Война нервов - Нестеров Михаил Петрович - Страница 30
- Предыдущая
- 30/63
- Следующая
На ум адмиралу пришло высказывание Кальдерона: «Лучше всего хранит тайну тот, кто ее не знает». Он воспроизвел его вслух и продолжил:
– Информация, компромат, тайна, как хочешь назови, есть не что иное, как рычаг влияния. И цена на них будет всегда высока. У нас теперь свой бизнес, нам надо деньги зарабатывать. Как говорится, запах прибыли приятен, от чего бы он ни исходил. Тряси, Саня, генеалогические деревья наших клиентов, пока с них не упадет влиятельный негодяй.
Школьник получил ответ на свой запрос. Ознакомившись с ним, он набросал в голове портрет Габриеля Морето. Спустя полчаса поделился своими выкладками с Александром Абрамовым. И начал с вопроса и ответа на него:
– Кто такой Габриель Морето? Профессор Мориарти «Опус Деи». Несколько лет работал в Моссаде, никогда не был членом прелатуры. Работая на орден, он поддерживал апостольские начинания трудом в области безопасности. Получает приличные деньги на той основе, что католическая церковь наделяет помощников не только духовными дарами.
– Он ходит в ранге помощника?
– Вряд ли. Помощниками обычно становятся родные, друзья, коллеги членов «Опус Деи», почитающие основателя ордена. Бывший израильский разведчик, думаю, почитал его всуе.
– Почему? – спросил Абрамов, улыбнувшись. Он знал ответ.
– Хотя бы потому, что Габриель не был католиком. Его мама – еврейка, отец – наполовину еврей, наполовину испанец.
– Устав ордена позволяет евреям, мусульманам, буддистам, некрещеным, не исповедующим никакой религии стать помощниками прелатуры, – возразил Абрамов. – Для этого нужна лишь просьба одного из членов «Опус Деи», и региональный викарий сделает назначение.
– Я знаю. Из одной чаши информацию черпали. – Адмирал решил освежить память. – Старшие члены ордена составляют около половины его численности, живут семейно и заводят детей, отдают их учиться в спонсируемые орденом школы. Им запрещено раскрывать свою принадлежность к ордену. По всему миру действуют около миллиона ассоциированных и кооперированных членов «Опус Деи». Секретная статья 202, кажется, провозглашает целью деятельности правоверных мирян государственную и общественную службу. Процесс вовлечения, читай – вербовки, и регламент членства в «Опус Деи» являются абсолютной тайной для посторонних. Что еще? Подбери, Саня, официальное определение.
– Активными проводниками политики Ватикана являются специально подготовленные католические священники в службах военных капелланов вооруженных сил ряда стран НАТО.
– Точно.
– Вернемся к Габриелю. Так кто он на самом деле? Лис с орденом на груди?
– Хорошее определение, – одобрил адмирал. – Он вольнонаемник. А такие люди всегда опасны. Имея мощную крышу в Риме, он может работать на свои личные интересы.
Самолет перенес Джеба и Монику из одного полушария в другое, из зимы в лето, только в плане дождя ничего не изменилось: в Маракайбо хлестало действительно как из ведра. Там Блинков увидел, что посулил ему отчаянный чилийский пилот: один из частных аэродромов. Кое-как оборудованный, он словно тряхнул своим травяным покрытием, и легкомоторный самолет с портретом Че Гевары вместо бортового номера устремился в сторону Каракаса. В пятидесяти километрах от столицы Венесуэлы самолет приземлился на футбольном поле, с которого, по случаю приземления, сняли ворота. Прошло два часа, и за путешественниками прибыла посольская машина.
И снова дождь. Склоны холмов, усыпанные лачугами, наступали на мокрую дорогу, ведущую из аэропорта в столицу. Тысячи хибар, населенных незаконными эмигрантами и бедняками.
Они поселились в отеле «Эль Кондор», расположенном среди основных торговых центров. Там возобновилась работа Блинкова, получившего дополнительные рекомендации через посольского работника.
Номер был лучшим по качеству обслуживания, но до люкса не дотягивал. Встроенный в мебельную стенку телевизор и мини-бар, широкая кровать, тумбочки с ночниками и вещью, которой в спальной комнате быть не должно: шахматами.
