Рыцари Сорока Островов - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 8

• Предыдущая
• 8/47
• Следующая

Она замолчала. Тряхнула головой, отбрасывая с глаз челку.

– Меня это не устраивает.

Секунду я с удивлением смотрел на нее. Она смелая девчонка, но именно девчонка. И склонности к подобным авантюрам у нее никогда не было. Нет, месяц на острове не прошел для нее бесследно.

– Инга, мы попробуем. Или завоюем… или всыплем.

– Но тогда нам нужно действовать в полной тайне.

Я удивился.

– В полной тайне? От пришельцев, что ли? Тогда не стоит об этом договариваться здесь, на свежем воздухе. Надо было мне пойти в ваш замок. Да и с остальными ребятами стоит посоветоваться.

Инга иронически посмотрела на меня и сказала:

– У вас там сегодня один мальчишка дрался. Маленький такой, а дрался здорово…

– Это Малёк. Я с ним в одной комнате живу.

Инга вздрогнула.

– Он спал, когда ты ушел?

– Да…

– Точно?

– Точно! – Мне передалась ее тревога.

– Димка, ты сам подумай! Как он может драться? Сколько ему лет?

– Одиннадцати нет… – пробормотал я. – Но он же давно на острове, вот и научился фехтовать…

– Да при чем тут фехтование! Ему десять с полтиной, он от пола метр с кепкой, руки-ноги как спички! А ударишь по его мечу – словно по железной трубе. Он даже с Раулем дрался, тот не смог у него меч выбить! А Раулю было пятнадцать, он на Кубе штангой занимался. Брал меня и еще трое девчонок на руки – и подымал! Рауль и сказал однажды, что тут нечисто. А на другой день его в бою убили…

– Кто?

– Этот… Что двумя мечами машет.

– Тимур?

– Да. Смешливый, смуглый… И как вышло-то! Рауль опять начал драться с Мальком, и тот вдруг упал. Рауль хотел ударить, да заколебался… А ваши поперли всей толпой. Они, видно, все любят этого… Малька. Ну и…

Игорек – и что-то подлое? Это не укладывалось у меня в голове. Но все сходилось.

– Инга, а у вас такие есть?

– Таких нет. Есть Генка. Он уже десять лет на острове.

– А у нас Крис и Тимур по семь лет…

– Вот. Это тоже очень странно. Здесь ведь и день прожить трудно.

Я закрыл глаза. У меня внутри сейчас было пусто, как в космосе. Попадись мне пришелец, я бы его без всяких мечей скинул с моста.

– Инга, ты всегда ходишь дежурить на мосты?

– В дозор? Нет, редко. Иногда наши мальчишки просят прийти меня или Лорку. Чтобы мы их подбадривали своим присутствием.

Меня что-то кольнуло. Мы с Ингой дружили и ссорились, мирились и снова находили повод для споров. Но никогда не оказывались врагами. А в проклятом мире островов нас разделила граница куда серьезнее, чем разведенный мост. На ее острове я могу стать лишь рабом, пленником, который никогда не вернется на Землю. И для Инги Тридцать шестой остров никогда не окажется домом. Мы даже не предлагаем друг другу перейти на свой остров. Понимаем, что это невозможно. Инга будет и дальше ходить «в дозор» на Двадцать четвертом и кормить мальчишек, которые дерутся со мной и моими друзьями.

– Что же ваши так чесанули днем? – насмешливо спросил я. – Оставили тебя прикрывать отход?

– Я сама осталась, чтобы с тобой поговорить.

Око Пришельца с издевкой глядело на нас с неба. Временами его закрывали тучи, и казалось, что звезды лукаво подмигивают. Поболтайте, детишки, поболтайте в свое удовольствие…

– Инга, а как ты попала на острова?

– Как все.

Ей явно не хотелось вспоминать. Но я не унимался:

– А именно? Вот меня подловили возле парка…

– А меня в парке. Я гуляла с Лайной.

Лайна – это ее собака. Большая, красивая и абсолютно безобидная шотландская овчарка.

– Так вы вместе попали сюда?

– Нет… Какой-то идиот подошел в парке и говорит: «Можно сфотографировать собаку?» Я разрешила. Он походил вокруг, потом попросил подержать собаку, чтобы не вертелась…

Я заметил, как задрожали у Инги губы. И прекрасно ее понял. Была в наших похищениях до боли обидная отрепетированность.

– Потом темнота – и шлепнулась в воду.

