Молодильные яблоки - Мансуров Дмитрий Васимович - Страница 30
- Предыдущая
- 30/74
- Следующая
– Выходим! – Советник открыл дверцу, и мы выскочили на улицу. Мартин вышел первым, я – вторым, советник замыкал шествие. Крестьяне подходили, желая узнать, в чем дело и почему царская карета остановилась именно здесь: вроде бы избы ничем особенным друг от друга не отличаются.
Когда Мартин отворил калитку, его семья вежливо поклонилась, и отец Мартина – крепкий мужчина на вид лет тридцати – спросил:
– Чему обязаны вашим визитом, высокородные господа?
– Пап, ты чего? – изумился Мартин. – Это же я! Отец поднял голову, вгляделся, вытаращил глаза и выпрямился, потрясенный. Мартин хитро улыбнулся.
Немая сцена.
– Мартынко?! – на всякий случай переспросил отец. Явление сына, ушедшего пешим ходом и вернувшегося в карете, до которой даже помещику дотронуться не позволят, было равносильно появлению на небе солнца ровно в полночь.
– Здравствуйте! – поздоровался я. Присутствующие уставились на меня и попытались понять: это на самом деле царевич или какой-то самозванец, укравший у царского сына именной медальон?
– Я царевич Иван!
– Ага… – сделал весьма смелое предположение отец Мартина. – А это, по идее, должен быть царский советник Александр?
– Вы очень проницательны, уважаемый Клим Владимирович! Не удивляйтесь: Мартын назвал нам ваше имя, – ответил советник. – Мы приехали, дабы поставить вас в известность о том, что Мартын официально поступает на службу. Он назначен слугой царевича Ивана. Возражения и пожелания есть?
Домочадцы не поверили своим ушам.
– Но это… это как же… – забормотал его отец. – Когда он успел?! Как?!
– Он оказался в нужное время в нужном месте! – пояснил советник. – Точнее говоря, оказался там, где ему быть не положено: в царском лесу во время охоты.
– Дуракам счастье! – завистливо пробурчал кто-то из толпы. – Я говорил тебе: иди сегодня на охоту, а ты что?
Раздался звук удара по крепкой, не отягощенной мозгами голове. Мы дружно повернулись в сторону недовольного, и тот, испугавшись нашей реакции на произнесенный монолог, спрятался за чужими спинами. Больше недовольных, возражающих или сомневающихся не нашлось. По крайней мере, никто не подал виду, что завидует Мартину черной завистью.
– Проходите в дом! – опомнился глава семьи. Мы вошли, он крепко закрыл двери за собой, и толпа зевак, желая посмотреть, что будет дальше, прильнула к окошкам, изрядно затемнив комнату. Мартин сунул руку за пазуху и достал кожаный мешочек с деньгами. Раскрыл его и высыпал монеты на стол. Толпа при виде монеток ахнула так, что закрытые окошки отворились.
– Это мое жалованье! – похвалился Мартин.
– И вся деревня это увидела! – заволновался его отец. – Худого люда у нас нет, но как бы кто посторонний не прознал – разбойники мигом набегут!
– Не набегут! – пообещал советник. – Ваш сын стал придворным, а наш царь, как всем известно, особенно сурово карает покусившихся на добро родных и близких придворного люда. Живите спокойно, если что не так – сообщите сыну, он передаст царевичу. Отряд царской стражи наведет порядок моментально – они в этом деле большие доки. А вообще, дам-ка я команду помещику: пусть стережет вас как зеницу ока.
Клим сел на стул, явно не зная, куда деть руки, потому что периодически складывал их на груди, упирался о скамейку или переплетал пальцы.
«Интересно, – думал я, – что заставило бы моего отца так себя вести?»
Через много лет я узнал, что такой новостью стало для него известие о молодильных яблоках. В первую очередь о яблоках, потому что он страстный коллекционер, а во вторую – об их омолаживающих свойствах. Он точно так же не мог поверить, что обычные яблоки продлевают жизнь и ему удастся дожить до времени, когда долголетие надоест хуже горькой редьки. Или же до той поры, пока его не замучает вопрос: а что же там, за гранью жизни и смерти?
– Могу я узнать, чем он заслужил царскую милость? – спросил отец Мартина. Ответ на вопрос, несомненно, интересовал всех присутствующих. Советник и Мартин обличающе посмотрели на меня, как на зачинщика грандиозной авантюры.
