Дьявольский интерфейс - Бестер Альфред - Страница 8

• Предыдущая
• 8/84
• Следующая

Что он эпилептик, это я усек сразу, как только увидел этого долговязого гиганта. Отличный кандидат для бессмертия: крупный, широкоплечий, мускулистый. Он взвалил Хриса себе на спину и потащил его в университетскую больницу. Бедолага стонал и бормотал что-то на древнеарамейском, которому научился еще лежа на коленях своей матери.

В приемной травматологического отделения перед детиной прямо-таки расшаркивались и стелились: «Да, профессор. Разумеется, профессор. Будет немедленно сделано, профессор». Я решил, что мужик не хухры-мухры, а изобрел что-нибудь потрясное — например, вернул на планету чуму, чтобы обуздать демографический бабах. Что ж, мне это на руку. Не только мускулы, но и светлая голова.

Мы проследили, как Хриса укладывают на постель. За него я почти не волновался — Молекулярного человека не так-то легко угробить, при обычных ранениях он всегда выдюжит. Но я жутко боялся лепсера. Это наш страшный и постоянный бич. Я попозже растолкую вам, что такое лепсер.

Хрису я прошептал в ухо:

— Старик, я записал тебя под именем И.Христмана. Не дуйся. Я назвался твоим ближайшим родственником и позабочусь, чтоб за тобой был хороший уход.

Меднолицый профессор все же расслышал кое-что и сказал на двадцатке:

— Э-э, да ты шпаришь на прежнеанглийском. Каким таким образом?

— То же самое хочу спросить у тебя.

— Может быть, как-нибудь и отвечу.

— Обещаю то же самое. Сообразим по маленькой?

— Да, можно опрокинуть по одной. Только мне нельзя сильно набираться. Огненную воду пить не стану — работаю над важным госпроектом.

— Не беда. Закажу и на тебя, а ты тихонько выплеснешь на пол. Как ты назвал напиток?

— Огненная вода.

— А разве такая штука существует?

Его лицо затучилось. Он угрожающе выдвинул челюсть.

— Я что — похож на зубоскала?

— Ты — вылитый вождь с витрины табачной лавки.

— А разве такая штука существует?

— Была когда-то. Где приземлимся?

— В баре «Клевый Хмырь». Я покажу, как туда дойти.

Это была типичная для студгородка забегаловка — психоделическая атмосфера, приглушенная сексуальная музыка с оргазмическими хрипами, на полу спотыкаешься о парней и девушек, которые или трахаются, или в полной отключке, или трахаются в полной отключке, а у входа стоит рекламный фантом, в котором и трезвый не сразу узнает объемную проекцию.

— Привет, — весело прокричал рекламный великан. — Я лучший в мире банк, ваш доброжелательный друг. Мигом прокручу ваши денежки. Если вас тревожит экологическое состояние планеты — благодаря нам ваши деньги будут работать на очистку Земли. Давайте ваши денежки и — эх, прокручу с ветерком!..

Мы прошли сквозь него внутрь бара.

— Две двойных порции огненной воды, — сказал я. — Моему другу с двойной порцией содовой.

— Что в содовую? — осведомился бармен. — Гашиш? Колеса? Травку?

— Без ничего. Он тащится от одной содовой.

Разумеется, разговор шел на испангле, я просто перевожу. Я получил двойную огнянку и сделал хороший глоток. Меня чуть кондрашка не хватила — так всего и затрясло.

— Похоже, у меня судороги, — констатировал я вслух.

— Еще бы, — сказал меднокожий спокойно. — Мы туда подсыпаем стрихнину. Белолицым это нравится.

— Что ты хочешь сказать этим «мы»?

— Мы, индейцы, делаем этот самогон в резервации у озера Эри и продаем бледнолицым. Забористая штука, да? Вот так мы и богатеем. Продаем огненную воду и опийный мак. Хорошо башляем.

— Сявая житуха. Меня зовут Принц. Нэд Принц. А тебя как?

— Угадай.

— Попробую, только дай подсказку.

— Да нет. Это мое имя — Угадай. — Он мрачно посмотрел на меня, и я не осмелился ухмыльнуться. — Ты, часом, пс слыхал про покойного великого Джорджа Угадая?

— Ты хочешь сказать?..

— Мой предок. Так его нарекли бледнолицые. Но по-настоящему его звали Секвойя.

— В честь дерева?

— Нет. Это дерево назвали в его честь.

Я присвистнул.

— Он такой знаменитый? Чем?

— Первый индейский ученый. Среди прочего он изобрел алфавит языка индейцев чероки.

— Так ты — профессор Угадай?

— Ну.

— Медик?

— Физик. Но в паши дни это, считай, одно и то же.

— Здесь, в Юнион Карбиде?

— Я здесь преподаю. А исследовательскую работу веду в ЛРД.

— В лаборатории ракетных двигателей? И над чем трудишься?

— Штатный сотрудник проекта «Плутон».

Я опять присвистнул. Теперь понятно, откуда все эти «да, профессор, конечно, профессор, всенепременно, профессор», ЛРД сжирает около миллиона в неделю — там работают над самым престижным и самым разрекламированным проектом НАСА, который финансирует Объединенный Всепланетный Фонд, озабоченный всемерным освоением Солнечной системы — аж до самого Плутона. «Сделаем Солнечную систему уютным домом человечества». Я бы добавил: или сдохнем от перенаселения на Земле.

— Небось, Угадай, хорошую деньгу зашибаешь, а? — сказал я. — Как насчет еще по одной?

— Ага.

— Только на этот раз полпорции, не больше. Этот ваш стрихнин злобноватенький. Эй, бармен, еще два двойных огневки… У тебя есть имя?

— Да. Я С. Угадай.

— «С» — это Сэм?

— Нет.

— Сол? Саул? Стен? Салварсан?

Он рассмеялся. Вы, считай, ничего в жизни не знаете, если не видели, как смеется этот мистер Угадай: непроницаемой лицо, как у игрока в покер, и только губы дергаются.

— Ты настоящий залепушник. Принц, стоящий парень! Какого черта твой друг ввязался в эту дурацкую потасовку?

— Он всегда ввязывается. Никак ума не наживет… Какого черта ты скрываешь свое имя?

— Далось оно тебе. Зови меня Проф.

— Мне ничего не стоит узнать твое имя в справочнике.

— Хренушки. Я везде С. Угадай, профессор. Бармен! Повторить. Я плачу.

Бармен запротестовал против того, что мы так налегаем на спиртное, и предложил что-нибудь пореспектабельнее — например, мескалин, — с чем мы согласились.

В бар ввалилась объемная фигура, имитирующая Христофора Колумба — даже с подзорной трубой в руке. Она заговорила сладким басом:

— Друзья, вы задумывались над судьбой любого ноу-хау без должного финансау? Помните, что вы оказываете щедрую поддержку Фонду Промышленных Исследований, покупая продукцию, выпуск которой поддерживает наш фонд. А именно: Миги, Гиги, Пуны и Фубы…

• Предыдущая
• 8/84
• Следующая