Оперативное вторжение - Нестеров Михаил Петрович - Страница 56

• Предыдущая
• 56/66
• Следующая

Новоград

Чила рассредоточил своих бойцов так, как и предполагал генерал Кудряшов. Фактически они встречали боевиков, но пока еще не заблокировали им выход. Это произойдет позже, когда большая часть их окажется на нижнем этаже.

Рядом с Чилой – Слон, напротив – Гадкий Утенок и Лилипут. Пары бойцов разделяет широкий марш. Пока они видят друг друга, но по команде командира затаятся за стенами прохода. Это произойдет, когда будут услышаны шаги боевиков. Сигналом послужит автоматная очередь. Любая сгодится – боевики ли первыми откроют огонь, обнаружив засаду, сами ли спецназовцы, устремляясь вверх по лестнице и рассекая группу боевиков на две части. Вряд ли они все успеют спуститься. Невозможно представить, что террористы толпой попрут напрямик. Они, как и положено, сразу же разобьются на три потока: вперед и в стороны.

Хотя бы пару минут продержаться, надеялся Чила. Но как удержаться минуту, полминуты при шквальном огне из пары десятков автоматов?..

«Черт возьми!..» – качал головой командир группы. Пришла пора расплаты за допущенные ошибки. За самовольство? Наверное, и за это тоже.

А что там с политико-моральным состоянием? Полиморсос, как говорят моряки, в норме.

Боекомплект пополнился четырьмя гранатами, парой «тээмпэшек» и пистолетов, изъятых у Магомеда и Касима. Плюс граната с нервно-паралитическим газом. Рвануть бы ее сразу, надышаться как следует и переть напропалую нервным паралитиком.

Нервишки.

Колотит.

Две минуты...

Невозможно продержаться вчетвером.

Если бы Чила знал, что им нужно выстоять десять минут, даже больше, он бы не нашел этому определения.

Тактика сдерживания. Сейчас Чила понял, что никакой тактики нет, есть лишь простая до безобразия схема, в которую впаяны четыре резистора. Вместе они выдержат непосильное напряжение, но стоит только сгореть одному, и остальные полетят один за другим.

Нет, не надо думать об этом. Не надо смотреть на Гадкого Утенка, на Лилипута. Когда смотришь, приходит страшное чувство, словно запоминаешь взгляд. Навсегда.

«Парни, мы сами напортачили, самим же и отвечать». Дальше Чила должен сказать то, чего говорить был не вправе. Но он выкрутился. «Пацаны, жаль, нет времени уйти через шахту».

«Я вообще медленно бегаю», – пришел на помощь Утенок.

«А я вообще в шахту не пролезу», – сказал Слон.

И все посмотрели на Лилипута.

Детская передача закончилась, настала пора взрослых. Взрослые громко затопали, спускаясь по лестнице.

– Психическая атака, – нервно заметил Чила Слону. – Красиво идут! По местам, парни.

Когда Утенок с Лилипутом скрылись из виду, в груди Чилы словно что-то оборвалось. «Вот и все, – отрешенно подумал он. – Вот и все».

Наверное, впервые в жизни у него затряслись руки, а небо словно ошпарили крутым кипятком. Казалось, нет такой силы, которая могла бы сдвинуть его с места. Помог Слон, потянув командира за рукав и тихо выругавшись:

– Хрена ты расселся, чудила!

Молодец, Слон. Доверчивый Слон. Решительный Слон. Ну держитесь, мать вашу! Получите замес, суки, от морской и крылатой пехоты!

Приклад удобно устроился в выемке плеча. Пальцы, уже не дрожащие, но слегка напряженные, привычно обхватили рукоятку автомата.

«Ну, генерал, не телись, – Чила мысленно поторопил Кудряшова, – а мы подстегнем».

Ну и где тактика? Как в чистом поле. Вышел – действуй по-боевому. И все. Единственная тактика – маленькие хитрости. Громкая команда «Отходим!» – означала совсем другое – «Вперед!». Обманным возгласом выманить противника на себя, чтобы столкнуться с ним лицом к лицу.

«Ко мне!» – «Ко мне не подходить!» Это, считай, конец. Уже ничем не поможешь.

И все. Иначе запутаешься.

