Год 1942 — «учебный» - Бешанов Владимир Васильевич - Страница 19
- Предыдущая
- 19/139
- Следующая
Отсутствие локтевой связи между этими двумя фронтами беспокоило и Ставку ВГК. По ее распоряжению 61-я армия Брянского фронта, которой командовал генерал-лейтенант М.М. Попов, с 13 января передавалась в подчинение Жукова. Однако задача армии по уничтожению белевско-болховской группировки противника не была изменена, между ней и левым крылом Западного фронта по-прежнему оставался 70-километровый разрыв.
С середины января на левом фланге 10-й армии развернулись напряженные бои. Нанося сосредоточенный удар вдоль железной дороги Зикеево — Сухиничи, противник оттеснил растянутые по фронту части 322-й стрелковой дивизии, в которой насчитывалось не более 4500 человек, к северо-востоку и стал продвигаться вперед.
19 января немцы возвратили Людиново, выбив из города 323-ю стрелковую дивизию. Таким образом, за одну неделю обстановка на левом фланге армии сильно осложнилась. За 8 дней, используя фланговое поло жение и промежутки в расположении советскимх войск, германский «кулак» продвинулся вперед на 40-45 км. Дивизии Голикова, попавшие под фланговый уцар, вынуждены были приостановить наступление, отойти к северу от Людиново, к северо-западу и северо-востоку от Жиздры и перейти к обороне.
Из— за неполных и противоречивых данных, поставляемых разведкой, штаб армии некоторое время не мог разобраться в обстановке и, надеясь справиться с ситуацией самостоятельно, особо тревожных донесений в штаб фронта не предоставлял. Генерал Голиков принял решение окружить и уничтожить противника.
Вопрос об организации обороны даже не ставился. Во-первых, его войска обороняться не умели, во-вторых, учитывался моральный фактор: «Как отзовется на настроении наших людей, в том числе на командо-политическом составе, внезапный переход к обороне?…» [86] Организация правильной обороны в то время была для наших генералов малоизвестной наукой и считалась признаком проявления трусости:
«Надо было наступать, всемерно борясь за боевую инициативу и навязывая наступающему врагу свою волю. Не менее важным это было и с точки зрения сохранения должного морального состояния личного состава, включая командиров».
К 22 января Голиков закончил перегруппировку своих войск. Против немецкого острия выдвинулись 328-я стрелковая, прибывшие из резерва 12-51 гвардейская дивизия и 146-я танковая бригада, имевшая 14 легких танков. На флангах наступавшей германской группировки сосредоточились 323-я и 322-я стрелковые дивизии. 23 января войска 10-й армии начали «навязывать свою волю»: с фронта перешли в наступление 328-я стрелковая и 12-я гвардейская дивизий, одновременно были нанесены фланговые удары. Однако немцы, «не боявшиеся» рыть окопы на каждом занятом рубеже, всюду упорно удерживал и позиции, отбивали советские атаки, сохраняя «должное моральное состояние», и неуклонно продвигались вперед. Сухиническая группировка фон Гильза численностью около 8000 человек начала прорыв из города. После жестоких боев к исходу 27 января 18-я танковая и 216-я пехотная немецкие дивизии соединились в районе Николаево.
С 28 января в районе Сухиничей была создана новая 16-я армия во главе с прибывшим сюда с правого крыла фронта генералом Рокоссовским. В ее состав вошли 5 стрелковых дивизий и танковая бригада, переданные от Голикова, 11-я гвардейская стрелковая дивизия и 2 лыжных батальона. 10-я армия, которую возглавил генерал-лейтенант В.С. Попов, с оставшимися у нее двумя дивизиями и новой 385-й стрелковой продолжала удерживать занимаемые рубежи к северо-западу от правого фланга 16-й армии.
Дальнейшие боевые действия на Жиздринском направлении вели войска Рокоссовского, которые 29 января заняли Сухиничи (немцы, деблокировав гарнизон, оставили город без боя), после чего получили от командования Западного фронта задачу: [87]«…наступательными действиями продолжать изматывать противника (курсив наш. -Авт.), лишая его возможности прочно закрепиться и накапливать силы».
