Спецназ не сдается - Нестеров Михаил Петрович - Страница 51

• Предыдущая
• 51/67
• Следующая

И уже с удовлетворением отмечал, что команда начала срабатываться. Вот появились из люков оба стрелка и заняли места у бортов. Те пираты, кого не разнесло от взрывов реактивных гранат, барахтались в море. Перминов и морпех Зацарный добивали их одиночными выстрелами из «калашниковых».

Конечно, философски рассуждал Кашинский, сразу сплоченной команда не рождается, ей нужна обкатка. Он много раз взаимодействовал в связке с кем-то из молодых «гранитовцев», но… всегда в качестве инструктора. Только сейчас ему довелось отработать действительно в команде и в реальной боевой обстановке. Что еще нужно человеку для счастья?

Тритоныч по натуре был романтиком. Море – его родной стихией. Когда он держал в руках штурвал, выходя из гавани, всегда по-детски подмигивал слепящему стеклу маяка. Железки и стекляшки, а вроде как одухотворенные.

Траулер пер прямо на скалы, но Сергей был спокоен – искушенный рулевой знает свое дело и проведет шхуну впритык к серо-зеленым ноздреватым камням, обойдет их, словно погладит по головке, и ласково улыбнется.

За рифом, который протянулся на двести метров, никого не оказалось, как никто не укрывался за скалами и молодыми побегами вереска. Сбавив ход, капитан развернул шхуну и повел ее обратным курсом. Ветер свежел, тела пиратов и остатки снаряжения необходимо было подобрать, не мешкая.

– Шлюпку на воду! – распорядился кап-три и подозвал бледного боцмана.

Саксеев занял место за штурвалом, но дверь в рубку оставил почему-то открытой.

Когда тела пиратов, искореженные лодки и часть амуниции захоронили на рифе, Кашинский хлопнул себя по лбу:

– Не додумался, старый дуралей! – выругался он. – А трал-то на что? Загребли бы все сетью и затопили! – помолчав, серьезно сказал: – Ладно, думаю, до внешнего рейда Бендер-Солеймана дойдем без приключений.

А пока команда, отдав носовой якорь, приступила к заделкам пробоин на борту рыбацкой шхуны.

Ноутбук Алана Боциева, который обнаружили при погибшем Алексее Шумилове, адмирал Бушуев окрестил «Черным ящиком». Еще и потому, что компьютер пострадал при взрыве на пароме «Мавритания». Вот уже несколько недель специалисты разведуправления каплю за каплей выжимают информацию из поврежденного «винчестера», пытаясь полностью восстановить данные. И они, по словам инженера-электронщика, были близки к успеху.

Бушуева интересовало, какие операции производились на данном компьютере, и он постоянно спрашивал: «Возможно ли это?»

– Все возможно, – звучал ответ, который откровенно не нравился контр-адмиралу. А время шло.

К работе был также подключен какой-то, по словам Бушуева, сопляк, выигравший олимпиаду по защите систем связи, проводимую в Мюнхене. Этот «олимпиец» был «скрытым» хакером. Именно он требовал от «работодателей» чисто технической помощи: полностью восстановленной информации с носителя – «имиджа», по его словам. Для того, чтобы найти все цифровые следы, оставленные при работе с ним. Что ни говори, у всех задачи были очень сложные.

Бушуев видел его: типичный хакер – худой, сутулый очкарик с тонкими нервными пальцами. Однако он не стучал ими по клавиатуре, как пианист-виртуоз, в основном пользовался мышью.

– С мышью по жизни? – пошутил адмирал.

– Угу, – не оборачиваясь, промычал хакер. – По жизни я – с мышью. И, блин, на поводке.

Ему были обещаны деньги, но «мюнхенец» сказал, что работает на интерес. И добавил:

– Если бы работал за деньги, давно бы обзавелся собственным спутником. А вы регулировали бы его орбиту. За деньги.

Дерзкий пацан.

Наконец, когда данные были восстановлены, хакер занялся своим делом. Он попросил не мешать ему, надел наушники, включил какую-то музыку и подключил к своему ноутбуку «образ» жесткого диска с компьютера Алана Боциева.

Со своей работой он справился за два часа.

– Думаю, вас интересует именно это, – сказал хакер, распечатав на принтере пару листов информации.

Когда Бушуев ознакомился с ней, не сдержался и хлопнул по столу ладонью:

– Попался, сукин сын!

