Шарик в кубике - Никитин Олег Викторович - Страница 25
- Предыдущая
- 25/42
- Следующая
– Пайк, помоги мне, пожалуйста.
Путешественник кое-как встал на колени и прополз несколько метров до места событий, преодолевая сонливость, но вид вылупляющихся зверьков сильно взбодрил его, настолько они гадко выглядели.
– Папа предупредил меня, что Даша может уйти и бросить детей, или даже съесть их, – тихо сказал ему Тима. – Я в это не верю, но все-таки стоит за ней присмотреть. Нужно принести им червяков, а то всех перебудят своим писком.
Он тенью скользнул к стене, где висел шевелящийся мешок с кормом, и вернулся к наблюдавшему за процессом вылупления Пайку. Из семи яиц, составлявших кладку, пока только два почти одновременно треснули, и из них вывалились скользкие, в палец величиной, ящерки с четырьмя тонкими ножками каждая, начисто лишенные даже намека на перья. Но никто и не ожидал от младенцев, что они обзаведутся ими, будучи в скорлупе. Хромик лежал рядом с Дашей и внимательно следил за копошащимися детьми, но Даша, казалось, потеряла к ним всякий интерес. Она упруго поднялась на лапы и юркнула вон из гнезда, однако самец не обратил на нее внимания, повернув голову к наклонившемуся над ним Тиме.
– Пусть идет, – сказал ему Пайк, кивнув на силуэт Даши, маячивший на краю карниза. – Мы не сможем ее удержать, если инстинкт призывает ее обеспечить детенышей пропитанием.
Тима сдавленно засмеялся:
– Рептилии не кормят свое потомство, – пояснил он, отрывая от червей маленькие кусочки и запихивая их в разинутые глотки змеек. – Папа думал, что она убежит сразу после того, как отложит яйца.
Хромик не утерпел и, улучив момент, выхватил из второй руки дающего изрядный кусок червя. Мальчик беззлобно пожурил его и принес голодающему целую пиявку, затем в целях поддержания гигиены выгреб специальной лопаткой из гнезда весь скопившийся там с вечера помет. Какая-нибудь лягушка, сидящая в болоте, будет здорово озадачена, получив по макушке пахучим ошметком.
В течение следующего дня, пока Серхи, Пайк и Влад упорно продолжали постройку корабля, вылупились все остальные птенцы, кроме одного. Взглянув вечером на шумный выводок, Пайк уже смог представить себе будущий облик этих подвижных зверьков. Их огрубевшие и высохшие тельца покрылись желтоватым пухом, который в скором времени превратится в полноценные, хоть и коротковатые для полета перья. На другой день ночью на свет появился последний, шестой проавис, и когда утром Серхи взглянул на него, он изменился в лице и долго разглядывал орущего голыша, словно не веря собственным глазам. Пайк заинтересовался реакцией палеонтолога и после завтрака, пока остальные строители готовили инвентарь, присел на корточки рядом с Тимой, неотрывно находившимся рядом с выводком. Хромик вел себя очень странно: ползая вокруг частью спящих, частью бодрствующих «птенцов», он встревоженно обнюхивал последнего детеныша, слабым комочком лежавшего на отдельной подстилке из мха. Сначала Пайк не заметил ничего необычного – обыкновенный мелкий проавис, но вдруг тот, не открывая бусинок-глаз – что само по себе уже было странно, – потянулся, распрямляя затекшие крошечные конечности, и странник увидел, что его задние ножки разительно отличаются от передних. Более того, они едва просматривались, черными скрюченными палочками прячась в складках пушистого животика. Зато его передние лапки были раза в полтора длиннее, чем у братьев и сестер, и заметно сильнее. А вот тонкий хвостик выглядел несколько короче, чем у обычных детенышей.
Конечно, странник был удивлен таким зримым проявлением законов эволюции, что заставило его в очередной раз задуматься о могуществе автора всей этой затеи с замкнутыми мирами.
С первого же дня отец поручил Тиме уделять необычному зверьку повышенное внимание. Тот назвал его Перышком и кормил отборными гусеницами, и с каждым днем в зверьке проявлялось все больше отличий от других проависов.
– Этот малец почти археоптерикс, – сказал палеонтолог вечером, спустя неделю после бегства Даши, взяв Перышко, теперь уже с трудом умещавшегося на ладони, в руку и тщательно рассмотрев его. – Никак не ожидал от Хромика настолько прогрессивного потомства. – После продолжительного молчания, уже вернув мутанта в компанию его родственников, он добавил: – Если бы я не видел его собственными глазами, сказал бы, что такой резкий скачок эволюции невозможен.
