебе прошел по всей Руси великой.

Кубатай ласково кивнул Ивану и ткнул пальцем в небо:

• Предыдущая
• 19/38
• Следующая