Звёздная тень - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 42

• Предыдущая
• 42/77
• Следующая

Да он что, выдернул из окружающего мира одно измерение?

— Я предупреждал, — сказал Галис.

«Дельта» Снега тяжело вздохнула — и разлетелась огненным шаром.

— Капитан! Капитан Галис! — закричал я. — Машина Снега… Капитан…

— Машина уничтожена мной. Пётр, немедленное возвращение на базу. В случае отказа я буду вынужден уничтожить и тебя.

Я задыхался. Натруженное стальное тело ныло.

— Пошёл ты… — И я ознакомил Галиса с русским вариантом уже названного адреса. Кинул «дельту» вниз — наперерез кувыркающимся обломкам.

Нет.

Ничего.

В этот раз Снег с планеты Радужные Мосты не сумеет выбраться на берег.

Галис замолчал. Я понимал, что в любую секунду могу последовать за Снегом, — и всё же снизился до самой воды. Чистой, прозрачной воды, в которой крутились, погружаясь на дно, двумерные тени.

Рывок — и «дельта» отпустила меня. Кабина раскрылась, я выбрался из кресла, замер, глотая холодный морской воздух. Обшивка машины снаружи была горячей и шершавой, словно обтёртая наждаком. Пахло солью. Пахло чистым, стерильным, уютным миром.

— Дрянь! — закричал я. — Галис — ты дрянь! Твоя планета — сортир! Пусть вас утопят в дерьме!

В темноте парили, падали вниз пылающие обломки «дельты». От зелёных не осталось и следа.

— Он один нормальный — потому что не с вашего сраного мира!

Некому было слушать мою брань. И некому было увидеть мои слёзы. «Дельта» висела над самой водой, обессиленно подрагивала.

— Гады, — прошептал я.

Ну почему, почему у меня нет возможности сделать то же, что Снег? Выжечь, перевести в плоскому, уничтожить весь этот мир!

И почему мне некуда возвращаться — кроме как на базу?

«Дельта» держалась до конца. Я чувствовал себя так, словно заставляю бежать умирающего, подстёгиваю загнанную лошадь.

Одно утешение — и я чувствовал этот кнут.

У самого берега, куда не достал удар Снега, чистую воду снова сменила грязь. «Дельта», повинуясь моему желанию, вновь снизилась, по болоту хлестнули огненные плети. Обитель чужой биосферы запылала. Дымили вмиг высохшие водоросли, кипела вода, поджаривались в панцирях оранжевые рачки. Я понимал, что это глупо, но поделать с собой ничего не мог. Оставляя выжженную полосу, «дельта» ползла к базе.

Не моя война.

Не моя планета.

Идите все к чёрту!

Над базой по-прежнему полыхало защитное поле. Я вёл машину, ожидая. Как отключать поле, мне не объясняли, а возможно, оно управлялось только изнутри.

Сгорю так сгорю.

Поле раскрылось. «Дельта» нырнула в проём, повисла — и грузно осела на землю. Кабина распахнулась сама, не ожидая приказа.

Машина умирала.

Я понял это сразу, едва выбрался наружу.

Обшивка расползалась клочьями, как кожа у больного экземой. От «дельты» шёл ровный тяжёлый гул. Трап рывками втягивался обратно, пытаясь соорудить кабину, потом, оставив безнадёжные попытки, бессильно повис.

— Прощай, — сказал я своей машине. — Всё-таки… всё-таки мы победили?

Мне нечего было здесь делать. И незачем возвращаться в казарму. Я постоял на полосе, глядя, как умирает мой самолёт. Может быть, я ещё чего-то ожидал… военного патруля, Галиса с бластером в руках, явления зелёных десантников, предельно возмущённых происшедшим. Но никого не было.

Может, оно и к лучшему.

И всё-таки у меня было здесь ещё одно дело. Я понял это, когда увидел в стороне, возле тюремного домика, летающую лодку.

Все они скоты. Но это в целом. А в частностях у нас имеется другой критерий.

Я пошёл к тюрьме. Пихнул ногой лодку — та качнулась. Наверное, зеленокожая лётчица умеет ею управлять…

Остаётся только открыть дверь.

— Тревога, — сказал я.

Как бы не так.

— Открыться. Вход. Разблокировать. Впустить.

Я говорил всё, что только приходило на ум, но дверь и не думала открываться.

— Зря стараешься. Управление только мысленное.

