Люди Приземелья - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 30

• Предыдущая
• 30/54
• Следующая

Кедрин не знал этого; почти полное отсутствие гравитации тоже было непредвиденным. Рассерженные лица астрономов в первую же минуту обратились к Кедрину. Однако ему каким-то чудом удалось не сдвинуть с места, не перевернуть и даже не задеть ничего существенного.

Остальные трое монтажников, втиснувшиеся вместе с Кедриным, были здесь, очевидно, не впервые, и их приветствовали даже с некоторым уважением. Хотя кто-то и не удержался от нескольких слов по поводу тех, кто не занимается своим делом, а толпится около астрономических приборов, абсолютно в них не разбираясь… В речи ворчуна лопалось круглое «О», и слово «астрономический» казалось почетным званием, которое уже само по себе делало астрономические инструменты неприкосновенными.

Монтажники едва успели кое-как разместиться в обсерватории, как круглая дверца снова распахнулась и на пороге показался сам Герн. Он смотрел куда-то в пространство и шевелил губами. Потом налетел на Дугласа, который так и остался стоять посреди лаборатории, потому что были заняты уже все закоулки.

– Ах, да, – сказал Герн, глядя на Дугласа. – Позвольте, что это?

Герн насупился.

– Здравствуйте, пожалуйста! – сказал он и заложил руки за спину. – Этого только не хватало. Я вас очень уважаю и поэтому прошу немедленно покинуть помещение. Я ведь не лезу в ваши каюты и лаборатории?

– Я очень извиняюсь, – сказал Дуглас. – Но, мистер Герн, сэр!

Он умоляюще посмотрел на Холодовского, потом на Гура: всем было известно, что в своей берлоге Герн бывает беспощаден. Холодовский пожал плечами; Гур очаровательно улыбнулся.

– Маэстро Герн! – сказал он сладчайшим голосом. – Вы слышите меня, мой эрудированный друг?

– Вот если бы эту жалкую каморку увеличить хотя бы вдвое, – сказал Герн, – тогда, конечно, некоторые из интересующихся астрономией…

– Например, наблюдениями на фоне Угольного Мешка… – вставил Гур.

– Что?

– Я говорю: не проводили ли вы в последнее время наблюдений в направлении Угольного Мешка? Хотя, вероятно, нет: что там может быть такого, что интересовало бы астрономов…

– Астрономов, чтоб вы знали, интересует все. Ну хорошо. Мы не проводили таких наблюдений. Но ведь наша аппаратура – я имею в виду автоматическую – постоянно следит за пространством. Так что вас интересует?

– Вот этот юноша, – сказал Гур и вытолкнул вперед Кедрина, – уверял нас… вы ведь его знаете?

– Понятия не имею, – сказал Герн.

– Ну все равно.

– Одну минуту, – пробормотал Герн и воззрился на Кедрина. – Припоминаю. Вы прибыли как раз в мое дежурство. Так что случилось?

– Он утверждает, – пояснил Гур, – что вчера ночью – по времени четвертой смены, конечно, – точнее, в семнадцать тридцать или тридцать пять по вашему времени, он увидел в этом направлении нечто, напоминающее звезду. Определить звездную величину он затрудняется, но, судя по его словам, она близка к нулевой.

– Гм, – сказал Герн. – Сомневаюсь.

– Кто знает? – сказал Гур, – Может быть, что-то в этом есть. И если у вас случайно найдутся материалы наблюдений…

– По-вашему, у нас наблюдения ведутся случайно? Благодарю вас, Гур, за лестное мнение. Анри, дайте мне позавчерашние и вчерашние пленки. Мерси. Сейчас посмотрим.

Он растянул пленку в руках, бормоча: «Посмотрим, посмотрим…» Все следили за ним, вытянув шеи, пытаясь заглянуть в медленно проходящие перед глазами Герна кадры. Он отложил пленку.

– Ничего интересного. Сева, внесите коррективы в модель Леонид.

Он взял другую пленку. На ней тоже не оказалось ничего интересного – для неспециалистов, как сказал Герн. Он взял третью. Ничего. Четвертую. На седьмой Холодовский махнул рукой:

– Ясно, ничего и не будет. – Он кивнул. – Я в этом не сомневался.

– Сомневаться надо, – наставительно сказал Герн. – Всегда надо. Нет на седьмой, может оказаться на восьмой. А?

Он бегло проглядел восьмую, опустил руку с пленкой и стал глядеть в потолок.

