Черный Стрелок 2 - Мазин Александр Владимирович - Страница 32

• Предыдущая
• 32/65
• Следующая

– At this moment! – Ночная рубашка полетела в угол. Алеша деликатно отвернулся.

– Вообще-то я намерен похитить тебя у мужа, – сказал он.

– Ха! Муж! – Надежда фыркнула. – Я его и не видела с тех пор, как мы расписались. А как Аленка поживает?

– Не знаю… Хлебалов где-то ее прячет…

Шелехов пытался выяснить, где именно держат девушку, у Застенова, но тот не знал. Действительно, не знал. После того, как сурьинский медик накачал его «химией» и провел гипнотический сеанс, Веня стал куда более склонен к сотрудничеству. Но Аленкой занимался не он. Удалось лишь выяснить, что ее охрану обеспечивал уже известный Шелехову старший инспектор Рябчиков по кличке Рябой. Тоже кое-что. Фото этого Рябого в досье имелось, а искали его многие, например, Грязный. С последним у Бессонова была устная договоренность: кто первый найдет – поделится.

– Как это – она у Хлебалова? – Надя застыла. – Он же ее отпустил!

Теперь удивился Алексей.

– Никогда не думал, что ты такая наивная, – вздохнул Шелехов, выслушав историю Надиного замужества. – Как ты бизнесом занимаешься, доверчивая моя?

И нарисовал истинную картину происходящего.

Когда он закончил, глаза Нади метали молнии.

– Я его убью! – пообещала Павлова.

– У тебя в этом деле много конкурентов, – заметил Алеша. – Одевайся, пожалуйста! Мы серьезно рискуем, и мне очень хотелось бы поскорее убраться. Если обман раскроется, нам отсюда не выйти.

– Мигом! – Надя вжикнула молнией юбки. – Я тебе очень признательна, Британец! Все, что пожелаешь…

– Для начала – перестань называть меня Британцем, – попросил Алеша. – И прекрати искушать. Интересно, что ты будешь делать, если моя воля хрустнет?

– О-о-о! – Девушка тут же оказалась рядом, приникла, запрокинула голову: – Можешь не сомневаться, Алешенька, я знаю, что я тогда буду делать!

Пиликнул телефон.

Шелехов отстранился, вытянул мобильник.

– Вы раскрыты! – раздался в трубке голос Андрея Игоревича. – НЕ ПОКИДАЙТЕ ДОМ! И постарайтесь продержаться как можно дольше! Отбой!

– Минуту… – перебил Алеша, мгновенно мобилизовавшийся. – Здешний пароль: «Лидер», отзыв «Война». Надеюсь, вам это поможет.

Чем дольше Дыня смотрел на пацанов, которых привез Веня, тем меньше они ему нравились. Одни – тупые будки, другие – отмороженная крутизна. И тем, и другим человека загасить – как высморкаться. Сам Дыня тоже был не святой – святые бригадирами не становятся – но всегда жил строго по понятиям и очень этим гордился. Правда, его никогда не заряжали сопровождать караваны с оружием. Он был никитский, а под это дело всегда использовали курганских. Может, это курганские? Если так – надо звонить Мише. Миша по гарнизону – старший. Миша сам курганский. Миша у Стены три года в личных телохранителях прослужил: разберется, что с Веней не так…

Одна проблема: Миша – человек Стены. Стена же его и поднял. Так что, если с Веней действительно что-то не так, то крайним, точняк, окажется Дыня.

Поэтому Дыня, тихонько слиняв из холла, не стал звонить Мише по местному телефону, а, немножко поколебавшись, позвонил по мобиле Тише Кочко.

– Тихон Матвеич, это Дыня. Тут такое дело: Стена к нам приехал…

– Тебе что за дело? – сердито сказал разбуженный Тиша.

– Так он, типа, не в себе. Вроде как пьяный, а не пахнет. И пацаны с ним – незнакомые.

– И что с того?

– Так они приехали жену Николая Григорьича забрать.

– Хочешь, чтобы я разбудил хозяина и поинтересовался, действительно ли он послал Застенова за женой или нет? – ядовито осведомился Тиша.

– Ну… Я, типа, на всякий случай… – Дыня лихорадочно искал, что бы еще такое сказать… Существенное. Про морды подозрительные? Нет, не стоит… Про ширгородские ментовские номера на крузаке? А может…

– А еще с ними пацан этот, молодой, – сказал Дыня.