– А чего это вы на меня так смотрите?! – воскликнул я. – Я сделал что-то не так или вокруг толпа недовольных моим решением?
– Я доволен! – поспешно воскликнул Мартин.
Советник Александр устроил ему небольшую экскурсию по дворцу и рассказал кое-что интересное. И теперь Мартин испугался, что я внезапно передумаю и ему никогда больше не увидать ни картин, ни дворцовой библиотеки, ни кучи драгоценных камней, выставленных в музее сокровищ.
– В тебе я как раз не сомневаюсь! – подмигнул я. – Дамы и господа, Мартынко вместе со мной убил одну и ту же птицу, а потом спас меня от гибели. Я чуть было не попал в зубы опасным зверям, и он вовремя помог мне вскарабкаться на дерево!
– Волки в последнее время совсем обнаглели! – по-своему понял мой рассказ отец Мартина.
У меня не хватило смелости сказать, что опасными зверями были охотничьи собаки и что мы чуть было не погибли из-за того, что кое-кто во дворце обожает коллективную и широкомасштабную охоту со спецэффектами и музыкой. Но, ради того чтобы не прослыть обманщиком, пришлось напустить туману.
– Это даже не волки, а вообще какие-то монстры! – поддакнул я.
– Мы их уже постреляли! – Советник поспешил успокоить крестьян, пока они не разнесли новость о злых волках соседям: не дай бог, слухи о злобных существах разойдутся по району – осенью в столице ни грибов, ни орехов не дождешься. – Отряд царских стражников устроил облаву, от нас ни один зверь не ушел! Вы можете ходить в лес безбоязненно.
Крестьяне облегченно выдохнули.
Я бросил быстрый взгляд на советника. Тот пожал плечами: профессионалы своего дела умеют обманывать общественность, говоря чистую правду. Ведь ни одна собака не ушла от охотников, потому что у них есть хозяин, которого они беспрекословно слушаются, и ни одной собаки на самом деле в лесу не осталось, потому что охотники забрали их с собой. А кое-кто и пострелять успел.
– Мы вместе друг друга спасли! – уточнил справедливый Мартин.
– И царь в благодарность назначил вашего сына слугой царевича, – пояснил советник. – Согласно древнему обычаю спаситель принимает на себя заботу о будущем спасенного, он становится его защитником и покровителем.
Деревенские смотрели на Мартина с глубочайшим уважением: простолюдин, который спас царевича от смерти, не мог получить лучшей награды, чем стать его помощником.
– А поскольку они взаимно спасли друг друга, – продолжал советник, – то я полагаю, что с этого момента они становятся назваными братьями! И считаю, что отныне они обязаны помогать друг другу не только в экстремальных ситуациях, но и в обычной жизни. Уверен: никто из вас не будет против.
В принципе и без древних обычаев родители не стали бы возражать, что их сына назначили слугой царевича. Многие люди из куда более богатых семей за такое счастье удавили бы ближнего своего, а тут сам царевич предложил такую должность.
Далее началось праздничное застолье: советник заблаговременно приказал приготовить кучу еды, и ее привезли как раз к завершению знакомства. Крестьяне вынесли на улицу столы и лавки, и начался большой пир.
С того самого дня Мартынко (или Мартин, как его называли сначала при дворе, а потом и дома) приходил во дворец каждый день, а иногда и оставался в нем – ему выделили собственную комнату по соседству с моей.
С его появлением во дворце началась другая эпоха – ни больше ни меньше. Не сразу, конечно, прошло несколько месяцев, прежде чем Мартин почувствовал себя во дворце как дома. Немало шуток и сюрпризов мы устроили за последующие годы. Придворные, из тех, кто не обладал чувством юмора, страшно сердились на наши выходки, но остальные хохотали буквально до слез, пересказывая друг другу очередное происшествие, случившееся под нашим непосредственным руководством.
Мы побывали во многих переделках, и за годы дружбы научились понимать друг друга с полуслова.
…А теперь, когда его и Анюту, с которой он меня давным-давно познакомил, похитили, я чувствовал себя так, словно меня лишили родного брата и сестренки, лишили какой-то части собственной души. И не мог позволить похитителям одержать победу.
- Предыдущая
- 30/74
- Следующая
