Слепой Орфей - Мазин Александр Владимирович - Страница 41
- Предыдущая
- 41/74
- Следующая
Мальцу стало жаль серого.
– Отпусти его,– попросил.
Дедко – первый раз! – погладил его по голове и вернулся в избу. Малец, пошатываясь от собственной легкости, стоял на искрящемся в лунном свете снегу, смотрел. Дверь, скрипнув, отворилась, мелькнула и канула серая тень.
«Ведун,– подумал Малец.– Это я буду ведун». И слабо улыбнулся.
Кирилл вернулся ближе к вечеру. Привез еду и свежие новости. Милиция нашла Кермаева. В виде трупа. С явными признаками насильственной. Труп обнаружен в «мерседесе» господина Шведова. Господину Шведову обвинение, естественно, предъявлять не стали. Милиция наведалась домой к бывшему тренеру Кермаева, Ликанову, поскольку, согласно показаниям свидетелей, оба ушли вместе. Ни Ликанова, ни его жены дома не оказалось. Зато оказалась дверь нараспашку и полный разгром в квартире. Отпечатки пальцев Ликанова идентифицированы и соответствуют выявленным в машине Шведова. Но доказательством причастности Ликанова к убийству служить не могут.
Клиент Игоева, желавший узнать, куда подевались его бойцы (нарвавшиеся на Морри), явился лично, принес деньги и попросил расследование прекратить. Сами, мол, разобрались. Как удалось выяснить, «пострадавшие» поначалу грубо наехали на учеников Ликанова (за неимением сэнсэя). Но тут выяснилось, что школа стоит под крепкой крышей, увезенные в морг бойцы вели себя, мягко говоря, вызывающе, да и «огорчил» их некто, к школе Ликанова не относящийся… В общем, с каратэками разошлись миром. Загадкой осталось только убийство юного Фархада. Однако на фоне прочих Фархад выглядел слишком незначительно, чтобы всерьез рыть землю.
– Все-таки сменил носителя, поганец! – резюмировал Стежень.– Кого теперь будем искать? Ликанова?
– Или его жену. Или еще кого-нибудь.– Игоев пожал плечами.– Может, съездишь, поговоришь с учениками Ликанова? Как коллега…
– Мысль,– согласился Стежень.– Но должен тебе сказать: о сэнсэе Ликанове я ни разу не слышал. И не уверен, что его ученики слышали обо мне. Хотя сие решаемо. Могу прихватить кого-нибудь из современных героев. Мне не откажут. Это ладно…
– А что не ладно? – насторожился Игоев.
Стежень подергал себя за бороду, зыркнул из-под бровей.
– Девушка,– сказал он.– Что-то не выходит у меня, Кир, влюбиться по видеоролику. Нет, она очень славная и в общем…
Игоев остановил его, подняв руку:
– Не говори «нет». Любовь, брат,– это дар, а не приз. Понимаешь, о чем я?
– Вроде бы да… – задумчиво произнес Стежень.
– Вот и попроси, Глеб, попроси! Не о себе же печешься, верно?
Стежень вздохнул.
– Попробую,– сказал он.– Когда к ликановским ребятишкам поедем, завтра?
– Завтра. Сегодня я собираюсь отоспаться. Убегался, знаешь ли…
– Ничего,– подбодрил Стежень.– Зато, глядишь, похудеешь, пока мы нашего беса прижучим.
– Э-э-э, брат! Оптимист – это моя роль! – запротестовал Игоев.– Ты у нас скептик!
– Я реалист! – возразил Стежень.– Профессия у меня такая… медицинская.
– Все хотел тебя спросить, Глебушка, ты после ординатуры хоть годик по специальности отработал? – ехидно осведомился Кирилл.– Или сразу в чемпионы подался?
– А как же! – с деланной обидой заявил Стежень.– Три года на «скорой» отпахал.
Это была шутка.
Игоев прекрасно знал, что Глеб совсем недавно вернулся из Сан-Франциско, где полгода «стажировался» у своего бывшего сокурсника, который когда-то тоже разъезжал по Питеру на «скорой», а последние десять лет успешно отбивал у Смерти американских налогоплательщиков. Настолько успешно, что ныне возглавлял отделение в очень престижной клинике. С перспективой в скором времени возглавить и всю клинику целиком. В профессиональном плане это был опыт, который в России вообще приобрести невозможно.
Впрочем, Стежень тоже научил бывшего сокурсника некоторым полезным вещам, о которых не пишут в американских научных журналах.
