Артания - Никитин Юрий Александрович - Страница 17

• Предыдущая
• 17/169
• Следующая

Перед самим дворцом площадь залита светом. Солнца давно нет, кровавый закат медленно угасает, но блеск дворца слепил, заставлял щуриться глаза.

– Мать богов, – выговорил Вяземайт, – мать-перемать всего сущего!.. Здесь живут люди?

Занавеска отодвинулась, Черево сказал почти бодрым голосом:

– Можешь считать, что боги. Ведь куявы с богами в родстве, в то время как артанцы в родстве с… гм… ну, мы приехали.

Носильщики опустили носилки. Черево выбрался, с натугой разогнул спину. Багровое лицо все еще носило следы ночного пьянства, но бер на глазах изумленных артан выудил из нагрудного кармана халата сушеную травку, размял в ладонях, понюхал, и багровая нездоровость исчезла прямо на глазах.

Глаза заблестели, Черево выпрямился, расправил плечи.

Аснерд спросил пораженно:

– Если у тебя такая волшебная травка, то чего ж терпел? На тебе ж рожи не было!

Черево отмахнулся.

– За все приходится платить… Пойдемте.

Появились молчаливые люди, одетые богато и пышно, взяли коней под уздцы. Черево нетерпеливо оглядывался с мраморных ступеней. Придон первым догнал, Скилл и воевода с волхвом двигались с раздражающей неспешностью, останавливались, беседовали, Аснерд даже начал было рассказывать, как он ловил рыбу в горном озере на кордоне с Куявией.

Черево с Придоном ждали вблизи массивных врат. Это был еще не дворец, как понял потрясенный Придон, а всего лишь вход в сад при дворце, а сам дворец, как постоялый двор, где-то далеко, отгороженный садом с роскошнейшими розами, фонтанами, дорожками для прогулок, ажурными беседками, а также массивными небольшими павильонами, где можно укрыться от дождя или солнца, общаться с гостями, неспешно принять послов или массажистов.

Огромные как горы воины молча скрестили перед ними копья, каждое размером с корабельное весло. Скилл воинственно выдвинул нижнюю челюсть, плечи пошли в стороны, а спина и грудь вздулась могучими шарами мышц.

– В чем дело? – прорычал он надменно.

Черево оглядел их, хлопнул себя ладонью по лбу.

– Я так привык к вам, что даже забыл… Во дворец нельзя с оружием. Никому! Даже в любимый сад тцара нельзя. Такой закон!

Скилл прорычал:

– Артане никогда не расстаются с оружием!

Черево сказал умоляюще:

– Мы не навязываем вам свои привычки там, в Артании…

– Посмел бы только, – сказал Вяземайт с ненавистью.

– Никто не смеет, – втолковывал Черево Скиллу, как самому старшему и, как чувствовал Придон, самому разумному. – Видишь, я иду без оружия! Все вельможи идут без оружия. Самые преданные полководцы, беры, беричи, не говоря уже о песиглавцах, – все без оружия! У меня отбирают даже пилочку для ногтей, представляешь?

Скилл поколебался, затем его жестокое лицо чуть дрогнуло в жестокой улыбке:

– Даже пилочку? Вы слышали, герои?

Аснерд с готовностью захохотал, Вяземайт процедил ругательство в адрес трусливых куявов, но вслед за Скиллом вытащили топоры. Стражи насторожились, к ним присоединилось еще с десяток таких же огромных, закованных в настоящие железные доспехи.

Придон поставил топор у стены так, чтобы лишь острым концом упирался в пол, а рукояткой в стену. Друзья оставили свое оружие рядом. Стражи все еще загораживали ворота, копья были нацелены в артан.

Скилл спросил раздраженно:

– Что еще?

– Поясные ножи, – напомнил Черево.

Скилл зло искривил губы в усмешке:

– Ах да, здесь отбирают даже пилочки для ногтей.

Нож звякнул о каменные плиты пола. Аснерд молча бросил свой нож, который больше напоминал куявский меч, а Вяземайт прорычал злобно, что нож он оставит здесь, зачем ему нож, он любого из здешних богатырей задавит голыми руками, если кто не верит, пусть выйдет к нему, даже во всем своем железе…

Олекса и Тур сняли молча, посматривая на отца.

Ворота открылись медленно, торжественно, без скрипа. Черево скользнул в щель раньше, чем распахнулись во всю ширь, но Скилл, истинный артанин, дождался, пока створки уперлись в стены. Так и пошли, надменно, это они выказывают этому саду честь, почтив своим присутствием.

