Костер для инквизитора - Мазин Александр Владимирович - Страница 45

• Предыдущая
• 45/63
• Следующая

Следующий день Андрей распланировал так: сначала в «Шлем». Абрек давно зазывал, да и неудобно как-то появляться, только когда что-нибудь надо. Не по-дружески. После «Шлема» – зал. Удастся – и Митяя с собой прихватить. Прав Слава, тренироваться надо регулярно, или тут же из формы выпадаешь. После зала – домой. Взять Наташу и свозить ее в театр. Куда захочет.

Первый пункт реализовался наполовину. Митяя не было, а вот Абрек был на месте. Вроде даже обрадовался. Тут же скомандовал выпить-закусить. От выпить Андрей отказался, а закусить – это запросто. Тем более что не пицца какая-нибудь, а хорошая еда. Год жизни с Наташей сделал Андрея разборчивым.

Когда перешли к десерту, Ласковин наконец задал вопрос, который уже давно вертелся на языке.

– Червонец тянул,– ответил Абрек.– А ты не знал?

– А за что?

На этот раз Абрек ответил не сразу:

– Не те вопросы задаешь, Андрюха. Но я тебя люблю. И отвечу. Стемнил козла одного. Учил… и перестарался. А времена были не нынешние. Не отмазали. Вот и чалился до звонка. Прошло и быльем поросло, Андрюха. Больше не сяду. У меня планы, Андрюха, реальные планы. Ты – человек свой. Сам крутые дела вертишь. Не-ет! – заметив, что собеседник насторожился, Абрек махнул рукой.– Это твои дела! Я их знать не знаю. Но серьезный человек на мелочевку не разменивается, понимаю, не дурак. Скажешь – помогу, нет – и базара нет. Ты ж мне помогал, так? И если что, не пошлешь на хрен, так?

– Так,– кивнул Ласковин.

– А я, Андрюха, большое дело наметил. Такое дело, если выгорит, сразу в серьезные люди выйду! – Абрек всосал стакан, закушал икорным бутербродцем и отодвинул бутылку.– Ну, хорош,– сказал он.– А сейчас, извини, у меня через пять минут клиент.

– Нет проблем,– кивнул Ласковин.

И поехал на Комсомола. Не доехал. Позвонил Вошь. По сотовому. Обычно Ласковин «трубу» с собой не возил, а сегодня утром прихватил зачем-то.

– Андрей, приезжай к нам.

– Когда?

– Сейчас. Сможешь?

– Еду.

Картинка, которую застал Ласковин по приезде, выглядела довольно колоритно, но тем не менее Андрей почувствовал облегчение. Он ждал неприятностей, однако неприятностями не пахло. И атмосфера была самая что ни на есть домашняя. Вошь падишахом восседал на стуле, причем голова его была обернута махровым полотенцем. Альбина в белом спортивном костюме (она открыла дверь) расхаживала взад-вперед, энергично втолковывая что-то трубке радиотелефона. Девушка Ира, в джинсовых шортах и коротенькой маечке, присев на корточки перед падишахом-Вошем, кисточкой обводила черным его брови. Но апофеоз всего – обложившаяся конспектами Даша. С длинной пшеничной косой. Ласковин не сразу сообразил, что коса – искусственная.

– Решил тебя пригласить,– с достоинством произнес Вошь.– У нас сегодня праздник. У Дашки день рожденья.

Ласковин слегка ошарашенно поглядел на четверку, затем тупо спросил:

– И сколько тебе, Даша, исполнилось?

Девушка оторвалась от тетрадки, улыбнулась кокетливо:

– Семнадцать.

– Восемнадцать,– уточнил Вошь.– В твои годы прибавлять надо, а не вычитать.

Даша вздернула бровь.

– Альбина Сергеевна,– проговорила она.– Может быть, не меня, а его на экономические курсы отдать?

– Его нельзя,– прикрыв ладонью трубку, возразила Растоцкая.– Он в компьютере ни в зуб ногой. Это, Дашка, не из пистолетов стрелять. А вы, Андрей, зря один пришли. Могли бы и вдвоем с Наташей. Тем более мы с ней знакомы.

– Да,– поддержал Вошь.– Аля верно говорит.

– Угу,– Андрей усмехнулся.– Трех тебе мало, да?

К его удивлению, смутилась (чуть-чуть) только Альбина. Даша и Ира лишь захихикали.

– Снимай,– невозмутимо произнес Вошь.– Время.

Ира смотала полотенце, и Ласковин увидел, что Вошь превратился в жгучего брюнета. Что ж, неглупо.

– Намекнул бы про день рожденья,– проворчал Андрей.– Я бы хоть подарок купил.

– Я переживу,– сказала Даша.– Вы лучше, Андрей, нас с Иркой на карате устройте.

Ласковин критически обозрел именинницу. Характер, безусловно, присутствует. Но…

– Может, тебе газовый пистолет подарить? – предложил Андрей.– Полезнее и проще.

– Подарите,– Даша закрыла тетради и сложила стопкой.– Одно другому не мешает. Да, Ириш?

Ира кокетливо улыбнулась Ласковину, потянулась, почесала животик, уже не такой бледный, как в Коми. Должно быть, Альбина всех скопом в солярий водит. Аппетитный животик. Ласковин перевел взгляд на мордашку и прочел в черных глазках недвусмысленный намек.

«Ах ты свинюшка!» – подумал он.

Альбина закончила разговор, подошла к Вошу, обняла, потерлась щекой о плечо.

– Я тут предложила Вошу его квартиру выкупить, так представляешь, Андрей, он не хочет.

Вошь погладил ее по спине, потом, точно таким же жестом, погладил Иру, поднырнувшую под другую руку.

– Меня больше нет,– сказал он совершенно серьезно.– Того меня.

И Ласковин с легким трепетом увидел, как черная зримая тень распростерлась над ними тремя. Возникла и тут же пропала, но, должно быть, на физиономии Ласковина нечто отразилось.

– Тебе плохо? – озабоченно спросила Альбина.

Ласковин покачал головой:

– Все нормально.

Пригрезилось. Или нет?

– Не знаю, как вы, а я хочу есть! – заявила Даша.

Уехал Ласковин около одиннадцати. Несмотря на активные уговоры (особенно старалась подвыпившая Ира) остаться. Групповичок ему не улыбался. Тем более ни одна из подруг Наташе в подметки не годилась.

«Хрен я ее в этот гарем привезу»,– подумал он.

Впрочем, магометанские привычки Воша волновали его меньше, чем та черная тень. В последнее время мистика прочно внедрилась в его реальность. Игнорировать это глупо. И еще отвратительное ощущение, что вокруг заваривается какая-то каша. И ему, Ласковину, уготована роль не повара, а приправы.

Мелкая удача: несмотря на отвратительную дорогу Ласковин ни во что не врезался, и ни один гаишник им не заинтересовался. Дышать в трубочку Ласковину нынче не стоило.

Следующий день начался забавно. На стене, прямо напротив своей машины, Ласковин увидел аляповатый черно-красный плакат. На плакате изображался стиизованный ядерный грибок и много-много бегущих людей. Лица тех, кого изобразили на первом плане, принадлежали представителям трех разных рас, но выражали одинаковый испуг. И всем троим кто-то посторонний заботливо пририсовал рожки. Большие черные буквы гласили:

• Предыдущая
• 45/63
• Следующая