Диверсанты из инкубатора - Нестеров Михаил Петрович - Страница 10

• Предыдущая
• 10/65
• Следующая

– С виду обычная кроссовка, – сказал он, демонстрируя спортивную обувь. – Однако под задником есть нечто интересное. – Несмотря на то что эта часть обуви, охватывающая пятку, была прострочена, Хазин легко сорвал ее и показал то, что пряталось за ней: вытяжную петлю. Он резко потянул за нее, и в его руках оказалось плоское лезвие длиной десять сантиметров. – В такой обуви вы сможете пройти любой контроль, потому что детекторы металла не реагируют на это лезвие.

Очередная коробка.

– Бинокль – гаджет, по сути, базовый комплект для двух оптических прицелов. – С ловкостью фокусника Хазин разделил бинокль на две части, одну передал Наймушину. – Это прицел с элементами питания, четырехкратная увеличивающая насадка, крышки и переходник на узкий «ласточкин хвост». Прицел без переходников устанавливается на кронштейн типа Weaver, обычно применяемый на оружии иностранного производства. Так же в комплект входит переходник с боковым креплением.

Очередь дошла до пистолета-пулемета. Хазин разложил на столе крышку коробки, возвратную пружину с направляющей и защелкой, затворную раму в сборе со штоком, затвор, ствольную коробку, интегрированный со стволом глушитель, газовую камеру, магазин.

– Пистолет-пулемет имеет модернизацию на базе ижевского «бизона». Во-первых, потому что «бизон» оснащен шнековым магазином, и его легче спрятать в трубчатых конструкциях тележки или велосипеда. В процессе модернизации он лишился предохранительного устройства, антабок, приклада, флажка переводчика огня. Теперь при полном выжимании спускового крючка прозвучит длинная очередь, при неполном – форсированная.

– Как на автомате Никонова, – покивала Тамира.

– Что вы сказали?

– Такая система установлена на автомате Никонова. Двухтемповый АН-94 «Абакан». Чувствуешь отдачу только после того, как вторая пуля из очереди покинет ствол. Первые две пули ложатся как из снайперской винтовки. Так что стрелять из «Абакана» лучше всего акцентированными очередями. – Дикарка улыбнулась и подмигнула эксперту по оружию.

Матвеев и Хазин вышли покурить. Прислонившись спиной к прохладной стене на лестничной клетке, Матвеев выразил сомнения по поводу надежности тайников:

– Рентгеновский анализ в аэропорту покажет, что внутри рамы велосипеда находятся металлические предметы.

– Есть такое понятие – рентгеноконтрастные средства.

– Что это за чертовщина?

– Некоторые химические вещества увеличивают или уменьшают поглощение рентгеновских лучей. Есть тяжелые – сульфат бария, препараты йода, есть легкие рентгеноконтрастные средства – воздух, кислород. Каждая оружейная деталь будет обернута в вощеную бумагу, помещена в полость рамы. Затем полости будут заполнены веществами, о которых я только что сказал. Я ответил на твой вопрос?

– Да.

– Ответь и ты. – Хазин кивнул в сторону кабинета. – Ты вовлекаешь в работу подростков. Работа опасная. Риск не оплачивается. Жизнь не страхуется. Надеюсь, все это несерьезно.

Полковник ушел от ответа.

– Дублеры. Это слово тебе о чем-нибудь говорит? – спросил он.

– Меня оно настораживает, – ответил Хазин. – Случись что с основной группой, на задание пойдут они, – кивок в сторону. – Я прекрасно знаю, что дублеры всегда уступают в плане подготовки.

– Не всегда.

– Пусть будет так. Мне не по себе, понимаешь? У меня сын в таком же возрасте. Откуда они? Ты нашел их на улице? Если да, то два или три года назад. Я научился читать по глазам.

«Да, это главная проблема», – не удержался от вздоха Матвеев и вслух продолжил:

– Знаешь, был такой французский маршал по имени Льотэ. Он участвовал в колониальных войнах в Северной Африке. Однажды в Марокко Льотэ направлялся со своей свитой во дворец. Стоял полдень, нещадно палило африканское солнце. Изнывающий от жары маршал распорядился по обе стороны дороги посадить деревья, которые давали бы тень. Один из его приближенных заметил: «Но ведь деревья вырастут через двадцать – пятьдесят лет». Маршал прервал его: «Именно поэтому работу начните сегодня же».[5]

– И вы взяли за основу принцип долговременности.

