Год 1942 — «учебный» - Бешанов Владимир Васильевич - Страница 4

• Предыдущая
• 4/139
• Следующая

«Теперь уже нет у немцев того военного превосходства, которое они имели в первые месяцы войны в результате вероломного и внезапного нападения. [17] Момент внезапности и неожиданности, как резерв немецко-фашистских войск, израсходован полностью. Тем самым ликвидировано то неравенство в условиях войны, которое было создано внезапностью немецко-фашистского нападения. Теперь судьба войны будет решаться не таким привходящим моментом, как момент внезапности, а постоянно действующими факторами: прочность тыла, моральный дух армии, количество и качество дивизий, вооружение армий, организаторские способности начальствующего состава армии. При этом следует учесть одно обстоятельство: стоило исчезнуть в арсенале немцев моменту внезапности, чтобы немецко-фашистская армия оказалась перед катастрофой.

…Инициатива теперь в наших руках, и потуги разболтанной ржавой машины Гитлера не могут сдержать напор Красной Армии. Недалек тот день, когда Красная Армия своим могучим ударом отбросит озверелых врагов от Ленинграда, очистит от них города и села Белоруссии и Украины, Литвы и Латвии, Эстонии и Карелии, освободит советский Крым, и на всей советской земле снова будут победно реять красные знамена».

Об обороне здесь нет ни слова, только «отбросить», «очистить», «освободить».

Однако к концу февраля наступление выдохлось, в марте началась весенняя распутица, которая принесла с собой относительное затишье. Обе противоборствующие стороны исчерпали свои возможности, обстановка на фронтах стабилизировалась. Ни одна из советских операций не достигла поставленных решительных целей, потери Красной Армии за первый квартал 1942 года составили почти 1800 тыс. человек.

Генерал Типпельскирх пишет об этом периоде:

«Одной лишь непоколебимой стойкости немецких войск, которая в эту зиму превзошла всякие ожидания, конечно, было бы недостаточно, чтобы сорвать планы русских. Точно так же, как и Гитлер при нападении на Советский Союз, [18] теперь русское командование переоценило свои силы и недооценило силу сопротивления войск противника. Смелый план уничтожить две немецкие группы армий превышал возможности ослабевших русских армий и привел к дроблению сил».

Немцам удалось устоять.

Перед Ставкой Верховного Главнокомандования (СВГК) встал закономерный вопрос о плане боевых действий на лето 1942 года. При этом ни у кого не было сомнений, что, получив передышку, Гитлер попытается перехватить стратегическую инициативу.

Согласно официальной советской версии и утверждениям наших хрестоматийных полководцев, Верховное Главнокомандование (ВГК) на этот раз благоразумно решило перейти к стратегической обороне «на заранее подготовленных рубежах», вот только никак не могло определиться с одним вопросом — где ожидать удара противника, в центре или на юге? Одновременно, чтобы «не сидеть сложа руки» и «улучшить оперативное положение войск», предполагалось провести «ряд частных наступательных операций под Ленинградом, в районе Демянска, на Смоленском, Льговско-Курском направлениях, в районе Харькова и в Крыму». Маршал Василевский после войны, «критически оценивая» этот план, самым уязвимым его звеном считал решение «одновременно и обороняться, и наступать». Однако при взгляде на карту и не разберешь, на каком же участке советско-германского фронта планировалось «стратегически обороняться» и где находились эти «подготовленные рубежи»? До сегодняшнего дня никто этих оборонительных планов не видел (как и оборонительных планов на 1941 год).

Сталин не зря говорил о «новых больших резервах», которые будут у него весной. Несмотря на почти 2-миллионные потери в ходе зимнего наступления, к апрелю 1942 года численность действующей армии была не только восстановлена, но и выросла на полтора миллиона человек, достигнув 5600 тыс. бойцов и командиров. [19] На десяти фронтах в состав 48 общевойсковых армий и 3 оперативных групп входили 293 стрелковые и 34 кавалерийские дивизии, 121 стрелковая и 56 отдельных танковых бригад. В тылу непрерывно формировались и развертывались стратегические резервы.

