Путь императора - Мазин Александр Владимирович - Страница 46

• Предыдущая
• 46/104
• Следующая

Изрядно поредевшая банда уходила на запад. Больше половины разбойников, считая и тяжелораненых, которых пришлось добить, остались у границы Нузи. Раненых, способных выдержать переход, осталось всего трое.

Саргар – один из трех. В седле он держался достаточно уверенно, но там, где позволяла дорога, два разбойника ехали рядом, готовые, если что, прийти на помощь.

На закате встали лагерем. В лесистой низине, достаточно далеко от близлежащих городов. Разожгли костры, поужинали и стали считать добычу. Оказалось, чуть больше тысячи золотых. Если вычесть долю Ниггура, пятую часть Фаргала, особую долю отличившихся и то, что шло в общак, оставалось еще порядочно. Двадцать восемь разбойников сегодня стали богачами. И перепились бы на радостях, если б атаман не пообещал собственноручно повесить за ноги того, кто напьется.

– Что не весел, брат? – спросил эгерини, опускаясь на бревно рядом с Мормадом.

– Кучерявый,– сказал нурташец.– Мне будет не хватать его нахальной хари.

Фаргал пожал плечами:

– Это мог быть ты или я. Когда взбираешься на гору, лучше не оглядывайся. Пойдем, брат. Один из новеньких сегодня отличился, хочу на него взглянуть.

– Большой Нож, послушай…– Мормад помедлил.– Послушай, а если бы меня зарубили сегодня, ты вспоминал бы обо мне?

– Нет.– Фаргал усмехнулся.– Я постарался бы прикрыть твою тощую спину. А то еще, не дай Ашшур, сниться мне станешь! Представляешь, видеть во сне твою меченую рожу? Кошмар!

– Вывернулся, хитрец-эгерини! – Мормад не сумел сдержать улыбки.– Ну ладно, пошли глянем на нового героя.

– Если бы не он,– Горевестник, один из «старожилов» в банде Большого Ножа, с нежностью посмотрел на Саргара,– если бы не он, нас нарубили бы мельче, чем говядину для салата. Клянусь славой Ашшура! Он на моих глазах прикончил троих и отбивался от пяти, пока мы щелкали клювами.

– Ну, это ты щелкал,– сказал другой разбойник.– А я сразу, как эти демоны от меня отстали, взялся за лук.

– За мой лук,– уточнил Горевестник.– Твой-то разрубили. Ну да неважно. В общем, пока они тужились его замочить, мы постреляли их, как кроликов на лужайке. Клянусь славой Ашшура!

– Значит, ты, Горевестник, считаешь, что надо новичка наградить?

– Ну!

– Я не…– попробовал вмешаться Саргар, но эгерини отрезал:

– Тебя еще спросят. А если награда пойдет из твоей доли, Горевестник?

– Ну…– Разбойник замялся.– Я же не один был, нас же трое осталось, а если на троих – я согласен. По справедливости, верно? – Он толкнул соседа.– Кабы не он, лежать нам по уши в кровище!

– Ладно,– решил Фаргал.– Не тронем твою долю. Молодец, благородный! – Он повернулся к Саргару.– Твой пай – двойной.

– Мне не нужны деньги,– покачал головой молодой воин и покраснел.

– По-моему, он не похож на богача, а, Большой Нож? – заметил Мормад.

– Не похож,– согласился атаман.– Возьмешь. Поместье себе купишь. И не спорь, а то велю рот тебе заткнуть.

Шутка.

Саргару стало очень стыдно. Атаман разбойников дает ему золото за то, что он убивал солдат Императора. Карнит опустил голову, чтобы слывший колдуном эгерини не прочел ненароком его мысли.

Владыка Кирьюгер брезгливо посмотрел на золото, горкой лежавшее на мраморном столике.

– Оставь себе,– сказал он.

– Я не могу,– мрачно возразил Саргар.– Оно принадлежит Императору. А я – преступник. Ты можешь казнить меня, это справедливо.

– Казнить? – Владыка потер подбородок.– А зачем?

Саргар молчал.

– Нет,– сказал Кирьюгер.– Казнить я тебя не стану. Ты вернешься к своему атаману и сделаешь так, чтобы я знал о каждом его шаге. Ведь он доверяет тебе теперь?

– Да.

– Хорошо. К нам направляется императорская армия. Пять тысяч человек.

– Пять тысяч? Так много? Мы что, собираемся воевать с Эгерином?

Владыка улыбнулся.

– Нет,– ответил он.– Для войны пяти тысяч слишком мало. Они будут ловить твоего разбойника.

