Спецназ не сдается - Нестеров Михаил Петрович - Страница 21

• Предыдущая
• 21/67
• Следующая

– Я все устрою, – уверенно пообещал подполковник. – У нас с начальником разведки впереди не одна встреча, в том числе и решающая. Всему свое время.

– Боюсь, он не поймет.

– Ему необязательно понимать приказ, чтобы исполнять его, – ответил подполковник. – Это относится и к тебе.

По приказу контр-адмирала Бушуева Николая Петрова поместили в камеру, расположенную в подвальном помещении Главка. Адмирал, промариновав подчиненного в одиночке без малого сутки, отметил на часах время и скомандовал себе: «Пора».

Спускаясь по бетонному маршу, Бушуев в очередной раз задался вопросом: «Кто такой Петров?» В управлении никто его хорошо не знал. Он справлялся со своей работой. И такое положение дел вполне устраивало руководство: он не давал повода к лишним разговорам вокруг него. За исключением… В 1999 году его проверяла контрразведка – он оказался чист «как мытая посуда». А вот сейчас выясняется, что был умным «как целый том Талмуда».

Его проверяли по личному распоряжению зама Бушуева, и с отчетом о его проверке контр-адмирал ознакомился час назад. Петрова проверяла оперативная группа подполковника Козырина из департамента контрразведки ФСБ. Ныне человека известного, помощника сенатора Воеводина. Без малого четыре года назад он и завербовал Петрова, скорее всего замазанного в связях с проститутками. Грешить-то можно, но не с шалавами, от них можно подцепить не только триппер. Давно доказано, что они являются одним из инструментов вербовки. Куда угодно можно залететь, даже в криминальную структуру.

Дежурный открыл металлическую скрипучую дверь, и Бушуев шагнул за порог камеры. Его взгляд надолго задержался на осунувшемся лице начальника отдела; невольно вспомнился свой облик в зеркале, когда Алексей Степанович, разглядывая свой седой висок, с долей обреченности пошутил: «Жаль, конечно, если в нем появится дыра размером с амбарный замок».

Он не готовил обвинительной речи, наоборот, хотел избежать ее, понимая, однако, что сделать это будет трудно. Эмоции хлестали через край, выдавливая «пару ласковых» для изменника.

Петров вздрогнул и прижался к спинке стула, когда адмирал вынул из кармана кителя пистолет Марголина.

– В нем один патрон, – классически пояснил Бушуев и положил оружие на металлический откидной столик. И добавил, демонстрируя свой наградной «вальтер»: – А в этом семь. Я вернусь через пять минут.

Адмиралу было наплевать на то, как Петров проведет отпущенное ему время, какие мысли завертятся в его голове. Эти пять минут в воображении начальника разведки предстали в виде сжатых в тисках томительных суток, что провел в камере Петров. Этакий сгусток смертной тоски, отчаяния, хриплого шепота, призывающего надежду. Этакая «черная дыра», вбирающая в себя всю энергию.

Петров отдавал себе отчет, как поступают с предателями в ведомстве, на которое он работал, и все же предал его интересы, приобретая взамен нечто иное. Несомненно, это выгода, по другую сторону которой – смесь из страха, напряжения, что, в свою очередь, невольно порождает азарт – одну из самых губительных вещей в этом мире.

Громкий хлопок пистолетного выстрела сквозняком вырвался через дверные щели. Адмиралу показалось, что он ощутил его стремительное дуновение на своих щеках. Он резко шагнул в камеру.

Петров держался за опаленный холостым патроном висок и диким, блуждающим взглядом смотрел на своего шефа.

Контр-адмирал усмехнулся: Петров отчасти искупил вину. Но дело в другом. Он обработал его, теперь иуда будет послушным, сделает все, что скажет ему начальник, и будет благодарить его до конца жизни.

Голос адмирала прозвучал ровно:

– Как только я закончу это дело, ты сможешь написать рапорт и катиться ко всем чертям. Слово офицера. А пока отвечай на вопросы. Как давно ты работаешь на Воеводина? Как и чем он расплачивался с тобой, можешь опустить. Ну, что, кроме шифровок от Турка, ты передал ему?

