Оперативное вторжение - Нестеров Михаил Петрович - Страница 6
- Предыдущая
- 6/66
- Следующая
Ильин: Валидов сказал, чтобы я не до...лся до него.
Следователь: Именно в такой форме?
Ильин: Да. Сказал, что я смелый днем, а ночью, когда я буду спать, он меня зарежет. Я сказал, что у него очко маловато для этого. Он назвал меня педерастом. Я сказал, что готов стать им для его черной жопы. Он схватился за штык-нож, который у него висел на ремне.
Капитан Ткаченко имитирует движение потерпевшего Валидова.
Ильин: У меня в руке был нож «оборотень».
Следователь: Вы подошли к Валидову с ножом и сделали ему замечание, будучи вооруженным?
Ильин: Да. Я поигрывал ножом по привычке.
Следователь: Поясните, что значит «поигрывал».
Ильин: Я уже говорил: для того чтобы обнажить рабочую половину клинка, нужно раскрыть половинки рукояти – вперед. Я часто упражнялся с «оборотнем».
Следователь: Сколько времени вам потребовалось, чтобы раскрыть клинок?
Ильин: Меньше секунды. Я сделал шаг вперед (делает шаг вперед), взяв нож обратным хватом (показывает), и, замахнувшись, ударил Валидова в шею.
Следователь: Вы показываете именно то место, куда произвели удар?
Ильин: Да.
Судебно-медицинский эксперт Тараканов (приблизившись): Область передней поверхности шеи и надключичной ямки.
Следователь: Дальше.
Ильин: Потом я вернул нож и толкнул Валидова на тумбочку.
Следователь: «Вернул» означает – вытащил?
Ильин: Да.
Следователь: Почему вы произвели этот удар, а не другой? Осознавали ли вы, что наносите смертельное ранение?
Ильин: Я пустил нож в ход автоматически, не задумываясь, отреагировал на угрозу.
Следователь: То есть вы настаиваете на том, что защищались таким образом?
Ильин: Да. Меня так учили.
Следователь: Можете назвать место, конкретное лицо, которое обучало вас?
Ильин: В учебном подразделении. Инструктор по ножевому бою мичман Стариков.
Следователь: Кроме известного случая, на практике вам приходилось применять холодное оружие, использовать навыки, приобретенные в учебном подразделении?
Ильин: Я полгода находился в Чечне. Добавить мне нечего.
Следователь: Вы не пытались оказать потерпевшему Валидову помощь? Как скоро вы поняли, что он мертв?
Ильин: Я к полумерам не привык. Я видел, что рана смертельная и Валидов долго не протянет. Я сразу пошел в умывальник и вымыл нож с мылом. Я не хотел скрыть следы, просто отмывал кровь.
Следователь спрашивает, имеются ли у участников следственного действия вопросы, нет ли дополнений или замечаний у обвиняемого. Далее доносит до сведения участников следственного действия, что составление письменного протокола и просмотр видеозаписи будет произведен в помещении прокуратуры. Видеозапись приостанавливается в 11 часов 40 минут. Возобновляется в 12 часов 55 минут.
Следователь: Обвиняемый Ильин, правильно ли отражен ход и содержание следственного действия? Соответствует ли количество и время указанных перерывов в видеозаписи фактически имевшим место?
Ильин: Да.
Следователь: Видеозапись прерывается для составления письменного протокола.
Возобновляется...
Следственное действие окончено в 14 часов 15 минут.
Эту видеозапись, а точнее, копию Михаил Артемов получил от военного прокурора Плотникова, с которым находился в приятельских отношениях. Просматривая запись, полковник не мог сдержать улыбки: он впервые видел, как официально лицедействует военный прокурор. Вообще все у него получилось здорово. Похоже на сцену из кинофильма, причем американского, где такие вещи в ходу. Даже, казалось бы, затяжные выступления адвокатов и прокуроров на судебных слушаниях не снижали, а, наоборот, добавляли своеобразную динамику сюжету.
Артемов пожалел, что видеокамера снимала Ильина с боку, а со спины он ни разу не попал в кадр. К тому же его движения были медленными, демонстрационными, прерываемые уточняющими вопросами прокурора Плотникова и судебного медика. Не хватало активности, которая с избытком отмечалась в действиях военного прокурора.
