Семь шагов к Сатане - Меррит Абрахам Грэйс - Страница 12
- Предыдущая
- 12/46
- Следующая
Черный ужас злобно улыбнулся, услышав свое имя, и страшным жестом потряс плетью из женских волос. Что касается Картрайта, то у него при ужасном приговоре лицо смертельно побледнело, сигарета выпала из пальцев. Вся бравада исчезла. А Консардайн, все время стоявший за ним, отступил в тень и оставил его одного. Сатана нажал на рычаг, стоявший, подобно тонкому стержню, между двумя тронами. Послышалось слабое жужжание. Семь отпечатков детских ног сверкнули, как будто заново подожженные.
– Ступени готовы, – провозгласил Сатана. – Картрайт – поднимайтесь!
Люди в белом зашевелились, они распустили свои плети и держали петли наготове, чтобы быстро их бросить. Черный ужас наклонил голову вперед, рот его покрылся слюной, когтями он гладил свою веревку.
Тишина в храме сгустилась – все будто перестали дышать.
Картрайт ступил вперед, двигаясь медленно, внимательно вглядываясь в сверкающие отпечатки. Сатана откинулся в своем троне, руки его были скрыты под плащом, огромная голова смущающе походила на лишенную тела; она плыла над помостом, как каменная голова его двойника плыла над тремя норнами.
Картрайт миновал первый отпечаток и прошел еще две ступени. Без колебаний он поставил ногу на второй сияющий след.
И тут же горящий дубликат его появился на белой половине шара. Я понял, что Картрайт наступил на счастливый след.
Но шар горел сзади, Картрайту запрещено оглядываться, он не знает этого!
Он быстро взглянул на Сатану, отыскивая следы триумфа или досады. Но мраморное лицо оставалось бесстрастным, глаза не изменились. Ни звука не доносилось и со стороны черных сидений.
Картрайт быстро преодолел еще две ступени и опять без колебаний наступил на следующий отпечаток.
И снова отпечаток вспыхнул на светлой стороне шара. Уже два шанса выиграны! Миновала угроза тысячи мучительных смертей. Теперь наихудшее, что его ждет, милосердная смерть или загадочное рабство, которое упомянул Сатана.
И снова он не знает этого!
Снова Картрайт посмотрел на лицо своего мучителя, надеясь, что выражение выдаст его, что хоть какой-то намек покажет, каков счет. Неподвижно, как и раньше, Сатана смотрел на него; ничего не выражало и лицо чудовища с плетью.
Картрайт медленно поднялся еще на две ступени. На долгие минуты задержался он у очередного дьявольского следа – мне они показались часами. И вот я увидел, как перекосился его рот, как на лбу выступили капли пота.
Ясно, как будто он говорил вслух, мог я прочесть его мысли. Принадлежали ли те два очертания, на которые он наступил, Сатане? И не предаст ли его третий шаг мучениям петли? Или только один несчастливый? Избежал ли он участи, уготованной ему Сатаной?
Он не мог этого знать!
Он миновал отпечаток и еще медленнее продолжал подъем. Долго стоял перед пятым следом. И вот его голова медленно стала поворачиваться!
Как будто сильная рука поворачивала ее. Измученный пыткой и ожиданием казни мозг заставлял ее поворачиваться… оглянуться… увидеть показания шара.
Стон испустили его посеревшие губы. Картрайт схватил себя за голову руками, держал ее, не давая повернуться, и прыгнул на пятый отпечаток.
И стоял, тяжело дыша, как человек после долгого бега. Рот его был раскрыт, дыхание вырывалось с всхлипыванием. Волосы стали влажными, лицо покрылось потом. Измученные глаза с вопросом устремились к лицу Сатаны…
На белом поле появился третий сверкающий символ.
Картрайт выиграл…
И не мог этого знать!
Мои собственные руки дрожали; тело покрылось потом, как будто я сам стоял на его месте. Слова рвались из меня – он может больше не бояться! Пытка кончилась! Сатана проиграл! Но рот мой был крепко закрыт.
И только теперь я осознал всю дьявольскую жестокость, всю адскую хитрость и изобретательность этого испытания.
