Стечение обстоятельств - Маринина Александра Борисовна - Страница 37
- Предыдущая
- 37/74
- Следующая
Зашел Коля Селуянов, попросил клей и ножницы. Пока Настя рылась в столе, он подошел к распахнутому настежь окну, выглянул на улицу.
– Аська, а где твой поклонник? Что-то я его сегодня не вижу.
– Какой поклонник?
– Тот, что тебя после работы вчера дожидался. И позавчера я его видел.
– Ты не шутишь?
Настя привыкла к бесконечным розыгрышам и подначкам Селуянова. Но сейчас у нее от тревожного предчувствия заныл желудок.
– Коля, я серьезно спрашиваю. У меня нет никакого поклонника, у меня вообще никого нет, кроме Лешки. Но Лешку ты знаешь.
– Значит, кому-то на хвост наступила. Помощь нужна?
Известный шутник и балагур Коля умел мгновенно перестраиваться, чутко улавливая грань между игрой и реальной опасностью.
– Я… не знаю…
Настя растерялась. Она и в самом деле не очень хорошо представляла себе, что надо делать в таких случаях. Ах, какая она была дура, негодовала на Колобка, недоумевала, почему он держит ее на привязи, почему прячет от всех. И вот он перестал ее прятать, он «отдал» ее Павлову, а она, оказывается, ничего не умеет…
– Погоди, не дергайся. Я сейчас.
Коля быстро вернулся, позвякивая связкой ключей.
– Колобок сказал, чтобы я отвез тебя на квартиру к его сыну, они сейчас все в деревне. Сначала к тебе домой, соберешь вещи, и отправим тебя в отпуск. Да не бойся ты, – добавил он, видя Настино побледневшее лицо. – Оторвемся. Не в первый раз.
Настя Каменская боялась напрасно. Весть об уходе в отпуск уже достигла нужных ушей, и за ней, как за человеком, выбывшим из игры и более опасности не представляющим, решили не наблюдать. Услуги частных фирм стоят дорого, нечего деньги впустую выбрасывать.
У Гордеева-младшего квартира была просторной, с удобной планировкой, большой квадратной прихожей. Селуянов поставил на пол большую дорожную сумку, критически осмотрел дверной замок, заглянул в комнаты.
– Располагайся, отдыхай. Колобок велел передать, чтобы ты не стеснялась. Ну, я пошел.
Проводив Колю, Настя начала распаковывать свой багаж. Вытащила яркие красивые майки, юбки, две пары светлых модных брюк, три коробки с обувью. У нее, зимой и летом ходившей на работу в одних и тех же джинсах, был хороший гардероб, постоянно пополняемый живущей за границей матерью. Вещи эти Настя не надевала, но обожала примерять и крутиться перед зеркалом.
Разложив одежду на стульях, она вытащила из большой сумки сумочку поменьше. В ней Настя захватила с собой то, что ее отец называл «игрушками», мать – забавным хобби, а сама она – лучшим в мире развлечением. Расставила на столе многочисленные флакончики, баночки, коробочки, замшевые футляры. Рядом положила несколько толстых, прекрасно оформленных журналов. Сегодня она слишком устала. Она займется этим завтра.
Постелив себе на диване в маленькой комнате, Настя приняла душ, забралась в постель и раскрыла зеленую папку, в которой лежал четвертый экземпляр монографии Ирины Сергеевны Филатовой.
Из здания Ленинской библиотеки вышла стройная женщина с рыже-каштановыми волосами. Весело цокая тонкими каблуками изящных босоножек, она дошла до Военторга, свернула за угол и села в темно-вишневый «Москвич-Алеко».
– Ну как? – спросил сидящий за рулем мужчина. – Ознакомилась?
Женщина кивнула.
– Потрясающе. – Она помолчала, словно подбирая нужные слова. – Язык, логика изложения, четкость формулировок – просто блеск. Работа уникальная.
– И какой из этого вывод?
– Какой может быть вывод? – Женщина достала из сумочки зеркало и принялась подправлять косметику. – У уникальных работ должны быть уникальные авторы. Вот и весь вывод. Я не опаздываю?
Мужчина посмотрел на часы.
– Нормально. Успеваешь.
Александр Евгеньевич Павлов предупредительно ждал свою гостью на крыльце, в тени, возле стеклянных вращающихся дверей.
– Здравствуйте, Лариса.
Он поцеловал протянутую руку, сжимая кисть на секунду дольше, чем полагалось бы.
– Александр Евгеньевич, – начала Лебедева, когда Павлов подал ей кофе и дал понять, что готов к работе, – я понимаю, что вы человек занятой, поэтому постараюсь сделать так, чтобы отнять у вас как можно меньше времени.
– Вы меня огорчаете, Лариса, – с шутливой обидой протянул Павлов. – Я бы хотел, чтобы мы с вами общались как можно дольше.
– Я показала материал, который подготовила после беседы с вами, своему редактору, – невозмутимо продолжала она, не поддаваясь на легкий тон, – и он очень заинтересовался вашей концепцией. Мне поручено сделать не короткое интервью, как сначала планировалось, а развернутое, типа проблемной статьи. Чтобы не отвлекать вас, я прочла вашу диссертацию в Ленинке. Это избавит вас от необходимости подробно объяснять мне все нюансы и детали. Теперь мы можем только обсудить план интервью, согласовать вопросы, которые я собираюсь вам задать. А ответы я напишу сама, исходя из текста вашей диссертации. Вас устраивает мое предложение?
– Я польщен, что мою работу кто-то читал, а тем более – вы. Вот уж не думал, что она кого-нибудь заинтересует.
– Не скромничайте, Александр Евгеньевич. – Лебедева обворожительно улыбнулась. – Вы прекрасно знаете, что проблема борьбы с коррупцией сегодня – одна из самых актуальных. И не далее как в среду вы публично заявили, что будете отстаивать свою концепцию. Но вы не ответили на мой вопрос. Вас мое предложение устраивает?
– Вполне, если вам так удобнее, – суховато сказал Павлов.
– А вам? – Шоколадные глаза блеснули, полные губы приоткрылись, будто желая подсказать Павлову нужный ответ. И он услышал подсказку.
– Не дразните меня, Лариса. – Он натянуто улыбнулся. – Вы же видите, я очарован вами. Я согласен на любое ваше предложение, если оно устраивает вас. Но взамен вы позволите пригласить вас на ужин?
– Позволю. Если мы договорились, то давайте начнем работать.
Некоторое время они деловито обсуждали вопросы, ответы на которые Лариса собиралась формулировать сама, без помощи Павлова.
– Давайте уточним несколько моментов. Вы ссылаетесь на проведенный американцами опрос советских граждан в конце семидесятых годов. Что это был за опрос, какова была выборка респондентов? Я хотела бы, чтобы это непременно было в статье.
- Предыдущая
- 37/74
- Следующая