За старшего Кемаль оставил сержанта Саида Газманова. Вместе с ним остался близорукий младший сержант Усман Тумриев. В свою группу Кемаль отобрал в том числе вольника Гелани Исигова, Зелимхана Садуева, Юсупа Ухманова, Ахмеда Хубалова. Несколько секунд смотрел на таранного типа Бауди Заурбекова. Действительно, почти двухметровый таран, огромная мишень при отступлении. Считай, свою работу он уже сделал, стоя во главе штурмовой группы, все двери выбил, кого надо напугал. Если бы не спецназовцы внизу, Кемаль уходил бы небольшой группой, пятеркой, в которую вошел бы и младший сержант Руслан Исмаилов. Его Кемаль назвал последним.

Двадцать человек вместе с Кемалем плюс ловкий, как обезьяна, Абдулкасим Душаев.

В этой суматохе Кемаль напрочь забыл об элементарной связи с Магомедом и Касимом. Ему пришлось принимать ключевые решения в напряженной обстановке, сжатым в тисках времени.

Спуск.

Совсем недавно было восхождение.

Али поднялся на вершину, увидел, что стоять там, удерживая равновесие, можно лишь на одной ноге... Все верно. Он познал этот процесс восхождения, теперь пора за спуском. Где каждый шаг должен быть предельно рассчитан и выверен. Должен. Быть. Абсолютный туман в этих двух словах, словесное косоглазие.

Именно эта косоглазость не дала Кемалю в самом начале просчитать изуверский ход противника. Кудряшов запустил пробный шар – пришло хоть и неверное, но точное определение, характеризующее генерала. Вздыбится ли это красивое здание, хороня под собой сотни людей, нет ли, он за это ответственности не понесет. Он спишет все на спецназовцев, которым отдал соответствующее распоряжение. Главное, это не «Альфа», не СОБР, а инородное подразделение. Трехзвезданутый мент ждет реакции, проверяет давление, стучит молотком по коленям, обследуя нервы шахидок.

Все так или приблизительно так. Не хватало какой-то мелочи, которая расставила бы все по своим местам.

Кемаль невольно поймал взгляд Маремы Герихановой. Какого черта она бесстрашно уставилась, когда все заложники отвели глаза, опустили головы перед командиром диверсионной группы, остановившимся у края информационного табло? Наблюдатели через бреши в куполе могут вычислить ее по поведению. Это не элементарно, но вполне возможно. Сейчас они этим и заняты.

Мелочь...

Разгадка где-то рядом.

Где, в однородной массе заложников, в которой даже рентгеном не высветишь смертниц?

«Отвернись, сучка!» – сузил глаза Кемаль и увидел, как сгорбилась на своем месте Марема.

Обстановка не накалялась, она нагнеталась, словно заработал поблизости какой-то мощный психотропный генератор. О чем думают заложники? О скорой развязке? Тасуют варианты, запихивая самые паршивые под низ колоды?

Пробный шар. Он на руку. Может, даже как нельзя кстати. Еще есть шанс уйти.

– Всем оставаться на местах! – предупредил Кемаль. – Не дергаться. Саид, если кто вскочит с места – стреляй.

Взгляд на Еву Акуеву, Ракият Аушеву, Джамилю... Они сделают свою работу. Они столько раз репетировали...

«Все внимание на информационное табло».

Поезд Москва – Астрахань, на котором должна была отправиться в Дагестан спортивная рота.

Должна.

Была.

Косоглазие.

И в этом была насмешка над чеченцами-спортсменами-террористами. Но честная игра с артистками-смертницами.

Кемаль стал во главе последней пятерки. Командиры подгрупп получили инструкции: «Нас ждут на выходе. Их не больше пяти». Кемаль смело урезал группу спецназа. Было бы их на самом деле десять, генерал бы сказал, что их два десятка. Лишь бы командир диверсионной группы увел из зала как можно больше своих людей. Это проще, чем таблица умножения. Проще, чем алфавит, начинающийся с антитеррористической буквы.

Кемаль спустился всего на пару ступеней, когда к Саиду Газманову подошел громила Заурбеков. Бауди показал на табло:

– Наш поезд отправляется.

Первая пятерка во главе с Гелани Исиговым с марша свернула налево, к «Погребку». Зелимхан Садуев повел свою группу в противоположном направлении, к выходу на вокзальную площадь. И лишь третья по счету группа под началом Ахмеда Хубалова, пошла прямо, чтобы, разворачиваясь по ходу, растянуться цепочкой вдоль стены и прикрывать оставшихся товарищей, среди которых находился командир диверсионной группы.

• Предыдущая
• 56/66
• Следующая