Саргар присвистнул и тут же опомнился:

– Прости, Владыка!

– Ничего, я не суеверен,– успокоил его Кирьюгер.– Я рад, что твой атаман прикончил этого борова. Но Император огорчен. И больше не доверяет мне. Поэтому и послал армию. Может быть, он решил сместить меня.

– И что же делать?

– Как ты думаешь, армия из пяти тысяч солдат сможет расправиться с бандой в три десятка человек?

– Странный вопрос, Владыка! Да она по ним пройдет и не заметит!

– Вот именно! – Кирьюгер поднял палец.– Пройдет и не заметит. А мы с тобой поможем Большому Ножу. Он будет знать о них все. С твоей помощью. Пять тысяч… Разве это много для такой Земли, как Карн-Апаласар? Пусть ловят хоть до Мокрого месяца. Пять тысяч слепых против тридцати зрячих. Вот будет веселая охота!

– Но зачем тебе это, Владыка? – спросил Саргар.– Лучше ли, если Большой Нож будет продолжать бесчинствовать?

– Лучше,– сказал Кирьюгер.– Я дам им порезвиться, а потом сам возьму этого эгерини. С твоей помощью.

– Позволено ли мне спросить, Владыка?

– Спрашивай.

– Мы ведь могли взять разбойника еще неделю назад. Почему ты не распорядился сделать это? Схвати мы Большого Ножа, и караван был бы цел.

– Ты прав,– согласился Владыка.– Но тогда и ценность разбойника в глазах нашего Императора была бы невелика. Да он просто не знал бы о нем. А теперь, как видишь, знает. Когда и армия в пять тысяч слепцов окажется бессильна, Император заподозрит Ашшуру ведомо что, и этот Большой Нож, который, как мы знаем, просто удачливый негодяй, не более, станет очень важной персоной. В глазах Императора. Вот тогда мы его и возьмем.

Девочку Харминку Мормад устроил служанкой к знакомому, портняжных дел мастеру, Носарю. А того предупредил: работа работой, а если начнет руки распускать – Мормад ему самолично яйца открутит. Портной заверил, что девочку пальцем не тронет, кормить будет как родную дочь, и вообще…

– Смотри,– строго сказал Мормад.– Ты меня знаешь.

Носарь точно знал его давно, еще в прежние времена рухлядь ворованную у Мормада покупал. Но теперь-то тот не какой-нибудь воришка, а правая рука первого в Карн-Апаласаре разбойника. У мастерового глазки так и бегали, когда Мормад ему внушение делал. Страшновато.

А когда Мормад вернулся через три недели и спросил: «Ну как, малышка, не обижал тебя этот прыщ?» – у «прыща» на лбу испарина выступила: пожалуется девчонка – и конец. Достанет нож, улыбнется мерзкой своей улыбочкой – и зарежет. Одно слово: душегуб.

Будь его воля, портной нипочем не взял бы девчонку с таким защитничком. Но попробуй-ка скажи «нет»!

А так-то, в общем, Харминка в хозяйстве не лишняя. Жены у Носаря нет, а насчет убрать, приготовить или там сметать чего попроще – девчонка старалась. И всего-то – за харч. Выгодно, одним словом. С Мормадом всегда так: выгодно – и страшно.

– Нет, Мормад, что ты! – сказала Харминка, и у портняжки отлегло от сердца.

Разбойник только хмыкнул.

– Пойдем, малышка, на рынок, купим тебе чего-нибудь, хочешь?

Харминка зарумянилась. Она видела, что люди боятся Мормада, но сама… Ведь он же хороший! И всегда глядит на нее по-доброму, не как другие мужики: будто слизняком помажут. От их взглядов Харминку сразу начинало трясти и внизу живота болело… как тогда. Нет, Мормад – не такой. И Большой Нож не такой. Но Большому Ножу до Харминки дела нет. А Мормаду – есть. В первый раз в жизни кто-то о ней заботится. Даже дома от нее, третьей по счету дочки, требовали только одного – работы. И попрекали, что девка. И примеривались, как в возраст войдет, продать да корову купить. Так что, когда Мормад предложил отвезти ее домой, Харминка сказала, что дома у нее теперь нет. Нет так нет. Мормад вроде даже обрадовался.

Ему тоже в новинку о ком-то заботиться и прикидывать, как другому человеку лучше.

Причудливы души человеческие. Вдруг оказалось, что девочка из семьи бедного арендатора и вор из Нурты очень хорошо понимают друг друга.

• Предыдущая
• 46/104
• Следующая