На полную мощь набирали обороты эвакуированные на восток предприятия, советская промышленность была полностью переведена на военные рельсы.

Выпуск автоматического оружия и противотанковых ружей в первом полугодии 1942 года возрос по сравнению со вторым полугодием 1941 года почти в 6 раз, минометов — в 3 раза, артиллерии — в 1,8 раза, танков — в 2,3 раза. При этом из 11178 выпущенных за этот период танков более 6000 (50,8%) было средних (4414 «тридцатьчетверок») и тяжелых (1663 «Ворошиловых»), не имевших себе равных в мире. К маю в действующей армии насчитывалось 44900 орудий и минометов (без учета артиллерии Московской зоны обороны, Московского фронта ПВО и 50-мм ротных минометов, которых имелось более 21 тыс. штук), 1720 установок реактивной артиллерии БМ-13 и БМ-8, 4065 танков, 3855 самолетов. И все это — не считая резервов Ставки.

Одновременно подвергалось реорганизации высшее управление войсками: вновь было восстановлено корпусное звено, и с начала года начали формироваться гвардейские стрелковые корпуса, к лету их насчитывалось уже десять. В это же время создавались гвардейские армии, которые отличались более сильным составом.

Изменения коснулись и стрелковых дивизий, они стали оснащаться значительно большим количеством огневых средств, особенно противотанковых. В каждой стрелковой части теперь имелась противотанковая рота. Совершенствовалась артиллерия. [20] Появились армейские зенитно-артиллерийские артполки и дивизии, истребительно-противотанковые полки и бригады фронтового резерва, полки и соединения реактивной артиллерии и артиллерийские дивизии Резерва Верховного Главнокомандования (РВГК).

Рост выпуска бронетанковой техники позволил решать задачу по воссозданию с учетом накопленного опыта крупных бронетанковых соединений, «этого требовал и характер проводимых советскими войсками операций». Поэтому с марта 1942 года началось формирование первых четырех танковых корпусов, которые имели в своем составе управление, три танковые и одну мотострелковую бригады. По этому штату в корпусе должно было насчитываться 7800 человек, 168 танков (из них 70 легких), 32 орудия (калибра 45 и 76 мм), 20 зениток (калибра 37 мм), 44 миномета (калибра 82 и 120 мм), в июле к ним добавился гвардейский минометный дивизион в составе 250 человек и 8 реактивных установок, разведывательный и мотоциклетный батальоны. С мая приступили к созданию таких мощных оперативных соединений, как танковые армии смешанного состава: три танковых корпуса, резервная танковая бригада, одна-две стрелковые дивизии, артиллерийские части.

Кроме танковых корпусов и армий, для непосредственной поддержки пехоты формировались отдельные танковые подразделения и части — батальоны и бригады. Отдельная танковая бригада имела 53 танка и 1038 человек личного состава. Отдельные танковые батальоны создавались двух типов: в составе двадцати девяти танков (девяти средних и двадцати легких) и тридцати шести танков (пять КВ, одиннадцать Т-34, двадцать Т-60). На 1 мая 1942 года в танковых войсках имелось уже 25 танковых корпусов и 114 отдельных бригад.

Неуклонно увеличивалось производство самолетов. В феврале ВВС получили 822 машины, в марте — 1352, в апреле — 1423. В мае было принято решение о ликвидации армейской авиации. [21] Одновременно, в целях более массированного использования авиации, началось формирование первых восьми воздушных армий из фронтовых и резервных соединений, а также Авиации дальнего действия (АДД), подчиненной непосредственно Ставке.

«Все это говорило о создании армии, способной решать крупные боевые задачи… Советские танковые войска, как и вся Красная Армия, готовились к активным боевым действиям», — сообщает история советских танковых войск. Вот именно! Все это говорит о том, что Сталин не намеревался отдавать стратегическую инициативу, более того, он не собирался ждать немецкого удара. Задача оставалась та же: закончить войну в 1942 году.

• Предыдущая
• 4/139
• Следующая