Если честно, он не сомневался, что его человек на борту «Мавритании» справился с заданием. Требовалось лишь доказать это. А все доказательства хранились в компьютере осетина.

– Скажи, как это у тебя получилось? – спросил он «олимпийца», запаковывающего свой ноутбук в чехол.

Тот пожал острыми плечами:

– Случайно.

Наверное, у него были свои секреты, профессиональные.

Вечером в кабинет Боброва вошла Елена Моравец. Как и Сергей Перминов, Олег мысленно простонал: «Только не это…» Он засуетился, предложил место за столом, велел принести чаю, сел напротив, сложив на столе руки, устремил на посетительницу, одетую в темное, глуповатый взгляд. Она молчала. Он тоже молчал. Кто и с чего начнет? Может, спросить у нее, что такое трактет?

Олег улыбнулся.

– Лена, ты не знаешь…

– Они ушли за Яковом, – наконец сказала гостья, проделавшая долгий путь из Светлого. Приехала домой, где ее ждали холодная квартира и одиночество. Сколько она пробудет здесь, одному богу известно. Но ждать лучше здесь, нежели в московской квартире у матери.

– Ну вот, – неприлично обрадовался каперанг, – теперь и ты знаешь.

– Расскажите, что случилось, вы ведь знаете.

Олег развел руками, обнажив из-под рукавов кителя манжеты рубашки.

– Хорошо. Расскажу, что мне известно наверняка. – Он выдержал небольшую паузу. – Якова взяли в международном аэропорту. Знаешь, как сказал булгаковский герой: «Свежесть бывает только одного качества». Так вот, говоря классическим языком, паспорт ему сделали второй свежести, с ним он и попался на паспортном контроле.

«Удивительно, – подумал Олег, с некоторым недоумением глядя на женщину, – она не перебивает, не задает наводящих вопросов. Такое чувство, что выслушает все до конца, встанет и молча удалится. Странная особа».

– Они уходили вдвоем – Яков и Саша Ковалев. Остальные, по-видимому, погибли при взрыве парома. Когда полицейские попросили Якова пройти с ними, у Саши Маленького сдали нервы, и он открыл по полицейским огонь из пистолета. Его, конечно, убили. Недалеко от стойки бронирования и оформления билетов. Я только не пойму его роли в этом деле, почему в аэропорт Ковалев пришел с оружием. Чтобы проводить товарища, не обязательно брать с собой пистолет. У Якова в багаже обнаружили крупную сумму денег в долларах – что-то около восьмидесяти тысяч. Не думаю, что это были все деньги.

«Отлично сказано, – скривился Бобров. – Успокоил: мол, не волнуйся, улетал твой суженый из Ирана не таким уж и нищим. Ей-то это зачем?»

– Когда вы узнали об этом?

– На пятый или шестой день после гибели парома.

– Сергей тоже об этом знал?

– Я сказал ему… с небольшой задержкой. Через неделю. В общем, через пять или шесть дней.

– Это Яков виноват во взрыве парома?

– Что ты! – Олег хотел добавить «девочка». – Нет, конечно. Но обвинят, если узнают, кто он. Пока его содержат в военной тюрьме. Мы принимаем некоторые шаги, но, понимаешь, очень осторожные. Готовим материалы к переговорам и прочее. Нам недостает выводов комиссии по гибели «Мавритании». Иранские власти обнародовали лишь список погибших из команды и обслуживающего персонала парома. Табанить мы, разумеется, не собираемся. Это из области дипломатии, а как все на самом деле происходит, ты сама знаешь. И тебе ничего не могли сказать. В силу определенных причин. Ты должна нас понять.

Олег снял трубку трезвонившего телефона. Звонила жена. Бобров, выпрямившись, ответил четким голосом:

– Есть, товарищ контр-адмирал! Сейчас буду.

Положив трубку, Олег встал и снова развел руками: «Вот так. Тороплюсь. Дела, сама понимаешь».

Остров Черепаший. Тюрьма, расположенная в виду военного порта. Как правильно информировал Бобров, меры предосторожности в этом стратегическом районе Ирана были приняты беспрецедентные. В том числе это и тактика дежурного сброса глубинных бомб в портовом бассейне. Частота сброса, как уточнил начальник разведотдела КВФ, – один час. Средства противолодочной обороны приведены в полную боевую готовность.

• Предыдущая
• 51/67
• Следующая