Выбери любимый жанр

Рассказы и стихи - Никитин Олег Викторович - Страница 5


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

5

– Бр-р! – сказал Улин, чуть не поперхнувшись бурбоном.

– Это лишь начало, – заметил Южский. – Дальше еще жутче будет.

– А сюжет какой?

– Наркоман-зоофил, он же бывший жокей, сломавший при падении с лошади все четыре конечности, напрочь теряет квартиру и работу… Идет по дорогам страны и натыкается на труп коня – ты слышал, – потом тот съедает у него ладонь и ногу до колена и якобы оживает. Жокей садится на него – ходить-то уже не может! – и они скачут по деревням и весям, наводя ужас. Пожирают домашний скот и так далее, вплоть до людей. Полно всяких кровавых сцен в коровниках, овинах, псарнях, овчарнях, курятниках, свинарниках, коралях, будках и под конец, «на десерт» – в женской бане. Причем все сцены – от лица жертв, так что можешь себе представить: сытая свинья спокойно жует отруби, радуясь своей свинской жизни, а из-за спины, как расплата за ее грязную сытость, к ней тянется окровавленное копыто или еще что похуже! Зоофилические акты между конем и жокеем тоже имеются – по-моему, очень поэтично получилось.

– Жуть! А кишки?

– Какие кишки?

– Ну, которые из этого коня торчали. Они выпали?

Южский непонимающе уставился на Улина и глубоко задумался.

– Да, – сказал он через несколько секунд. – Они выпали и вместе с желудком волочились за ними по проселкам и бездорожью… А называется повесть – «Карлик в язвах и рубище».

– Круто! Чем заканчивается?

– Конь и жокей поедают в бане сочную бабу, а тут врываются мужики с вилами, топорами, лопатами, баграми, ухватами, ножами и даже один с незарегистрированным гладкоствольным охотничьим ружьем. Приканчивают Бориса и срубают голову коню, да он-то все равно мертвый! В общем, хоть и без головы, он их всех затаптывает копытами и заталкивает свою кишку жокееву трупу в рот. Тот ее съедает и встает как новенький, прилаживает коню голову – с помощью ухвата – и они, связанные одной кишкой, скачут во тьму с победным ржанием.

Пораженный, Улин несколько мгновений не мог протолкнуть в спазматически сжавшееся горло плещущийся в ротовой полости бурбон.

– Гениально! – воскликнул он.

Южский довольно ухмыльнулся и сунул рукопись в карман.

– Думаю на днях закончить и отправить в «Кабы», они давно мне названивают. Ну, я пошел, мне работать надо. Заходи вечерком в 613-й, я там остановился. Да бурбону не забудь!

Он одним глотком осушил свой фужер и стремительно поднялся, и Улин успел только прокричать ему прощальное «пока!», как над его головой, стряхнув на столик строительную пыль, простучали по лестнице шаги Южского.

– Ну, кто платить будет? – зловеще поинтересовалась возникшая за спиной Ада. – Писатели!

Улин, борясь с неожиданным опьянением, полез в карман и наткнулся на шершавую пустоту.

– А можно, я утром отдам? – просяще пробормотал он. – А то, может, мою водку возьмете? Почти полная бутылка.

– Еще чего! – возмутилась Ада. – Тут Вам не МВФ, чтобы кредитные линии открывать. Мы взаимозачетами не занимаемся и наркотой не торгуем.

Она сделала энергичный взмах рукой, на который откликнулись плотники, тут же с воодушевлением обступившие растерянного Улина.

– Что это вы, ребята, а? Ну ладно, пойдемте в мой номер, там у меня есть деньги. – В животе у него вулканизировала смесь разнообразных напитков, почти все отторгая посредством мочевого пузыря, который, в свою очередь, старался увлечь Улина в уборную. – Кстати, где тут у вас в баре туалет?

– Он тоже платный, – скривился один из рабочих и вынул из-за спины электродрель, которую тотчас включил: сверло диаметром около двух сантиметров живо завертелось перед глазами писателя. «Как он подвел к ней питание?» – озадаченно подумал одинокий посетитель подвала. Второй плотник достал из-за пазухи бензопилу и демонстративно и как-то по-лихачески завел ее, обдав Улина облачком токсикоманского дымка.

– Грязь ты дорожная, а не писатель! Упился своей вонючей отравой! – брезгливо сказал он, нацеливаясь Улину на шею. – Наркоман паршивый.

