Направление главного удара - Нестеров Михаил Петрович - Страница 39

• Предыдущая
• 39/62
• Следующая

– Тебя зовут Джеб, я запомнил.

– Рассчитаемся?

– По восемьсот долларов за каждый «инграм». «Страйкер» стоит полторы тысячи. Итого семь тысяч восемьсот баксов.

Джеб отсчитал восемь тысяч.

– Двести долларов добей водолазными ножами. Удачи тебе, Анри.

Соболь смотрел на одну из своих страстей – катер, пришвартованный к боту. В кокпите, оборудованном четырьмя креслами и кормовым трехместным диваном, дремал Джеб. От солнца его защищал тент, крепящийся на обрамлении ветроотбойного стекла и в башмаках на корме.

– Тебе сорок четыре, да? – спросил Николай. – Никогда не было мыслишки жениться?

– Знаешь, по мне лучше свинец в животе, чем любовь в сердце. С другой стороны, если видишь возможность – используй ее. Два раза. – Сергей показал на пальцах. – Два раза я приложил руку к тому, чтобы жениться. Я работал механиком в автомастерской и запал на богатую клиентку.

– Красивая?

– Богатая. Ты плохо слушаешь. Когда она приезжала на своем роскошном «Порше», я спускался в смотровую яму, видел ее трусики – этакая кружевная заслонка заднего хода. Однажды я завалил ее в кабинете старшего механика. Потом, как джентльмен, сделал ей предложение: мол, вы одиноки и красотой не блистаете, и я такой же несчастный альбинос. Она хорошенько подумала и сказала: «Ладно, Серж, соглашаюсь на ваше предложение». Я перебрался в ее апартаменты. И тут же напоролся на предостережение леди. Оказывается, она составила список ценностей и предметов старины и держит его где-то под подушкой. Мол, не вздумай украсть. Я отвечаю: «Если бы я захотел это стащить, то куда бы спрятал?..» Прошло месяца три. Я говорю ей: «Знаешь, у тебя полно денег, может, тебе к пластическому хирургу обратиться? Ну там нарастить кое-что, кое-что снести, отрихтовать». У нее носяра был – не меньше балансирного руля. Грудь – глиссирующая поверхность с двумя пипками. Она хлоп мне по роже. Потом выбросила из окна мой вещь-мешок с трусами и майками. И кричит мне с шестнадцатого этажа: «От тебя воняет пальцами проктолога!»

Соболь повернулся спиной к ограждению и блаженным котом сощурился от яркого солнечного света.

– Потом еще полгода прожил с вице-президентом целлюлозной фабрики. Сказать по правде, тоже богатая была. Я ей сразу сказал: «Вижу, стоять у плиты для тебя сущее наказание. Так что это дело я беру на себя. И вот еще что: не стоит подробно описывать свои прошлые романы». Мы были хорошими партнерами. Я сразу определил свои личные владения – пару комнат с туалетом и ванной. Все бы ничего, но вот пришла ее подруга. Не очень-то состоятельная. Я в это время наводил порядок в своем шкафу. Когда увидел ее грудь и задницу, я сказал себе: «Думай о футболе, Серега». Но моя страсть – это хорошие автомобили и катера. И я увидел подругу сначала на капоте «Роллс-Ройса», потом на носу яхты. В общем, на меня повеяло дурным влиянием и вечер удался.

– А жизнь – нет.

– Как сказать…

Кок посмотрел на часы.

– Пора будить Джеба.

– Расскажи о нем.

– Зачем?

– Интересно знать, с кем работаешь.

– Я расскажу о нас. Экстрим втянул нас под себя поздно, когда мы отслужили в армии, уже будучи опытными водолазами. Мы легко осваивали новые дисциплины, словно брали их штурмом…

Семь лет назад, в марте 1998 года, воды, омывающие Мальдивские острова, испытали превышение температуры. Всего две недели температура поверхностных вод держалась на отметке в тридцать два градуса, но водоросли, живущие в коралловых полипах, погибли. Этому эффекту Эль-Ниньо [3] подверглись мягкие кораллы в мелких водах вокруг всего Мальдивского архипелага; они обесцветились, многие отмерли.

Сейчас одни коралловые образования пришли в норму, другие – восстанавливались.

