Приключения на Аларди - Михановский Владимир Наумович - Страница 9
- Предыдущая
- 9/22
- Следующая
Энквен так увлёкся работой, что в первую минуту не обратил внимания на тревожные сигналы локатора-сторожа. Но сигналы, вначале слабые, в несколько секунд усилились до предела. Робот напрягся и застыл в неподвижности. Все системы его мгновенно переключились на высшую готовность.
Из-за продолговатой груды обломков показалась какая-то странная фигура. Она медленно приближалась к Энквену. Существо передвигалось с помощью двух ног, точь-в-точь, как человек.
В следующую секунду Энквен, описав длинную параболу, метнулся в противоположный угол, где помещалось входное отверстие. Но люк был наглухо задраен. Энквен несколько раз с силой ударился о шершавую кромку металла, но иллюминатор не поддавался.
Между тем существо медленно, но безбоязненно приближалось к Энквену. Робот приготовился к последней схватке. Щупальцы его поджались, ждущие лишь сигнала к прыжку. Вдруг… слабый голос нарушил напряжённое молчание:
– Ты ведь с Земли? С Голубой планеты?…
«Ловушка! – мелькнуло у робота. – Но к чему? – тут же возникла другая мысль, – алардиане могли уничтожить Энквена и раньше».
– Отвечай, – потребовало существо.
«Тембр голоса знаком», – сообщила информационная память. Энквен знал, что среди многих миллиардов людей, счастливо живущих в обширной Солнечной системе, невозможно встретить даже двух с одинаковым тембром. Кто же это?…
Неясная догадка заставила ядерное сердце Энквена забиться быстрее, но понадобилось ещё несколько долгих мгновений, прежде чем безошибочная память Энквена, проведя огромную работу, сообщила мозгу свой вывод.
Вывод был сногсшибателен:
«Голос принадлежит капитану Владимиру…». И Энквен вспомнил!.. Из разбуженной памяти робота хлынули десятки картин – одна ярче другой. Земля… Зелёный городок. Испытания одно за другим – на выносливость, на сообразительность, на решение логических задач, на определение звёздного параллакса, на расчёт ядерных реакций… И строгий человек-воспитатель Владимир, от которого не ускользнёт ни одна, самая малая ошибка… Как несовершенен и неуклюж был тогда Энквен!.. Как часто он сваливался с простейшего снаряда – горизонтальной штанги, не умея поддержать нужного равновесия. Даже плавать тогда он ещё не умел. Но память уже тогда была у Энквена завидная. В её блоках прочно оседали все окружающие впечатления. И Энквен хорошо запомнил, как стартовал корабль, который повёл молодой капитан Владимир…
Итак, человек Владимир жив…
«Это человек, несомненно, человек, – соображал Энквен, в то время как существо продолжало приближаться к нему, – но он совершенно не похож на капитана Владимира. Да, но тембр… тембр принадлежит ему, первому воспитателю Энквена».
– Я создан в Зелёном городке, – вырвалось у Энквена, хотя он не сумел ещё разобраться во всём происходящем.
– В Зелёном… – голос человека прервался. В этот момент он шагнул на свет, и черты его измождённого лица показались Энквену знакомыми.
– Я – Энквен, – громко сказал робот, и эта фраза живо напомнила ему то далёкое время, когда он только ещё учился говорить: ведь это была первая фраза, выученная и произнесённая им…
– Здравствуй, – устало сказал человек и пошатнулся. Энквен ловко поддержал Владимира.
– Я знал… я знал, что Земля пришлёт мне помощь, – прошептал капитан, опираясь на упругое щупальце Энквена.
– Держись, штурман, – сказал Голубничий, стараясь, чтобы голос звучал ровно, – сейчас будем снимать твою повязку.
– Посмотрим на метод Иро Мичи в действии, – откликнулся бледный Алексей. – Сколько ещё?
– Десять минут. Потерпи уж!
– Ты знаешь, Пётр, я думаю, что слепота – это, пожалуй, самое страшное, что может постигнуть человека, – штурман провёл рукой по повязке, туго охватывающей лицо.
Капитан промолчал. Молчал и пульт связи: со времени третьей, такой хаотичной и тревожной радиограммы от Кира и Энквена ничего не было…
– Пора, – сказал наконец Пётр Петрович, бросив взгляд на хронометр.
Штурман выпрямился в кресле, крепко вцепившись в подлокотники. Вся фигура его выражала напряжённое ожидание.
Капитан осторожно разматывал повязку. Сняв, он отшвырнул её, и белый ком, разворачиваясь, не спеша поплыл к противоположной стенке отсека: «Каравелла» шла вокруг Аларди снова по стационарной орбите, и на корабле господствовала невесомость.
Алексей Николаевич медленно провёл ладонями по лицу, затем, отняв руки, неуверенно открыл глаза.
Капитан глядел на него, с каждой секундой мрачнея.
– Ты свет, что ли, позабыл включить… – сказал штурман после мучительной паузы.
От ответа капитана избавил оживший пульт. На нём вспыхнул и часто замигал зелёный глазок принимающего устройства. Одновременно негромко зазвучала призывная мелодия.
– Кир! – воскликнул капитан. Он бросился к пульту, перебирая руками по губчатой штанге, необходимой в условиях невесомости.
Но Пётр Голубничий ошибся. Это была до невероятности искажённая радиограмма от Энквена. С огромным трудом капитану удалось восстановить текст:
«…Кир пропал… Я также гибну… Следов капитана Владимира не обнаружено… Энквен…»
– Что ты принял? – спросил штурман, повернув лицо на звук, издаваемый пультом.
Капитан прочёл радиограмму вслух.
– Ну вот и все, – медленно произнёс Алексей.
Мелодия пульта, постепенно замирая, умерла на самой высокой ноте.
– Все, – повторил штурман после долгого молчания.
Когда перед Киром на огромном, слегка вогнутом экране, мягко светящемся розовым светом, стали проплывать то медленно, то быстро вращаясь, правильные геометрические фигуры конусы, треугольники и сплюснутые овалы, – в электронном мозгу Кира родилась великолепная мысль. В сущности, она была очень проста, эта мысль.
«Если алардиане существа разумные – а судя по всему виденному, это несомненно, – мыслил Кир, – то, очевидно, у них обязательно должны иметься отвлечённые понятия, обобщённые образы, как говорил в Зелёном городке человек-воспитатель. Без этого никакое мышление невозможно. Например, у алардиан должно фигурировать понятие „скалы“. Это – не массивные, сглаженные неведомыми силами базальтовые возвышенности. Это – не круглые конусы безукоризненной формы. Это, наконец, не острые кинжальные пики, состоящие из чистейшего алмаза. Нет! Это – и то, и другое, и третье вместе. Это – общее понятие. И такие понятия непременно должны быть у алардиан. Но если это так, то почему нельзя каждое такое понятие связать с каким-нибудь определённым, например, электромагнитным сигналом определённой частоты и продолжительности?»
- Предыдущая
- 9/22
- Следующая