Глава третья
От трупа Кермаева Морри-Ликанов избавился просто. Когда стемнело, выволок во двор, загрузил в «мерс» Шведова, отогнал машину на противоположный конец города, в купчинские новострои, и там бросил. Вернувшись в квартиру Ликанова, Морри попытался разобраться в незримых иерархиях города, но очень быстро запутался. Морри-разум не привык к городам. Тем более – к таким огромным. Тысячи, нет, миллионы сущностей, мириады сил… Ум и знания жертвы оказались совершенно бесполезны. Ликанов был неглуп, но толку от него было не больше, чем от охотничьей собаки в библиотечном каталоге. То же можно было сказать и об эгрегоре его школы. Морри чуял титанов, чья мощь вызывала у него жгучую зависть. Чуял он и тех, кто помельче. Эти занимали свое определенное место, а чаще прорастали паразитами на более мощных стволах. Чем-то город напоминал лес. Тот лес, который не так давно был Лесом Морри. В своем Лесу Морри был полновластным хозяином, но это не значило, что он приказывал каждой букашке. Плевать ему на букашек. И тот, кто повелевал в городе (может, сам Город?), на букашек тоже плевал. А Морри – не больше чем букашка. Пока. Очень скоро Морри-алчущий заставит Морри-разум искать Силу. И тогда…
Утро наступило незаметно. Морри-разум велел жертве проделать все, что та обычно делала по утрам, а затем вышел в город и поехал в центр. Он уже знал: там сила гуще. И тут Морри-разуму посчастливилось…
Четверо парней пили пиво. С точки зрения Ликанова – ничего особенного. И ничего примечательного, если не считать одинаковых серых шаровар с красными «генеральскими» лампасами. Но штаны – ерунда. Бывают примочки и позабавней. Например, кольцо в ноздре.
А вот с точки зрения Морри четверка представляла интерес. Потому что от каждого из парней тянулась невидимая ниточка. Многообещающая, но недостаточно прочная, чтобы представлять опасность для Морри.
Небо заплыло тучами. Распластавшийся на болотистой земле город выглядел таким же серым, как небо, окутанное испарениями Маркизовой лужи. Серым и тусклым… Но не для Морри. Его глаза видели тысячи оттенков и красок. Город дымился, пульсировал, шевелился и переливался через края окон. Наросты, щупальца, мерцающие вены, протянувшиеся от стены к стене, из стены в стену, уходящие ввысь и ныряющие в асфальт, в клоаку и еще ниже…
Тысячи жертв шли под ними, над ними, сквозь них. Невидимые человеческому глазу лапки прикасались к их лицам, невидимые языки слизывали дыхание жизни, острые полые хоботки искали прорехи в оболочках, впивались… и скукоживались, как опаленные волоски, если жертва оказывалась слишком «горячей» или уже принадлежала кому-то сильному… Тысячи жертв шли сквозь отравленные испарения, изрыгая туман мрачных мыслей и смрадных желаний. А солнца не было…
Четверка пила пиво, и Морри тоже купил бутылку. Он уже достаточно поднаторел в новом мире, чтобы понимать: улица – неподходящее место для охоты. Поэтому следует заманить жертв куда-нибудь в более укромное местечко. Как это сделать? О, у Рустама Кермаева накопилась целая охапка подобных приемчиков. Кермаев мертв, зато Морри унаследовал весь его опыт.
Неловкое движение – и половина бутылки опорожняется на штаны одного из парней.
– Твою мать!..– Облитый отскочил, оглядел мгновенно пропитавшиеся влагой штаны.– Ты что, мужик, охренел?
– Гы-гы! – пьяно хихикнул Морри-Кермаев.– Обоссался!
Пострадавший замахнулся, но один из приятелей успел перехватить руку.
– Сидор! – воскликнул он укоризненно.– Народ же!
Морри мгновенно окружили и начали оттеснять к ближайшей подворотне. Он не сопротивлялся, только безостановочно сыпал угрозами и бахвалился.
Есть! Маленький голый дворик, глухие стены…
Морри мгновенно превратился в бешеный волчок. Двое придерживавших его за руки полетели на асфальт. Третий, подброшенный ударом в живот, рухнул ничком. Четвертый, облитый, дернулся, попытался… Но не успел. Тычок в грудь – и, пролетев метра три, он влепился спиной в стену, сполз и скрючился рядом с кучей дерьма. Рядом, потому что Морри не хотел, чтобы от его новых подопечных дурно пахло.
- Предыдущая
- 41/74
- Следующая