– Разве тело Хромика не могло передать Перышку… – начала вдруг обычно молчаливая Саша и замолкла, подбирая слова для выражения своей мысли, но все ее поняли, поскольку давно догадались, что именно отсутствие задних ног у отца сыграло решающую роль в появлении столь необычного экземпляра.
В ответ «птенец», смело опираясь на окрепшие задние ноги и особенно на передние, теперь уже больше напоминавшие полноценные крылья, запищал, требуя ужин. Тима поднес ему сочный мохнатый кусочек, и неожиданно Перышко приподнялся на задних лапках и несколько секунд сохранял равновесие, быстро взмахивая едва оперившимися «крыльями» и успев схватить при этом угощение.
– Папа, он сможет летать! – восторженно вскрикнул Тима, так что все обитатели гнезда заметались в поисках укрытия от ревущего чудовища.
– Раз так, ему понадобится клетка, – авторитетно заявила Вера, рассмешив семейство. – А что, если бы Муха отгрызла ноги не только Хромику, но и Даше, у них бы все детки были такими?
– Ну что ты такое говоришь, Верочка, – укоризненно промолвила Лена.
– Это называется научный подход. Правда, папа?
– Трудно сказать, дочка, – странно глядя на девочку, ответил старик. – Появление одного такого вот Перышка уже с трудом укладывается в рамки эволюционной теории, ведь приобретенные признаки не передаются по наследству. Невероятный случай, что в одном помете появился один длиннолапый малыш, а уж про всех и говорить нечего, это просто невозможно.
– Жалко, – огорчилась Вера.
– Зачем же было отдавать Дашу триконодонам? – зло сказал Тима. – Взяла бы да сама отпилила ей лапки!
– Ой-ой-ой, какой чувствительный нашелся! Что, даже спросить нельзя?
– Не ссорьтесь, дети, – мягко сказала Лена.
Еще через две недели после этого Перышко в первый раз взлетел и зацепился всеми своими острыми коготками на всех четырех ногах за шершавую стену. Укрепившись таким образом, он ошеломленно завертел головой, недоумевая, видимо, каким образом будет спускаться обратно в гнездо. Хромик пищал и вертелся внизу, не в силах помочь сыну. Перышку повезло, что в это время в пещере находилась Саша, она осторожно сняла первоптицу и посадила ее обратно. К тому времени весь остальной выводок по настоянию Серхи уже был отправлен в лес, на подножный корм, а Перышко привязан на длинную тонкую веревку. Но «птенец» недолго просидел на месте – не прошло и минуты, как он успешно повторил опыт, уверенный в скором спасении. Так что когда Тима вернулся с новой порцией корма для прожорливого Перышка, Саша с облегчением сдала ему вахту и смогла заняться домашними делами, не отвлекаясь на смелого летуна.
Вечером Тима с гордостью продемонстрировал вернувшимся со стройки взрослым достижение своего питомца. Уже без особого энтузиазма Перышко вспорхнул на стену пещеры и даже немного прополз по ней, прежде чем отцепиться. Ему удалось не упасть, а мягко приземлиться на подстилку в гнезде.
– Это случилось, – с удовлетворением заметил Серхи. – Вы стали свидетелями рождения первой птицы на Земле – археоптерикса.
– Вы хотите сказать, что если он сможет найти себе самку, то его дети будут похожи на него? – испытывая к теме незначительный академический интерес, осведомился путешественник.
Сам по себе Перышко, впрочем, вызывал его искреннюю симпатию. Неожиданно птица взлетела и свалилась на Пайково плечо, как выяснилось, вполне умышленно. Юный археоптерикс наклонился и повернулся к Пайку своей острой мордочкой, высунув из маленькой пасти крошечный красный язык. На обеих челюстях влажно поблескивали мелкие острые зубки. Странник вспомнил про сочную гусеницу, обнаруженную им в лесу на обратном пути с берега и лежавшую у него в кармане, запустил в него руку и помахал жирным червем перед носом у Перышка. Тот не растерялся и выхватил добычу из руки Пайка, едва успевшего отдернуть пальцы, что немедленно вызвало приступ веселья у аборигенов.
- Предыдущая
- 25/42
- Следующая
