Лик в бездне - Меррит Абрахам Грэйс - Страница 34
- Предыдущая
- 34/64
- Следующая
– Кон! – закричал он, указывая. – Урды!
Камни задвигались, подпрыгнули и кинулись навстречу – свора шипящих человекоящеров. Из их клыкастых пастей капала слюна, глаза светились красным светом.
Свора окружила беглецов прежде, чем они успели повернуть. Кон припал на три ходулеобразные конечности и размахивал двумя, вращая стержнями. Его товарищи приподнялись на задних ногах, зажав в каждой из четырех свободных рук по стержню. Опрокинув врага, они пробились сквозь первый ряд окружившей их своры. Люди-пауки перестроились в треугольник, спина к спине. В центре треугольника с увещевающим щелканьем Кон поместил Грейдона. Снова взмахи стержней, крушащие заостренные черепа урдов.
Урды с их короткими лапами не могли нанести ответный удар, не могли проломить это смертоносное кольцо.
Пробивая себе дорогу, люди-пауки медленно отступали вдоль основания утеса.
Грейдон не мог больше видеть эту битву, он старался не наступать на устлавшие дорогу корчившиеся тела. Он услышал резкое щелканье Кона и почувствовал, как рука Кона обняла его и подняла в воздух. Снова последовал быстрый, стремительный бег. Они пробились сквозь атакующие волны урдов. Упав на свои ходули, торжествующе щелкая, люди-пауки стремительно мчались прочь, все наращивая скорость. Шипение своры, мягкое топанье ног преследователей стихли.
Скорость уменьшилась, они двигались все более медленно. Кон внимательно осматривал крутой откос.
Он остановился, ссадил Грейдона наземь и указал на утес. Высоко над полом пещеры в красной поверхности скалы виднелся овальный черный камень. Человек-паук поспешно кинулся к нему; подняв длинные руки, осторожно ощупал скалу вокруг камня; издал удовлетворенное щелканье и, задержав когти на одном месте, сбоку от камня, подозвал Грейдона.
Кон взял руку Грейдона и, широко расставив ему пальцы, приложил руку к скале. Он сильно надавил, прижимая ладонь Грейдона к камню. Он проделал это трижды, а затем, подняв Грейдона, поместил его пальцы точно туда, где находились его когти. Грейдон понял. Кон показал ему, где находится какой-то обнаруженный им механизм, который заостренные пальцы человека-паука не могли привести в движение. Грейдон надавил пальцами и ладонью.
Открывая темный туннель, камень медленно, словно занавес, поднялся вверх.
Кон пощелкал своим товарищам.
Те осторожно со стержнями наготове проникли в отверстие. Скоро они появились снова, посовещались. Человек-паук похлопал Грейдона по спине и, показав на туннель, пролез туда вслед за ним. Здесь Кон снова принялся ощупывать внутренний край отверстия, пока не нашел то, что искал. Он снова прижал руку Грейдона к месту, которое на ощупь казалось точно таким же, как окружавшая поверхность. Таким же был и внешний запор.
Каменный занавес упал. Грейдон оказался в абсолютной темноте.
Очевидно, тьма значила для людей-пауков не больше, чем для человекоящеров, ибо Грейдон услышал, что они двигались вперед. На мгновение его охватила паника: возможно, они не могут понять его ограничений, и он останется позади. Но прежде, чем он успел закричать, рука Кона обняла его и подняла вверх. И понесла.
Они шли все дальше сквозь тьму. Грейдон почувствовал, что вокруг него вздымается мелкая, неосязаемая пыль, такая мелкая, что лишь жернова неисчислимых столетий могли бы измельчить почву до такой степени. Это подсказало ему, что проход не использовался ни человекоящерами, ни кем-либо иным. Очевидно, то же самое пришло в голову людям-паукам, поскольку дальше они продвигались более уверенно, увеличив скорость.
Темнота начала сереть. Теперь Грейдон мог разглядеть стены туннеля. Группа вышла из туннеля в огромное помещение, вырубленное прямо в скале. Помещение было освещено таким тусклым светом, какой только можно представить.
Грейдону после ржавой мглы пещеры тени и темноты туннеля этот свет показался ослепительным светом дня.
Свет проходил сквозь щели в дальней стороне зала. На полу лежал толстый слой тончайшей пыли.
В центре помещения находился огромный овальный бассейн, в котором мерцала вода. Вокруг бассейна возвышалось кольцо, состоявшее из множества сидевших на корточках фигур, похожих на серых гномов.
Гномы были абсолютно неподвижными.