Картрайт стоял дрожа. Отчаянный взгляд его не отрывался от бесстрастного лица, которое теперь было близко над ним. Показалось ли мне или действительно в нем отразилась злобная радость? Если и так, то она исчезла, как рябь на застоявшейся воде пруда.
Видел ли ее Картрайт? Должно быть, потому что отчаяние на его лице усилилось, превратилось в выражение крайней муки.
Снова голова его начала поворачиваться, медленно, под каким-то ужасающим принуждением.
Он качнулся вперед, борясь с этим принуждением. Споткнулся на ступеньке. Я знал, что он отчаянными усилиями заставляет себя смотреть на очередной горящий след. Поднял дрожащую ногу…
И медленно, медленно голова его поворачивалась… назад, к контрольному шару.
Он опустил ногу. Снова поднял ее… и снова опустил. Всхлипнул. И я напрягался в своих оковах, проклиная все и всхлипывая вместе с ним…
Голова его полуобернулась, лицо было обращено прямо ко мне.
Он отпрянул от отпечатка. Тело его развернулось с быстротой лопнувшей пружины. Он взглянул на шар и увидел.
Три отпечатка на счастливой половине!
Громкий вздох донесся из темного амфитеатра.
– Орудие снова продемонстрировало свою негодность. – Это был голос Сатаны. – Подумать только! Спасение было уже в ваших руках, Картрайт. И вы, подобно Лотовой жене, обернулись, чтобы взглянуть. А теперь вы должны спуститься… и проделать все заново. Но подождите. Посмотрим, не утратили ли вы нечто гораздо большее, чем просто спасение. Этот отпечаток, наступить на который у вас не хватило мужества. Он каков? Мне любопытно это узнать.
И на белом полудиске шара вспыхнул еще один сияющий след!
Корона и скипетр! Земная империя! Не только свободен от Сатаны – но и его хозяин!
Все это мог выиграть Картрайт.
Но он обернулся – и проиграл.
Из тьмы доносились стоны, бормотание. Их заглушил ужасный смех, он катился от неподвижных губ Сатаны.
– Проиграл! Проиграл! – насмехался он. – Возвращайтесь, Картрайт. И взбирайтесь снова. Но думаю, вторично такое счастье к вам не придет. Спускайтесь, предатель. И поднимитесь снова! – Он нажал рычаг, невидимый механизм зажужжал, и семь отпечатков вспыхнули с новой силой.
Картрайт спустился по ступеням. Он шел, как кукла, которую дергают за ниточки.
Он остановился у основания лестницы. Повернулся и снова, как марионетка, начал подниматься, ступая автоматически на каждый след, к которому подходил. Глаза его не отрывались от скипетра и короны. Рот был перекошен, как у убитого горем ребенка; поднимаясь, он плакал Раз – сверкающий отпечаток на черной стороне шара.
Два – другой там же.
Три – след на белой стороне.
Четыре – след на черной!
Приступ адского хохота сотряс Сатану. Мне на мгновение показалось, что его черный плащ растаял, стал воздушным и превратился во всеобъемлющую тень. Черная тень, казалось, нависла над ним.
Хохот его гремел, а Картрайт карабкался по ступеням, с искаженным лицом, с взглядом, не отрывавшимся от сверкающих побрякушек на золотом троне, с протянутыми к ним руками…
Послышался свистящий звук. Черный ужас наклонился вперед и кинул свое лассо. Оно упало на голову Картрайту и обхватило его плечи.
Рывок, и Картрайт упал.
И мучитель потянул его, не сопротивлявшегося, по ступеням.
Свет погас. Наступившая тьма казалась еще мрачнее от раскатистого, демонического хохота.
Хохот прекратился. Я услышал тонкий жалобный крик.
Свет загорелся снова.
Черный трон был пуст. Пуст был и помост. Ни Сатаны, ни палача – ни Картрайта!
Только скипетр и корона насмешливо горели на золотом троне между двумя линиями неподвижных людей, одетых в белое.
- Предыдущая
- 12/46
- Следующая