– Сыграем? – спросила Моника, когда они с Джебом сыграли очередную сексуальную партию в постели. Она убрала с доски главную фигуру – короля, его предстояло найти. Женщина долго настраивалась на деловой лад. Свое состояние она назвала «любовь сродни помешательству». Выудила из памяти слово «роман» и примерила его к себе и Джебу. Похоже, их отношения можно было назвать бурным романом. В аэропорту Сантьяго она, увидев его, подумала: «Таким его я себе и представляла». На самом деле представила его, как только увидела. Ей действительно показалось, что он крепко сжимал ее тело, а не бумагу с ее именем. И снова Моника лгала себе, принимая желаемое за действительное, наделяя парня теми качествами, которые она хотела бы в нем видеть. И всегда угадывала. Что это?.. Это любовь?
Она не могла вспомнить, когда бы ей так хотелось секса. Вначале под горячим солнцем в двух шагах от каньона, потом под горячим душем в мотеле. Пик желаний пришелся на штурманский стол, и она получила все, что хотела, буквально улетая к звездам. Чуть позже она в записной книжке, находящейся в ее голове, большими буквами написала: «Астрокупол не забуду никогда».
Моника с трудом стряхнула с себя прилипчивые мысли.
– Ты скоро уедешь? – спросила она.
– Завтра, – ответил Блинков, – прямым рейсом в Испанию.
– Мы больше не увидимся?
– Обещаю: увидимся.
– Ты всем женщинам так говоришь?
– Только не я.
Он нашел верный ответ, слегка удивилась Моника. Напрашивался ответ: «Не всем женщинам». И как следствие – усмешка: «Значит, все же говоришь. Некоторым. Из них».
Она обладала исключительной памятью и воспроизвела отрывок из статьи в мадридской газете.
– …В штаб-квартире «Опус Деи» 24 июня 2003 года понтифик обратил внимание на соединение усилий прелатуры с деятельностью каждой епархии или прихода, в структуры которых внедрены ячейки «Опус Деи»… Понтифик упомянул имя некоего полковника Петра Юсупова, ставшего, словами папы, духовником епископа Вильгельма Рейтера. Последний раз старейшего члена «Опус Деи» видели в Толедо на празднике Тела Христова, приходящегося на четверг девятой недели после Страстной недели. Торжественную процессию возглавлял кардинал-епископ Толедо, а вместе с ним и Вильгельм Рейтер…
– Знаешь, кто такой духовник? – спросила она.
– Это человек, который принимает исповедь у кого-то, – ответил Блинков.
– В нашем случае – последнюю исповедь от епископа ордена. Юсупов стал тем человеком, который отпустил грехи от имени церкви и Бога, понимаешь? И причина этого странного поступка неизвестна. Год назад я думала так: возможно, священник посвятил полковника в какую-то тайну. Тема этого посвящения мне казалась очевидной. Она подтверждалась исчезновением Юсупова, и случилось это спустя три месяца после смерти епископа. Тогда же погибли русские моряки с тайными знаками, говорящими об их принадлежности к католическому ордену, а затем и дочь полковника. И вот теперь все мои предположения подтвердились. Фактически Габриель дал признательные показания.
– Считаешь, Петр Юсупов жив?
– Я не вижу причин, по которым тело Юсупова могли скрывать. Он жив. И является ключом к этому делу. Во всяком случае, он был жив год назад.
– Что?
– Да, – глубоким кивком подтвердила Моника. – Я была в одном здании с ним. Месяц назад я получила обновленные данные: Юсупов находится в том же месте. Называется оно «Оазис».
– Где это?
– В Сомали. Полковник содержится в тюрьме для военнослужащих.
– Как он попал в сомалийскую тюрьму?
– Юсупов – военный, офицер. И не мог не знать расклад во многих африканских странах. Скрываясь, он сделал выбор в пользу Сомали. Там шла война. Там были нужны наемники. Юсупов предложил свои услуги в кенийской конторе по найму легионеров, назвал вымышленную фамилию, что устраивало обе стороны: строка о страховке в контракте была пустой формальностью. Более того, на собеседовании он заявил, что у него нет близких родственников, людей, с которыми он смог бы поделиться хотя бы долларом. Свои личные вещи и документы он оставил на хранение в кенийской конторе по найму «Бо Хадсон».
- Предыдущая
- 30/63
- Следующая