– Нет? – спросил Гур.

– Есть! Нет! – рассердился Герн. – Как это у вас все легко…

Он заправил пленку в проектор. Кадры медленно поплыли по крохотному экрану. Через полминуты Герн остановил проектор.

– Анри, вот эти кадры немедленно отпечатать.

Последующий час был до отказа заполнен тишиной. Только напряженное дыхание замерших людей свидетельствовало о том, что обсерватория все еще обитаема. Потом кто-то пробормотал:

– Он ошибся на ноль пять. У меня величина получается ноль пять.

– Совершенно непонятно, – откликнулся второй. – Там же нет ни одного оптического объекта.

– Великий пир астрономии, – негромко произнес Гур, – где нам досталась лишь скромная роль кулинаров. Что же, пойдемте, друзья мои. Главное мы узнали: тело было. Но как оно может быть связано с возникновением запаха? А с этой пляской деталей?

Они выбрались из обсерватории, и вряд ли их исчезновение заметил хоть один из ее обитателей. Они прошли переходный рукав, миновали негромко рокочущее соединительное кольцо и, войдя в спутник, с удовольствием ощутили уверенную тяжесть.

В каюте Гура было куда удобнее, чем в тесной обсерватории. Здесь человека не подавляли приборы и аппараты, и к услугам каждого оказалось даже кресло. По-видимому, друзья чаще всего собирались у Гура; поэтому его обиталище походило на кают-компанию в миниатюре.

– Прошу, друзья, – гостеприимно пригласил Гур.

Они расселись. Кедрин не совсем ясно представлял, зачем они все пришли сюда, но на всякий случай приготовился к худшему; Холодовский мог подняться и сказать: а ну-ка, Кедрин, объясни, что произошло после нашего с тобой разговора?

Однако ничего подобного Холодовский не сказал. Усевшись, он вытянул ноги и полузакрыл глаза.

– Ну что же, – проговорил он, – Звезда – сама по себе. Надо на всякий случай проверить, не было ли в той стороне поблизости какого-нибудь из кораблей. И – действовать. Что вас смущает?

– Приготовься считать, мой мужественный друг. Запах в спутнике – раз. Вспышка где-то в пространстве – два. Этот кордебалет, устроенный, в общем, смирными деталями – три. Недостаточно?

– Смотря для чего…

– Что же, если у тебя есть объяснение, выкладывай, – нетерпеливо сказал Дуглас. – Не люблю загадочных разговоров. Не заставляй нас терять время.

– И не забывай, что наша задача сейчас – сделать так, чтобы никакой запах не мог помешать монтажу корабля. Даже если в пространстве будет пахнуть чайными розами.

– Или коньяком, – добавил Дуглас.

– Чем бы ни пахло, мы этого не почувствуем, – проговорил Холодовский. – Начнем с запаха. По одной из существующих, теорий, это – электромагнитные колебания в миллиметровом диапазоне. Добавлю: колебания не только определенной частоты, но и с амплитудой в некоторых узких границах. Из этого я исхожу. События подтверждают мою правоту: генератором колебаний является то самое тело, которое вспыхнуло. Направление совпадает, и не забудьте, что Кедрин одновременно почувствовал запах. Кстати, я сразу было не поверил этому. Прими мои извинения.

Кедрин только кивнул. Все-таки Холодовский – очень хороший парень. Ну, ну, что он скажет дальше?

– Не думаю, – продолжал Холодовский, – чтобы тело – источник колебаний – танцевало по пространству вокруг нас. Очевидно, направление будет оставаться более или менее постоянным. Если есть другие мнения – говорите сразу или я двинусь дальше.

– Дерзай, – одобрительно молвил Гур.

– Следовательно: опасное направление известно. Осталось только создать защиту. Я думаю, что в принципе это не составит трудностей. Мы ведь умеем защищаться от колебаний определенной частоты. Как – это скажет любой из вас.

– Искажая их, – быстро произнес Кедрин.

– Вот именно. При первом же появлении излучения в этом диапазоне необходимо наложить на эти колебания другие. Исказить их. Ведь для нас страшно не само излучение – обычные электромагнитные волны, а лишь несомый им запах. Так?

Холодовский говорил быстро и горячо, и странно было видеть этого обычно спокойного и выдержанного человека настолько возбужденным. Не сумев усидеть на месте, он вскочил и теперь расхаживал по каюте, резко жестикулируя.

• Предыдущая
• 30/54
• Следующая