– Гордись, ты станешь первой жертвой нашей банды маньяков, – кровожадно гавкнул обладатель электродрели. – Гроб для тебя уже готов.

– Собственно, тебя как зовут-то? – без всякого любопытства спросила его Ада. – Я имею ввиду, на самом деле? А то наплел тут.

Медленно сползая на бетонный пол в бесплодной попытке спрятаться под столом, он посмотрел назад и увидел сразу и деревянный кособокий ящик вместо подиума, и обоих плотников, готовых вонзить в него свои орудия труда. И все же он успел выдавить из себя последнее слово:

– Никто.

1999

Практическая биофизика

Девушка совсем не походила на убийцу – ни простого, ни наемного. Однако Ивана Григорьевича Патрушева, следователя окружного управления, это не смущало, он свято верил в непознаваемость женщин. Каждодневно общаясь с подозреваемыми и преступниками, свидетелями и просто коллегами, он с полным основанием полагал, что не имеет права доверять собственным глазам. Про эмоции и говорить нечего.

А сидела перед ним самая обыкновенная студентка, судя по паспорту, имеющая постоянную прописку в какой-то Кедровке Озерского района, соседней области. Тушь с ее редких ресниц, расплавленная истерикой, пятнами покрывала широкое веснушчатое лицо.

– Что же Вы, Настасья Сергеевна, в своем областном центре не учитесь? – спросил Иван Григорьевич. Свидетели преступления уже ушли, оставив ему веские, размером в три страницы показания. – Все-таки к дому поближе.

– Я не виновата, – в тысячный раз всхлипнула девушка. Скрип тормозов электрички и неразборчивое объявление станции завершили ее реплику эффектным мазком.

– Неправда, – в сотый раз возразил следователь. – Вы слышали свидетельские показания. По вашему, я не должен им доверять? Их много, а Вы – одна. Что же, будете отрицать, что это не Вы толкнули гражданку Ванееву на рельсы? Сержант, у вас тут чаю не найдется?

– Сейчас, товарищ капитан, – отозвалась суровая женщина, дежурившая в пункте милиции. Она воткнула вилку в сеть и стала прислушиваться к утробному шипению воды в импортном чайнике.

– Не буду.

– Чего не будете? – не понял Патрушев.

– Отрицать. Я толкнула ее нечаянно.

– Убийство, как ни крути, – сочувственно проговорил Иван Григорьевич. Телефон на столе зазвенел.

– Ваша машина подъехала, – сообщила сержант. Патрушев извлек из своего забрызганного грязью портфеля наручники и нехотя поднялся. – Стоит у выхода на Дмитровское, как просили.

– Жалко, – покосившись на закипающий чайник, буркнул он. Пристегнув к своему запястью не сопротивляющуюся Настю, он повел ее к выходу из метро. Утренняя толпа схлынула настолько, что можно было без труда протолкаться к эскалатору. Нормальное движение по ветке возобновилось еще минут двадцать назад, когда следственная бригада разрешила медикам собрать обугленные останки жертвы с путей. Правда, до луж рвоты руки ни у кого не дошли – отложили на ночь. Все равно свидетели трагедии уже разъехались по делам. А кому еще известно, что здесь около часа назад юная гражданка Туркина столкнула на рельсы сорокатрехлетнюю гражданку Ванееву?

Мотивы! Вот о чем думал Патрушев, волоча за собой Настасью Сергеевну. Но какая может быть связь между приезжей девицей и зрелой коренной горожанкой?

Пассажиры мельком, рассеянно оглядывались на парочку и спешили дальше, меся обувью скользкую грязно-снежную кашу. Дело казалось Патрушеву простым. Ну, вздрогнула несчастная студентка, толкнула плечом соседку. Да так неудачно, что та сверзилась с перрона прямиком на рельсы, перед носом головного вагона. Не первый случай в «практике» метро. Может, у гражданки Туркиной нервное заболевание редкой формы, что-то вроде тика тела? Опять же, падучая. Хотя в этом случае полагается падать на пол и биться в конвульсиях, кажется. Черт, прошлый век какой-то, что еще за падучая? Так или иначе, первым делом следует определить ее судебным медикам, проверить связи… На «кровную месть» этот жуткий случай никак не походил, но порядок есть порядок.

5
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело