Морские террористы - Нестеров Михаил Петрович - Страница 18

• Предыдущая
• 18/66
• Следующая

– Вы работали в АНБ. Какое учебное заведение вы окончили?

– Национальную школу криптологии.

– Назовите отдел и вашу должность в агентстве.

– Управление радиоразведывательных операций. Это управление ведет все виды перехвата. Первые два года я работала на расшифровке, затем – на анализе полученной информации.

– Численность персонала агентства вам известна?

– Она превышает сто двадцать тысяч сотрудников. Из них примерно двадцать пять тысяч работают в центральном аппарате, остальные на объектах АНБ по всему миру.

– Количество таких объектов вам известно?

– Свыше четырех тысяч. Эти люди, оснащенные сложнейшей аппаратурой, способны подслушать радиотелефонные переговоры везде: в джунглях и на Южном полюсе, в том числе и ведущиеся по подводным кабелям.

– Шон выполняет приказы ЦРУ. Какой конкретно отдел курирует его деятельность?

Он не назвал его по фамилии, дабы не тыкать ею в лицо Николь Накамуры. Она оценила суховатый такт русского резидента – именно так она окрестила про себя Школьника.

– Да, сэр. В ЦРУ была создана засекреченная собственная структура коммерческого типа.

– Для чего?

– Для того чтобы проводить тайные операции в обход законов и остаться неподконтрольной сенату и палате представителей конгресса. Эта структура подчинена лично заместителю директора ЦРУ.

– Что еще вы знаете о «Ферме»?

– Подобные «фабрики» возникли очень давно из системы подготовки наемников-диверсантов. Позже система воплотилась в структуру. Из структуры возникли боевые группы транснационального терроризма и разбрелись по всему миру. Наемники выполняли приказы разного толка – от банальных спонтанных разбоев до тщательно спланированных ограблений. Их боссов интересовало все: деньги, золото, наркотики, живопись, скульптура, секретные документы, люди. Людей порой похищали. Многие наемники стимулировали работорговлю, незаконную иммиграцию в страны Европы и Россию. Руководство ЦРУ не хотело, да и не могло вникать в дела наемников. Их кураторы не спешили объявлять о спецоперациях начальству. Машина вышла из-под контроля ЦРУ. Но некоторые «фабрики» остались под контролем. Их прибрали к рукам политики, которые и оплачивали заказы. Работа разная – от образования стихийных митингов на улицах и площадях до убийств. Также некоторые «фабрики» были задействованы в программе «Реализация интересов Запада в Кавказском регионе».

– Цитирую вас: «Шон имеет тесную связь с воротилами Таиланда и нередко выполняет их заказы на устранение конкурентов». Его крыша в Таиланде. Он устранял тайцев?

– Если да, то только с согласия ЦРУ, которое является партнером таиландских спецслужб. На счету этого тандема несколько удачных операций. В июне 2003 года спецслужбами двух стран было обнаружено сколько-то контейнеров с цезием-137.

– Я знаю. В ходе расследования было установлено, что смертоносный груз предназначался для совершения теракта в Таиланде. Цель – лидеры Азиатско-Тихоокеанского экономического совета.

– Да, сэр.

– Дальше. Руководители ЦРУ согласовывают спецоперации и докладывают о них в комитеты сената и палаты представителей конгресса – тема, которую вы затронули. Вам известно о фактах докладов, касающихся деятельности «Фермы»?

– Я интересовалась всем, что касалось деятельности Шона. В сенате и палате представителей, конечно же, знают о «Ферме» и спецзаданиях. В информативных частях докладов пиратские набеги проходят как «глубокие рейдовые акции», направленные против наркотрафика, торговли оружием, пресечения деятельности пиратов в регионе.

– Кто, по вашему мнению, из состава палаты может лично курировать работу на «Ферме»?

– Решения принимаются коллективно. Но часто, как это бывает, решающее слово остается за главой комитета по разведке Остином Джей Флином.

«Старый разведчик», – покивал Школьник. Он, конечно же, слышал о нем.

– Флин, насколько мне известно, рьяный коллекционер живописи… Вы курите?

«Все же он чуть отошел от темы», – слабо улыбнулась Николь.

Она взяла сигарету. Адмирал щелкнул зажигалкой и, привстав с места, поднес огонек к сигарете. Потом потряс зажигалкой как спичкой, сбивая огонь.

– Какова основа договора аренды «Фермы» между ЦРУ и правительством Таиланда?

– Мне об этом ничего не известно. Обычно у каждой договаривающейся стороны есть свое понятие слова «мирный». Оно заложено в официальных договорах. Аренда «Фермы», думаю, не исключение.

– Хорошо, – Школьник легонько хлопнул себя по колену. – Мы принимаем ваше предложение. Конкретно вашу проблему будет решать этот человек. – Жест адмирала в сторону Джеба.

Николь перевела взгляд на Блинкова. Наконец-то подтвердились его полномочия как командира спецгруппы. Она улыбнулась.

– Есть еще несколько деталей, о которых вы не знаете.

– То есть? Из доклада моего агента я понял: вы опасаетесь за жизнь определенного человека. Хотите рассказать о нем? Думаю, речь пойдет о вашем ребенке.

– Да, сэр. И я хочу поставить вам условие…

– Можете не продолжать, – резко перебил адмирал. – Для меня все предельно ясно. Это киднепинг, киднап, если короче, похищение иностранного гражданина. Это непредсказуемые последствия. Мы не можем принять ваше предложение по той простой причине, что наши планы не состыковываются с вашими. При таких условиях я не могу дать добро на проведение операции.

Адмирал бросил косой взгляд на Блинкова и спросил по-русски:

– Что ты думаешь?

– По ходу разберусь.

Школьник вспылил, притопнув ногой:

– Нет, ты здесь разберись!

– Пожалуйста, говорите по-английски, – потребовала Николь.

– Думаю, даже на языке жестов вам все будет понятно. Нет! И еще раз нет! Мы с трудом, с великим трудом и риском перебрасываем в залив средства для эвакуации спецгруппы. Не исключаю варианта, при котором бойцы будут вынуждены уходить под водой в аквалангах. У вас дочь или сын?

– Сын.

– Сколько ему?.. Семь?! Снаряжение аквалангиста больше весит! Вы в своем уме, Николь? В первую очередь вы подвергаете риску своего ребенка. Он в любом другом месте, кроме «Фермы», уже не ваш сын. Представьте его в Испании. Как он сюда попал? На ковре-самолете? И вы в любом месте, кроме Штатов, предатель, заказчик, и вам своего сына не видать как собственных ушей.

Адмирал не стал дальше убеждать женщину, она сама все прекрасно понимает. Ее требование – не защита, а реакция на сам факт положительного ответа: решение ее вопроса не за горами.

– А ну-ка расскажите о ваших делах семейных, а мы послушаем, – все еще раздраженно потребовал адмирал.

Он слушал и все больше мрачнел. Нет, в общем-то рядовая для американцев история не произвела на него впечатления; Николь не разжалобила и не могла убедить адмирала в необходимости своего безумного шага. Плюс Блинков подлил масла на раскаленную сковородку: «По ходу разберусь». Разобрался, скрипнул зубами Школьник. Разложил подругу на простыне!.. Школьник вдруг ощутил в груди ревность к Блинкову. Словно он отбил у него Николь, а заодно украл пару десятков лет. Или прибавил – ничего не поймешь. Впору пощупать макушку – нет ли на ней костных зачатков. Вот ведь херня в голову лезет! – выругался про себя флотский разведчик.

Он завидовал молодости Джеба, его силе, уверенности, его мастерству и навыкам диверсанта. Вот сейчас Школьник неосознанно, на порыве выкатил: «Было бы у меня одно желание, я бы пожелал стать Джебом». Чтобы прижиматься в ночи спиной к мокрой стене здания и выбрасывать в последнем отсчете пальцы: «Пять… три… один. Пошли!» Вырывать зорким глазом детали объекта, подкрадываться к часовому и, ощущая, как выбрасывается в кровь адреналин, убирать его. Стальными пальцами зажать ему нос и полоснуть ножом по горлу!..

Школьник умело погасил свои эмоции – и, как ему показалось, сумел спрятать свои безумные, ставшие достоянием гласности мысли:

– Я приму ваши условия, если сам стану во главе диверсионной группы. А в рядах этого подразделения не все гладко. Мы рассчитывали на пополнение, тогда как лишились опытного бойца. Эту тему считаю закрытой. Вернемся к вопросам и ответам. У меня мало времени. Сегодня вечером я улетаю на самолете в Москву.

• Предыдущая
• 18/66
• Следующая