Что это означает, знал только гениальный Жуков. Генерал Рокоссовский, по собственному признанию, не понимал: «Одно дело изматывать врага оборонительными действиями, добиваясь выравнивания сил… Но можно ли „изматывать и ослаблять“ наступательными действиями при явном соотношении сил не в нашу пользу, да еще суровой зимой?» Ответ маршала на этот вопрос был изъят из его мемуаров и опубликован лишь в 1990 году:
«Наступательными действиями мы изматывали свои войска во много раз больше, чем вражеские. Это изматыва-ние было выгодно противнику, а не нам (курсив наш. — Авт.). Наши силы были уже исчерпаны до предела. Командование фронта не могло не знать этого, а раз так, то оно не имело права требовать от войск того, чего они выполнить не могли. Получалось, что Ставка и Генеральный штаб не хотели видеть настоящего положения дел, а командование фронтов, зная хорошо состояние войск, не желало доказывать несостоятельность наступательных мероприятий. Механически отписываясь директивами, явно невыполнимыми, оно перекладывало ответственность на командование армий… Обстоятельный доклад об этом, подкрепленный подсчетами и выводами, был представлен командующему фронтом. Как и следовало ожидать от Г.К. Жукова, ответ он дал короткий и в резком тоне. Его реакция исключала надежду на то, что там, наверху (фронт, Ставка) поймут, может быть, что наступила пора подумать и о накапливании сил для летней кампании, а не доводить войска, как говорится, до ручки».
Жуков принципиально не признавал никаких оборонительных действий. Где бы он ни командовал, организованная им «оборона» всегда представляла собой непрерывную череду контратак и контрударов до полного истощения своих войск, и как обмолвился артиллерийский маршал Н.Н. Воронов: «Наше счастье, что силы советского тыла неисчислимы». [88]
Боевые действия в полосе 16-й армии в итоге свелись к борьбе за отдельные опорные пункты юго-западнее Сухиничей. Кто быстрее «изматывался» в ходе каждодневных штурмов, догадаться несложно:
«Наша пехота наступала тогда жиденькими цепями; они преодолевали глубокий снег под сильным огнем, при слабой артиллерийской поддержке из-за малочисленности стволов и недостатка снарядов. Еще не видя врага, задолго до атаки героическая пехота выбивалась из сил, несла потери… — пишет Рокоссовский. — Сложность заключалась еще и в том, что мне была непонятна основная цель действий войск Западного фронта. Генералиссимус Суворов придерживался хорошего правила, согласно которому „каждый солдат должен знать свой маневр“. И мне, командующему армией, хотелось тоже знать общую задачу фронта и место ар мии в этой операции. Такое желание — аксиома в воемнном деле. Не мог же я удовлетвориться преподнесенной мне комфронтом формулировкой задачи — „изматывать противника“, осознавая и видя, что мы изматываем прежде всего себя».
Этим бессмысленным избиением собственных войск Жуков занимался еще почти 2 месяца. Немецкие аналитики очень быстро раскрыли нехитрые секреты советского наступательного искусства, обобщив собранную информацию в специальном бюллетене от 14 января 1942 года:
«…Атаки русских проходят, как правило, по раз и навсегда данной схеме — большими людскими массами и повторяются по несколько раз без всяких изменений. Наступающая пехота компактными группами покидает свои пехотные позиции и с большого расстояния устремляется в атаку с криком „Ура“. Офицеры и комиссары следуют сзади и стреляют по отстающим.
В большинстве случаев атаке предшествует разведка боем на широком фронте, которая после прорыва противника или просачивания в наше расположение переходит в решительное нападение с тыла и флангов.Артиллерийская подготовка атаки проводится редко…
Свои атаки русские начинают в сумерки или на рассвете. Пользуясь темнотой, туманом, вьюгой или дождливой погодой, русские занимают перед этим исходные позиции для атаки.Отбитые атаки повторяются снова, не щадя сил и ничего не менял. Трудно предположить, что на протяжении одного боевого дня наступления атакующая часть каким-либо образом сменит схему проведения атаки (курсив наш. — Авт.).
- Предыдущая
- 19/139
- Следующая