Катер шел вдоль Экваториального прохода. На правом траверсе остров Бабочки, слева – безымянный островок. Так выглядело с высоты двух-трех километров. А с катера ни намека на сушу. Лишь бесконечное море, переливающееся под ослепительным солнцем.

Катер шел на самом малом. За ним волочился металлический цилиндр с ультразвуковым локатором, работающим от генератора. Датчики передавали на переносной компьютер диаграмму, позволяющую судить о металлических предметах на дне.

Нудная работа…

Джеб сидел на кормовом диване и неотрывно смотрел на зеленоватые зигзаги, ползущие справа налево по матрице ноутбука. Рядом нашел место спутниковый навигатор, фиксировавший местоположение катера. Согласно его показаниям, лодка прошла чек-пойнт по долготе, пора брать обратный курс, сместившись по широте на пятьдесят метров. А значит, идти точно по нулевой широте, по экватору, опоясавшему земной шар.

Нудная работа продолжалась вторые сутки. Одна за другой в воду летели пустые пивные банки и порой казались такими же, как ультразвуковой прибор, «торпедами».

– Кок, еще раз выбросишь банку в воду, полезешь доставать, – цыкнул на товарища Блинков. – Соболь, тебя это тоже касается.

– Джеб, нам не пора табанить? – спросил Кокарев. Он перегнулся через спинку переднего кресла и подсмотрел показания навигатора.

– Пройдем еще пару километров, – ответил Блинков.

«Похоже, – думал он, – и нас начинают прощупывать». Он несколько раз видел скоростной катер. Он походил на гоночный болид, рисующийся в зеркалах заднего вида. Он не предпринимал попыток сблизиться, лишь обозначал себя и тем самым нервировал идущего впереди соперника.

Джеб с полувзгляда распознал в его очертаниях моторную лодку типа «РИБ-36» с высокорасположенными антенной радиолокационной станции и блоком инфракрасной аппаратуры.

– Мореходность у нее потрясающая, – отметил Кок, – до шести баллов по шкале Бофорта. Скорость – порядка сорока узлов. А мы ползем, как черепахи. – Он сложил руки, накрыв тыльную часть кисти внутренней, развел и пошевелил большими пальцами, изображая черепаху.

Он был в плавках-шортах, экваториальное солнце опаляло его голый торс и тщетно пыталось добраться до головы, укрытой привычной уже банданой белого цвета.

– Пора разворачиваться. Или ты по кругу хочешь пойти?

– Еще немного, Кок, не дергайся.

– Нам бы такую лодчонку, – вступил в разговор Соболь. – У нее силовая установка – два дизельных мотора, работающих на водометные движители.

– Ну все, мужика поперло… А лодка-то с британской базы. Почему они не маскируются?

Джеб промолчал. Перед самым отъездом на острова на его вопрос «Как германская субмарина потопила сухогруз с золотыми слитками?» Абрамов ответил невпопад. Он, с интересом изучая документы, изъятые из дома Рут, смог нарисовать картину того февральского вечера.

– Подводники добивали тех, кто находился в воде. Из карабинов и автоматов. Тех, кто успел отплыть далеко, убивали пушечными снарядами. Потом все было кончено. С сухогруза вернулась призовая команда и доложила капитану, что на борту «Гессена» есть золото. Потом налетела авиация союзников, израненный «Оракул» уходит от погони Экваториальным проходом. Что-то в этом роде. Знаешь, лодку назвали по прозвищу капитана. Он имел способность предвидеть действия противника, был хитер, как лисица, и прозван Оракулом, награжден Рыцарским крестом с мечами. В названии его подлодки – U-730 – стояла литера «А», уникальный случай. Она была двойником U-730 и осуществляла в основном секретные задания.

– Почему «Гессен» шел без конвоя?

– Чтобы не вызвать подозрения, я думаю. На пути его следования не было вражеских судов, а на борту мощная охрана. Нет никаких данных, что он отбился от конвоя. Но вот ему повстречался немецкий подводный крейсер.

Абрамов взял в руки пожелтевший лист бумаги. Сводка.

«…В Индийском океане, в Бенгальском заливе, в Персидском заливе, Яванском море и даже у берегов Австралии силы противолодочной обороны в воздухе и на море с каждой неделей становились все сильнее».

• Предыдущая
• 39/62
• Следующая