По этой записи Артемов не мог сказать со «стопудовой» уверенностью, что именно Ильин «отработал» на 2-й Бородинской. Прокрутил «самое интересное» место в убыстренном темпе. Ничего нового. Хотя отметил: нож Ильин держит обратным хватом, взмах на уровне головы – чтобы не потерять равновесия, как пояснил инструктор Соколик. Впору снова вызывать инструктора и демонстрировать вторую запись.
На руках у Артемова был и протокол следственных действий, составленный перед последней остановкой записи. Надо бы его перечитать.
Артемов вынул нагревшуюся кассету и выключил магнитофон. Хмыкнул, когда подсознательно отметил стандарт пленки и марку «видика». И пришел к выводу, что скоро свихнется.
Вернулся к письменному протоколу:
«...Валидов сказал, что зарежет меня, когда я буду спать... Я сделал шаг вперед, взяв нож обратным хватом, и, замахнувшись, ударил Валидова в шею. Вернул нож и толкнул Валидова на тумбочку...
С моих слов записано верно».
Записано верно.
Сказал. Взял нож обратным хватом. Замахнулся. Ударил. Вернул. Толкнул.
Наколол... Сулеймана Султанова.
Практически все совпадает с происшествием годичной давности.
Аналог...
Полковник Артемов вздохнул. Придется согласиться с «силомерами».
Он точно установил, что Николай Ильин в данное время находится в СИЗО в камере для осужденных (его приговорили к восьми годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима) и ожидает этапа на зону. В то время как «силомеры» втихаря потирают ручонки и подпрыгивают на «колючих аналогах».
Артемову предстояла нелегкая работа. Фактически он должен доказать невиновность спецназовца Ильина, разделавшегося со своим сослуживцем, в убийстве предпринимателя Сулеймана Султанова. Его принадлежность к армейскому спецназу установлена на восемьдесят процентов. Офицер военной разведки невесело усмехнулся: оставшиеся двадцать процентов приходились именно на спецназ ВМФ. И почудилось в этом некое распределение ролей: на одного свалилось все, на другого (настоящего преступника) – ничего. Тем не менее это соответствовало задаче, поставленной перед Артемовым. Ильин, с двумя преступлениями за плечами – человек с именем, прогремевшим вместе с аббревиатурой «ГРУ». Так что лучше два «випа», чем один «совсем вип».
Следующий этап в оперативной работе полковника Артемова – «потолковать по душам» с выявленным спецназовцем. Под гарантии руководства ГРУ «склонить» его к правдивым показаниям. Выслушать его, проверить показания, дать совет не высовываться. А что еще? На армейский спецназ последнее время вылили столько грязи!.. Кто-то «наверху» занимается распределением: никто не должен ходить чистым. Чистые и умные всегда раздражают власть.
Теория вероятности. Только она противилась и пыталась увести Ильина от ответственности за убийство чеченца Султанова. А вместе с ней сомневался и Михаил Артемов. Правда, на планирование и осуществление такой операции времени почти не оставалось. Хотя у Николая было алиби: во время убийства Султанова морской пехотинец Ильин находился далеко от Москвы: в военно-морском госпитале в Астрахани.
«Да, – вздохнул Артемов, – был бы Ильин чеченцем, он бы после убийства сдал нож в ближайшее отделение милиции или ФСБ и освободился таким образом от уголовной ответственности».
Вернувшаяся из зубоврачебного кабинета секретарша буквально принесла с собой какую-то стоматологическую заразу. Сквозь зубы она процедила, что ей нельзя ни есть, ни пить в течение двух часов.
– За минусом часа, на который ты опоздала? – не преминул подковырнуть Артемов.
– За плюсом, – невнятно ответила Светлана Николаевна. Причем прозвучало «за флюсом».
И более внятно добавила:
– Вам сообщение, шеф. Николая Ильина сегодня ночью отправили этапом в колонию.
Вот тут зубы Артемова и заныли. Впору докладывать начальству, что вина морпеха Ильина доказана в обоих случаях на все двести процентов. Лишь бы не «догонять» этап. И передоверить дело никому нельзя: задание он получил лично от второго лица «Аквариума», а тот, не говоря уже о самом «Спруте», на дух не переносил этого посреднического слова.
- Предыдущая
- 6/66
- Следующая