– В воду?

– Да, у нас специальный бассейн вырыт, чтобы никто не разбился. Ко мне подбегает Лорка… ну, тогда-то я ее не знала. А я встаю и думаю, что мне все снится…

– Инга, давай решим, чем займемся в первую очередь, – быстро сказал я. Слишком уж изменился у нее голос. В книжках герои всегда утешают плачущих девушек, но я вовсе не был уверен, что вспомню, какие слова при этом говорятся.

– Давай…

– Надо побольше разузнать про острова. Сколько лет они существуют, кто и на каких островах живет. Нет ли другого оружия, кроме мечей и арбалетов. Пробовали договориться между собой или нет. Если пробовали – что из этого получилось. Карту хорошо бы нарисовать.

– Ладно.

– Есть ли другие острова, на которых никто не живет. Как выглядят пришельцы, кто их видел. Есть ли здесь птицы, а если есть, то откуда прилетают. Действует ли компас… впрочем, это я сам проверю. Какие полезные вещи есть на островах… У нас один мальчишка с плейером ходит, например.

– У нас тоже есть магнитофон, но у него батарейки сели… Дима, а почему так сильно натянулась веревка?

Я с удивлением взглянул на пересекающий проем моста шнур. Он не просто натянулся, он топорщился расползающимися нейлоновыми волосками и тихо звенел на ветру, как собирающаяся лопнуть струна.

– Инга, мы ротозеи, – выдохнул я, дергая сбитый в тугой комок узел. – Мост все еще расходится и натягивает веревку. Надо ослабить ее…

Узел не поддавался. Растянутый нейлон превратился в совершенно однородную, неподвластную пальцам массу. Я вцепился в него, срывая ногти, потянул изо всех сил. Безрезультатно.

– Я полез назад.

Веревка под пальцами казалась жесткой, как стальной трос.

– Димка, не надо!

Инга попыталась меня остановить, но было уже поздно. Я торопливо полз, болтаясь под ненадежной, доживающей последние мгновения веревкой.

– Дурак! Это не храбрость, а глупость! – крикнула мне вслед Инга, когда я уже оказался на своей половине моста.

– Ничего, нейлон так легко не рвется, – бодро возразил я. – Что же мне, до утра ждать оставалось? Она, может, и вообще не порвется…

Веревка лопнула с тонким звенящим визгом. Короткий обрывок, оставшийся на перилах с моей стороны, как резиновый, стегнул меня по руке. Я ойкнул.

– Больно? – испуганно спросила Инга.

– Нет… – выдавил я, мотая рукой в воздухе. – Не очень…

– Жалко.

– Не злись… Встретимся здесь же, послезавтра ночью, ладно?

Инга присела, начала отвязывать веревку со своей стороны. Негромко сказала:

– Веревку сам принесешь.

– Есть!

– И дежурь на других мостах. Вдруг я здесь опять… окажусь.

– Так точно.

Повернувшись ко мне, она приготовилась было что-то сказать. Но передумала. Состроила презрительную гримасу, подхватила фонарь, остатки веревки и пошла к своему замку.

Я пожал плечами. И чего она обиделась? Сама ведь заявила, что нам придется рисковать.

Малёк вроде бы спал, когда я вернулся. Едва опустившись на кровать, я провалился в тяжелый беспробудный сон. И тут же почувствовал, как меня трясут за плечо.

– Димка! Вставай!

В окно било солнце. От ночного холода не осталось и следа, сброшенное мной во сне одеяло валялось на полу. Малёк сидел на краешке моей кровати.

– Пошли завтракать…

Я сел и протер глаза. Посмотрел на Игорька. Он водил босой ногой по полу, вычерчивая непонятные фигуры.

– Что у тебя глаза красные?

– Мыло в глаза попало, когда умывался. Нам такое едучее мыло сегодня прислали…

– А книжки так не присылают? Или нормальную одежду?

– Нет.

– Жалко. – Я окончательно проснулся и встал с постели. – Пойдем.

Завтрак был самый обычный. Словно в каком-нибудь военно-спортивном лагере. Только вместо бутафорских автоматов – деревянные мечи, вместо дырявых брезентовых палаток – мраморные стены Тронного зала. Да и черную икру не дают на завтрак ни в одном лагере. Девчонки принесли икру торжественно и важно, поставили посреди стола здоровенную хрустальную вазу, с горкой заполненную черными зернышками.

• Предыдущая
• 8/47
• Следующая