Отвечая на вопросы начальника, Николай мысленно возносил хвалу своей смекалке: не посмотри он, каким патроном заряжен пистолет, мог бы отбросить копыта со страху. А так все прошло гладко; даже можно похвалить себя за актерское мастерство… и пожалеть об обожженном виске.

Естественно, он боялся Бушуева, но больше всего – Козырина. Виталий тоже офицер, но чести у него никогда не было. Совести тоже. Вот кто не станет загонять в ствол холостой патрон. И боевым не ограничится, забьет пыж на всякий случай.

Петров собрался в считаные минуты. Он контролировал каждое свое слово. Адмирал должен услышать только то, что не повлияет на планы Козырина. Главное, чтобы Бушуев поверил в его искренность, чтобы потом ему снова не пришлось сажать подчиненного в камеру.

– Он потребовал от меня номер секретного счета нашего аппарата. Я назвал ему реквизиты старой фирмы…

В общем и целом Николай успокоился быстро. Сообщения Турка, касающиеся парома «Мавритания», в своем офисе получал Козырин, но шли они также на имя Петрова. И первое, что сделает Петров, оказавшись «на воле»… Нет, он не станет предупреждать Виталия об опасности, тогда ему точно крышка – он сделает по-другому.

Секретный агент Турок… На нем были завязаны многие связи, в том числе и по делу «Мавритании». Связи распадутся на звенья, если удалить связующий их элемент – Турка. Адмирал не сможет обвинить Петрова, поскольку после сегодняшней акции с парой пистолетов Петров стал «ручным».

Беседа с адмиралом продолжалась в течение часа. После чего в Энзели полетела зашифрованная радиограмма.

В ресторане грохотала забойная, не для позднего вечера музыка. Шумное местечко с холодным названием «Север». Елена Моравец не была здесь ни разу, она даже днем старалась обходить это заведение стороной. В основном тут собиралась молодежь. Парни и девушки толпились у входа, словно попасть внутрь кабака можно было по пропускам или там действовал фейс-контроль.

Ее модный черный гольф подчеркивал тонкую талию, невысокую грудь. В пуловере, свободных брюках и на шпильках она казалась совсем юной. Когда она в полном одиночестве шла по набережной, два морских пехотинца попытались завести с ней знакомство. И она подумала, невольно улыбнувшись: «Действительно, когда я последний раз гуляла?» Парни поняли ее улыбку по-своему и увязались за ней. Высокий и худощавый, лихо заломив черный берет на ухо, шел рядом; краснолицый увалень лет девятнадцати – позади. Один довольно удачно острил, второй робко хихикал.

– Знаете, как получилась первая мясорубка? Это когда Карлсон надел штаны наизнанку.

Лена грустно улыбнулась шутке молоденького пехотинца.

Неизвестно, сколько бы они шли так, если бы их не остановил чуть насмешливый голос:

– «Недоступный» под конвоем «Игривого» и «Смешливого».

Девушка быстро сориентировалась, поворачиваясь к Сергею и напуская в голос иронию:

– А, гвардии лейтенант Перминов…

«Конвой» быстренько набрал ход и скрылся за причалом.

Сергей был одет в джинсы и майку, на плечи наброшена легкая коричневая куртка из тонкой кожи, скорее ветровка на «молнии» и с классическим воротником.

Сергей поздоровался, беря Елену под руку:

– Привет, Рыжик.

– Привет. Давно не виделись.

– Знаешь, что я подумал, когда впервые увидел тебя? Я подумал: «То, что надо».

Девушка улыбнулась.

– А ты? – спросил Сергей.

– Что – я?

– Ну, что ты подумала, когда увидела меня в первый раз?

Лена на минуту задумалась.

– Тебя всегда звали Серым. Грей – это «серый» по-английски. И я подумала, глядя на тебя: «Капитан Грей».

– Не вяжется, – рассмеялся Перминов. – Выходит, ты интересовалась мною, наводила справки – кто я, как меня зовут. Цветом моим интересовалась, да?

• Предыдущая
• 21/67
• Следующая