Это я, Эдик - Никитин Олег Викторович - Страница 71

• Предыдущая
• 71/71

– Иным? – прищурилась она.

– Другим. И пока я не принял до конца, всей душой новую судьбу, меня подменяла копия. Точнее, это был я сам, ничего не знающий о расслоении.

– Болен, точно.

– Неважно, Тася. А сейчас посмотри на меня и скажи прямо – нужен ли я тебе таким? Непрактичным, немолодым, неухватистым, некрасивым, неудачливым, неряшливым, неверным и еще тысячу раз «не»? На свете миллионы куда более достойных парней.

Она в ответ повторила мой натурализующий жест и с некоторой робостью улыбнулась. Я понял, что гляжусь в зеркало. Пусть оно поблекло и местами облупилось, успело обзавестись тонкой паутиной трещин… Но в нем отражался я настоящий.

– Полагаю, мы достойны друг друга. А сейчас мне пора, Танк, ты уж прости. Хочешь, вечером приеду к тебе? А то и вовсе могу пожить, пока не оклемаешься. Новая жена-то хоть у тебя настоящая, Альмира эта?

– Согласен, приезжай. Уже и не знаю, застану ли ее в квартире. По-моему, это такой же фантом, как и я сам.

– Озадачил ты меня… Подумай на досуге, припомни, как ты провел ночь предопределения. Не оттуда ли уши растут?

И я стал вспоминать, листать древние записи и разархивировать веб-ролики со своих камер. Не люблю этим заниматься, но до вечера делать все равно нечего было. Не торчать же в офисе. А уж таскаться по Сети желания и вовсе не было.

И что же оказалось? Ни за что бы не подумал, но в последний Лейлят аль-кадр я побывал в настоящей мечети! Поначалу даже не поверил своим глазам, когда перед ними развернулась соответствующая запись. Нет, в мечеть я, понятно, время от времени наведываюсь, хотя и предпочитаю виртуальные, а в ту ночь на 27 Рамадана, похоже, набожность пробрала меня до печенки.

Вот Аллах и принял на мой счет нетривиальное решение. Был ли я вполне благочестив, о том ли просил его в ночь предопределения? Вряд ли… Собственно, и получил невесть что, сплошное расстройство.

Пансионат для душевнобольных детей находится на северное окраине города, и дорога ведет туда ничуть не лучшая, чем все остальные. Маришка живет тут уже лет семь, с те пор как стало ясно – за ней необходим профессиональный надзор.

Поначалу мы с Тасей еще надеялись, что медицина вправит ей мозги. Не получилось… По-моему, уже и не получится. Но Тася все равно верит, что когда-нибудь Маришка будет жить с нами – тогда-то ей придется переехать ко мне по-настоящему. Или я к ней махну.

Я уж и не помню, что у Маришки не в порядке. Раньше знал, эпикризы всякие читал и результаты тестов, а потом решил, что этим я ей не помогаю, а вот на себя помешательство накликаю. Да и мало я понимаю в терминологии.

Мы встретились с дочерью в парке. Робо-сестра привела ее, крепко держа манипулятором за руку, и оставила, а сама покатилась обратно. Сегодня у нее будет еще несколько посетителей.

Мы взяли Маришку за руки и повели ее к пруду. Разговаривать с ней было бесполезно, но при встрече Таська «поговорила» с девочкой, прижимая ее безвольную голову к груди. И я поздоровался. В ответа она залопотала что-то невнятное, непостижимое, попыталась увести нас с тропинки к неведомой цели. Только мандаринкой и удалось отвлечь.

– Родители хотели повидаться с ней, – сказал я.

– Снимаю, – недовольно бросила Тася и поправила на головной повязке веб-камеры. – Или ты уже оформил разрешение?

– Нет.

Жена плотнее затянула на Марине шарфик – осень, кажется, совсем сдалась и готова была уступить натиску зимы. Сквозь голые ветви парка видно было белесое мутное небо без единого проблеска, только на месте холодного солнца сияло желтое пятно. Смотреть на него можно было без опаски.

Где-то каркали вороны.

В черепе у меня происходило что-то странное – как будто изнутри на него давил свет. Мне казалось, особенно достается линзам на глазах, их того и гляди могло вышибить фотонами. Я понял, что началось это в тот самый момент, как я коснулся Маришки.

Я остановился и потер глаза, а жена с дочерью прошли еще несколько шагов к пруду. Его серая неспокойная гладь уже видна была через прибрежные кусты.

Линзы будто сами выпали мне на ладони, и голова мгновенно закружилась, а вместе с ней и мир, слившись в серые кольца разной степени яркости. В ушах гулко застучало, будто к темечку внутри головы подвесили чугунный колокол. Все расплывалось, и только две женских фигуры на берегу видел я отчетливо, с неестественной яркостью – к ним-то и двинулся почти на ощупь.

– Ты болен? – встревожилась Тася. Голос ее шорохом раскатился над водой, потревожив листья.

– Немного…

Я сел на край облупленной скамьи и привлек Маришу к себе. Взгляд ее недолго блуждал в пустоте, вскоре он наткнулся на мой и как будто застыл. Тася что-то проговорила, напуганная моим диким видом, и попыталась отвлечь девочку, но та будто окаменела. Ее пустые глаза стали наполняться невидимым сиянием, что перетекало к ней от меня.

– Ташакур, – тихо сказал я.

Через минуту Мариша вздрогнула и провела ладошками по моим ушам и щекам. В руке у нее очутился красный лист, прилепившийся к моим волосам – я и не заметил, когда.

– Я тебя знаю? – неуверенно спросила она.

Всякий читатель, пожелавший задать автору данных фрагментов вопрос или прокомментировать любой из эпизодов (утверждений, сентенций, фраз, слов и т.д.), имеет право оформить заявку в произвольной форме. В заявку следует внести три пункта: 1) Никнейм (может быть изменен Издателем по согласованию с автором вопроса / комментария); 2) Текст вопроса / комментария размером до 1000 знаков с пробелами; дата и время фрагмента, после которого следует поместить вопрос / комментарий. В случае, если Издатель решит выпустить дополнительный тираж данного текста, самые содержательные сообщения будут переданы Автору для внесения во вторую редакцию фрагментов. При этом Вам потребуется перечислить на счет Автора 365 (триста шестьдесят пять) дирхемов.

Желающие ознакомиться с первоначальной формой данных фрагментов могут найти их по общедоступному адресу в Сети (проверено мутакаллимом Издателя 18 числа месяца Шаабан в 12:00), при этом Издатель не несет ответственности за их наличие и само существование live-журнала «Следы на воде» в прошлом или будущем.

• Предыдущая
• 71/71