– Не всегда получается сразу получить результаты. Чаще всего мы не стремимся к этому.

– На что ты надеешься, Саша?

– Лучше я скажу, на что я опираюсь. Во-первых, на уличные традиции этих ребят. Прочная связь с их взглядами на жизнь, вкусами, обычаями незримо поддерживалась на протяжении двух лет. Улица – их дом, воздух. Религия – по Окуджаве. Они выживут на задворках, не задумываясь об этом. Они не будут подстраиваться, играть, а значит, не вызовут подозрений. И еще одна традиция: взаимоотношения с правоохранительными органами. Такому поведению научить очень трудно. Они же почерпнули его из источника, в котором варились месяцы, годы.

Матвеев рассмеялся над растерянным видом Хазина и похлопал его по плечу.

– Ты прав, Слава: «деревья» мы посадили два года назад. И мне тоже не по себе. Но я смирился с этим. И вот почему. Эпизоды с провалами спецов имеют место, а по «малолеткам» такой статистики нет вообще. Это на фоне их подготовленности. Пожалуй, кроме опыта, они не уступают старшим, а в чем-то превосходят их. Мне нужен результат, а отсутствие статистики отмывает мне глаза.

– Смотришь в будущее с оптимизмом?

– Давай закроем эту тему раз и навсегда. Подготовь три пары кроссовок. Размеры 43, 42, 36. Три пистолета, столько же пистолетов-пулеметов, оптических прицелов и прочее. Велосипеды, багажные тележки должны иметь подержанный вид. Один из моих парней может проконсультировать тебя в плане велосипедов.

– Который из них?

– Тот, что повыше. Велосипедист-экстремал. Когда он на велике, преград для него не существует. Несбывшаяся мечта – горные маршруты. Его зовут Скобликом. Он-то и поможет тебе подобрать велосипеды.

– Если бы что-то зависело от меня…

– Что?

– Мне не понравились твои слова, – ушел от ответа Хазин. – Ты смирился. Ты не сказал «мне пришлось с этим смириться». У тебя железные нервы, холодная голова, что там еще?

Матвеев похлопал Хазина по плечу.

– Не бери в голову. Ты оказался во власти впечатлений. Они отпустят тебя уже завтра.

Сегодня большую часть дня Матвеев работал с бумагами. Его заинтересовал тест на «выяснение степени влияния „боевого стресса“ на поведение курсантов и характера изменения когнитивных способностей в условиях недостаточного сна, продолжительных физических и психологических нагрузок». Выводы оказались неоднозначными. «Через семь дней учебных „боев“ часть курсантов заметно хуже справилась с выполнением своих обязанностей». По мнению эксперта, проводившего тест, схожий эффект можно было бы сравнить с тем, если бы курсанты «были пьяны и находились под действием седативных препаратов». Они демонстрировали резкое снижение способности выполнять типовые задания, с которыми приходится сталкиваться в ходе ведения боевых действий. У курсантов отмечалось замедление реакции, ослабление бдительности, а также снижение способности к запоминанию важных деталей. В тесте на способность быстро принимать решения среднее количество ошибок увеличивалось с одной до десятка.[6] Исключение – пятеро курсантов: Скобликов, Наймушин, Эгипти, Кунявский, Прохоров.

«Все же они лучшие из курса». – Матвеев стоял на своем. Ему было спокойнее от этой мысли. Во время интенсивных тренировок они не выбились из так называемых познавательных процессов: восприятия, внимания, памяти, мышления, воображения. Хотя воспринимали внешний мир, других людей и себя сквозь разные призмы познавательной системы: каждый создал свою систему. Остальные курсанты не сумели добиться должной связи опыта с восприятием актуальной ситуации.

К двум часа дня Матвеев вызвал агентов и возобновил вчерашнюю тему, обращаясь в основном к Наймушину, определив его командиром группы.

• Предыдущая
• 10/65
• Следующая