Как беззвучно умеет ходить Галис…

Я повернулся. Никакого оружия у капитана не было. Он стоял у лодки, разглядывая меня с откровенным любопытством.

— А барьер внизу могу снять только я, — добавил Галис. — Так что… напрасные попытки. Что ты хотел сделать? Убить её?

— Отпустить.

— Неужели? — Он приподнял брови.

— Да. Незачем… нет смысла в личных мучениях…

Слова давались тяжело.

— А Снег?

— Не они убили его.

— Думаешь? Я был вынужден, Пётр. У меня не оставалось выхода.

— Я уже сказал, куда ты можешь идти… со своей демагогией…

Галис пожал плечами:

— Честно говоря, этого я вообще не понял. Я не сторонник однополой любви, так что твоё пожелание… очень странное.

Я невольно засмеялся:

— Жаль, что я не знаю, как тебя можно оскорбить.

— А, так это было оскорбление? — Галис оживился. — Ну, считай, что я обиделся, если тебе от этого легче. Теперь возвращайся в казарму. Тревога снята. Так что тебе повезло, Пётр.

Как всё просто. Военное положение отменено — и можно хамить командиру, не подчиняться приказам…

Я не двигался.

— Ты что, серьёзно хочешь отпустить женщину? — удивился Галис. — Я её сам сейчас отпущу. Потому и лодка здесь стоит. Вынесу из камеры, погружу, задам чёлну курс к зелёным. Она мертва, Пётр. Зелёные умирают по-иному, не как мы. Расходуют все силы — и отключаются.

Всё, что я хотел сказать, застряло у меня в горле. Не прошибить! Они из того же теста, что Геометры. Уверены в себе — на все сто.

Я повернулся и пошёл к ограде. Перелезу. Просто перелезу и пойду в город. Найду этих самых звёздных торговцев…

— Так от нас не уходят, Пётр…

В словах Галиса была угроза. Я резко повернулся, и куалькуа со дна сознания пискнул:

Опасность! Боевая трансформация?

Галис уверенным шагом двигался ко мне.

— Ты задолжал, Пётр. Из-за тебя, да, именно из-за тебя погиб хороший пилот. Будешь прикрывать его сектор. Уйдёшь, когда я разрешу. Или — ногами вперёд…

— Не пытайся меня остановить, — прошептал я. — Прошу тебя, Галис, не пытайся…

— Щенок. — Галис даже не казался рассерженным. — Я триста лет командую этой базой…

Что???

— И ещё ни один сопляк…

Я слишком растерялся от его слов. Он подошёл вплотную — и легко, без замаха, ударил меня по лицу.

— В казарму! Ты под арестом, пилот!

Щека горела. Я посмотрел Галису в глаза:

— Зря, капитан…

Когти прорвали мою кожу, когда я занёс руку. Соизмерять степень оскорбления и ответного удара — развлечение для сытых и счастливых.

— И не вставай, — добавил я.

Капитан лежал на земле, прижимая ладонь к окровавленному лицу. С удивлением разглядывал меня.

— Так ты метаморф, мальчик…

Он засмеялся:

— В эти игры лучше играть вдвоём…

Опасность! — взвыл куалькуа.

Тело Галиса плыло, плавилось будто воск. Кожа обрастала роговой чешуёй. Глаза превратились в узкие щёлочки, шея укоротилась, волосы осыпались, открывая костяные шипы на блестящем черепе. Руки вытянулись и вздулись мускулами, ноги укоротились. Передо мной стояло чудовищное существо — орангутанг, свернувший в эволюции куда-то в сторону крокодилов…

— Ну? — прошипел Галис. — Ты слишком смелый, пилот. Нам не нужны такие. Но я ещё дам тебе шанс…

Кажется, это был поступок куалькуа. Симбионт запаниковал — самым натуральным образом. Из моих рук выстрелили протоплазменные нити.

Галис смёл щупальца куалькуа одним движением длинных рук. И не тратя больше времени на разговоры, бросился на меня.

Он был быстр. Чудовищно быстр, и тело под роговой броней не утратило гибкости. Я упал, руки Галиса сомкнулись на моём горле.

— Тебе здесь не место… — глухим нечеловеческим голосом сказал Галис.

Задушить меня было не так-то просто. Куалькуа боролся как мог… точнее — как позволяло моё тело. Шея превратилась в обрубок дерева, в твёрдую болванку — и всё же пальцы Галиса сминали её.

— Умри… — коротко и беззлобно сказал Галис.

• Предыдущая
• 42/77
• Следующая