– Какой еще пацан?

– Воспитанник Николай-Григорьича. Ну этот, как его… Лехой зовут.

– Что?! – Весь сон с Кочко как рукой сняло. – Ну-ка еще раз, поподробнее…

Через две минуты он уже звонил Хлебалову. А еще через две минуты телефон спецсвязи на столе «коменданта» поселка Праздничное разразился злобной трелью.

– Мать вашу так! – заорал Хлебалов ошарашенному дежурному. – Спите, бля! Все, бля, просрали, мать вашу! Мишка где? Спит? Ах он, сука, еще и спит! Ну-ка живо его сюда!..

Организовать прослушивание телефонной линии хлебаловской спецсвязи было весьма затруднительно. Зато оба его мобильника, сотовый и спутниковый, стояли на постоянной прослушке и все сколько-нибудь интересное немедленно сообщалось куда следует. А разговор Тиши Кочко со своим шефом показался дежурному оператору очень интересным…

– …Постарайтесь продержаться как можно дольше! – сказал Андрей Игоревич. – Отбой.

– Минутку!.. – раздалось в трубке прежде, чем подполковник отключился.

И Шелехов сказал ему два слова, которые вот уже двенадцать часов безуспешно пытались выяснить все задействованные операторы Андрея Игоревича и двое вооруженных направленными микрофонами спецназовцев, скрытно расположившихся у обоих ворот поселка.

– Поможет, сынок, еще как поможет, – сказал подполковник, отключившись и пряча трубку в чехол. – Возможно, тебе даже удастся уцелеть.

Лично подполковнику этого очень хотелось. Не в ущерб государственным интересам, конечно…

Андрей Игоревич достал из бардачка рацию.

– Орел, я – Рысь. Время «Ч» – четыре тридцать. Вариант три-один.

– Я – Орел. Для три-один нужен ключ.

– Ключ я везу, Орел. Ждите.

Подполковник засунул рацию в нагрудный карман куртки. Не то, чтобы он допускал возможность прослушивания противником его собственных переговоров, нет, это скорее, был приобретенный за годы службы рефлекс.

– На точку! – скомандовал подполковник шоферу и пристегнулся.

Взвизгнув покрышками, старенькая с виду, но весьма навороченная под капотом «волга» вылетела из ворот в/ч 123-22 Ширгородского ВО, располагавшейся на окраине города Краснянска, и, отбрасывая в темноту синие блики, понеслась в сторону моста через Юрь. С трудом поспевая за «волгой», туда же покатил белый фордик с синей полосой поперек туловища. Группа прикрытия. Командирские часы на запястье лейтенанта, командовавшего охраной подполковника, показывали два часа восемь минут.

– Ну, мудаки! Полные мудаки! – злобно пробормотал Бессонов. – Так облажаться!

Монах молчал. Со стороны Бессонова это была самокритика. Все они облажались, иначе не скажешь.

Когда Лешка примчался с экстренным сообщением, Бессонов отреагировал совершенно по-идиотски. Вместо того чтобы загнать всех в дом и перетащить оружие, принялся сгонять в кучу охрану хлебаловского особняка. Будь здесь Уж или Ленечка, они бы, несомненно, «поправили» Бессонова… А так… А так, когда оказалось, что бригадира, Дыни, нигде нет, все они все еще минут десять искали пропавшего по всему дому… И доискались.

Джип с сурьинскими, заблокировавший ворота, снесли одним выстрелом. В «скорую» из гранатомета лупить не стали. Может, побоялись дом задеть. Но из пулемета фургончик отперфарировали под дуршлаг. О тех, кто сидел внутри, и о «боевом железе», оставшемся в «скорой», можно было забыть. В распоряжении осажденных осталось только собственное легкое стрелковое, десяток ручных гранат и пистолеты охранников. А у противника – гранатометы, минометы, скорострельные орудия…

Монах ничуть не сомневался: захотят хлебаловские – и особняк через десять минут превратится в братскую могилу. И если враг этого еще не сделал, то только потому, что рассчитывает выковырять их изнутри, не повредив ни дома, ни заложников: Застенова и Надежды.

Сейчас между осаждавшими и осажденными посредством динамика громкой связи, закрепленного на фронтоне особняка и переносного матюгальника поселкового «коменданта», уже минут двадцать шел торг.

• Предыдущая
• 32/65
• Следующая