У Придона голова кружилась от сильных и разных запахов, тревожащих, волнующих, так может взволновать мужчину только вид прекрасного оружия, статных коней или хорошая песня.

По обе стороны дорожки с тихим плеском вверх бьют водяные струи. От них повеяло прохладой и бодростью. Придона всегда удивляла вода, бьющая вверх такими тугими струями, и, хотя Вяземайт объяснял, как и почему, все равно это казалось чудом.

Над деревьями и кустами порхают, как бабочки, странно проваливаясь в воздухе, дивные яркие птицы. Другие, спрятавшись среди веток, поют настолько прекрасными голосами, что Придон начал задыхаться от непонятного волнения.

Непривычные запахи окутывали их волшебными чарами со всех сторон. Придон, привыкший к простым ароматам выжженной степи, ощутил, как грудь переполняется, в голове тоже теснота, глаза уже не воспринимают изобилия…

Их вели по широкой дорожке, усыпанной золотым песком, справа и слева роскошные кусты роз, довольно жужжат крупные мохнатые шмели, за кустами низкорослые деревья, настолько красивые, что дух захватывает. Придон никогда не думал, что может любоваться просто деревьями, а за этими деревьями, которым не знает даже названия, другие – настолько высокие и стройные, что в степях Артании такие просто не могли вырасти. Если у низкорослых листва нежно-зеленая, то у высоких – темная, почти торжественно черная, словно у волхвов воинства Смерти, и над всем еще неумолчный щебет невероятно пестрых птиц, ярких, с красным и оранжевым оперением, с хохолками на головах и роскошными хвостами, каких не увидишь даже у самых красивых артанских петухов…

Фонтаны выбрасывают струи в стороне от дорожки, лишь однажды ветер донес мельчайшую водяную пыль. Она приятно охолодила кожу, но крохотные капельки тут же исчезли на горячей коже.

Потом деревья разом исчезли, словно невидимые руки убрали с пути. Дальше – гладкая, как стол, площадь в ровных плитах мрамора, а за ней – сам исполинский дворец.

Придон изо всех сил стискивал кулаки. Рядом неспешно двигается Аснерд, лицо неподвижное, но глаза воеводы расширились, дышит тяжело. Даже он, бывавший здесь, в Куябе, потрясен больше, чем если бы получил меж ушей боевым молотом. Впереди покачиваются спины Скилла и Вяземайта, мышцы вздулись, застыли, словно оба героя подхватили на плечи падающий свод неба и несут, боясь сделать неверный шаг.

Придон был почти уверен, что приближаются к гигантской глыбе льда. Неимоверно огромной, блистающей, с полупрозрачными и переливающимися гранями, рухнувшей прямо с небес! Видно, как внутри стен стремительно проскакивают легкие тени, огоньки, радужные стрелы, где неуловимо быстро голубой свет переходит в зеленоватый, в цвет морской волны, где остро стреляют в глаза крохотные синие огоньки, а высокие башенки на плоской крыше горят, как железо в горне, рассыпая длинные шипящие искры.

Черево двигался все бодрее. По дороге он еще раз понюхал растертую в ладонях травку, Придона передернуло, когда тот походя сполоснул в небольшом фонтане руки и вытер о халат.

Розовые кусты остались далеко позади, но дворец попрежнему там, где и был, в таинственной дали, только разросся еще больше, стали различимы скульптуры у входа, а на стенах – наполовину погруженные изображения небывалых зверей, драконов и сражающихся героев.

Черево сказал измученным голосом:

– Главный вход с другой стороны!.. Нет-нет, это не для челяди, просто пройдем внутренний дворик, и – все, мои ноги наконец-то отдохнут.

– Надо бы на коне, – буркнул Аснерд.

– На коне? – ужаснулся Черево. – Через этот сад?

– А что, птицов распужают?..

– Эх, артане, артане…

Они обогнули дворец, справа внутренний двор, залит багровым светом заходящего солнца. Почему-то пахнет каменной крошкой, словно здесь работают каменотесы. Дальняя стена из массивных глыб, сильно пощербленных, оттуда слышится стук металла по дереву, пятеро воинов упражняются, нападая на крепкоплечего воина, что умело подставлял под удары то щит размером с дверь, то длинный изогнутый меч.

• Предыдущая
• 17/169
• Следующая