Люди-пауки собрались вместе, суетливо перещелкивались друг с другом и оглядывались кругом в явном замешательстве.
Грейдон подошел к бассейну и дотронулся до одного из сидевших гномов. Это был камень.
Грейдон более внимательно всмотрелся в эти фигуры, вырезанные из камня изображения безволосых и бесхвостых обезьянолюдей серого цвета. Длинная верхняя губа спадала на рот, под которым был хорошо различимый подбородок. Мускулистые кисти длинных рук, вцепившихся в камень, на котором сидели обезьянолюди, отступающие назад получеловеческие лбы. Во впадины глаз были вставлены драгоценные камни, напоминавшие дымчатые топазы. Обезьянолюди пристально уставились в бассейн глазами-топазами, в которых было что-то от той загадочной меланхолии, которой были наполнены золотые глаза Кона и его товарищей.
Обойдя вокруг них, Грейдон заметил, что среди обезьянолюдей были как самцы, так и самки, и что на каждом из них был венец. Венцы представляли собой миниатюрные скульптурные изображения полулюдей-полузмей: змеи-мужчины и змеи-женщины.
Их кольца обвивались вокруг голов серых обезьянолюдей, словно солнечные змеи на коронах египетских фараонов.
Вниз, в безмолвие бассейна, круто спускались ступени желтого мрамора и исчезали в его глубине.
Любопытствуя, Грейдон направился к одной из трещин. Когда он подошел ближе, то увидел, что вся стена зала разрушена.
Здесь похозяйничала какая-то природная сила, из-за которой образовались трещины. Вероятно, землетрясение или опускание почвы. Грейдон выглянул наружу. Он увидел равнину камней-монолитов.
Зал находился на самом краю подпиравшей небо горной цепи.
Солнце стояло низко. Восход? Если да, то он провел у Тени всего только ночь.
Он думал, что это длилось много дольше. Чуть погодя Грейдон выглянул снова: солнце садилось. Суровое испытание, которому он подвергся, длилось сутки.
Он повернул назад к Кону. Внезапно он осознал, что испытывает голод и жажду.
Под прямыми лучами падавшего из трещин света ясно вырисовывалась стена, в которой проходил выведший их в Зал туннель. Грейдон взглянул на нее и остановился, забыв и о голоде и о жажде.
Во всю свою тысячефутовую длину стена была покрыта картинами, созданными давно забытыми мастерами. Картинами, столь же богатыми деталями, как «Страшный суд» Микеланджело: пейзажи, отличающиеся той же таинственной красотой, как картины Эль Греко или Давида. Портретная живопись, столь же правдива, как у Хольбейна и Сарджента: картины яркие и красочные, как у Ботичелли. Фантастические картины, изображающие неизвестный мир. В них не было ничего вымышленного, придуманного, нереального. Грейдон кинулся осматривать их.
…Город розовато-коричневых куполов, улицы окаймлены чешуйчатыми красными и зелеными деревьями. Листва деревьев, как огромные листья папоротника. На улицах – змеи-люди, их несут в воздетых на голову носилках серые обезьянолюди.
…Ночной ландшафт. Созвездия безмятежно смотрят вниз на гладкие поля, покрытые кольцами, светящимися бледно-зеленым светом. Среди колец в каком-то странном обряде двигаются змеелюди.
В этих созвездиях было что-то необычное. Грейдон принялся рассматривать их.
Разумеется, Большая Медведица имеет теперь иные очертания. На картине четыре звезды ее ковша более походили на правильный четырехугольник. И Скорпион: звезды его лап не изогнуты по дуге, а образуют прямую линию.
Что ж, если картина изображает созвездия правильно, значит на ней показаны небеса, какими они должны были быть сотни тысяч лет назад. Сколько минуло эпох с той поры, пока эти далекие светила переместились на то место, которое они занимают сегодня? От этой мысли у Грейдона голова пошла кругом.
Было нечто странное в изображении змеелюдей. В них не было заметно того, что так специфически и сверхъестественно проявлялось у Матери. Их головы были более длинными, более плоскими и более змеиными. Их возвышающиеся над кольцами тела – явный результат эволюции ископаемых ящеров. Несомненно, они развились из тела рептилий. Грейдон мог допустить реальность их существования, поскольку эволюция, идущая в условиях изменения окружающей среды, делает возможным появление разумных существ почти в любой разновидности животного мира. Грейдон понял, что именно казалось непостижимым в Женщине-змее: внезапный переход от змеи к женщине.
- Предыдущая
- 34/64
- Следующая
