Не удержать в оковах сердце - Такер Шелли - Страница 25

• Предыдущая
• 25/64
• Следующая

— С тобой все в порядке? — спросила она, злясь на себя за то, что сердце у нее так гулко бьется.

Он опустился на пол, прислонившись здоровым плечом к неровной стене, и кивнул. Но дыхание его было тяжелым и прерывистым, словно он бежал несколько часов, а не полз со скоростью улитки.

Звякнув цепью, Сэм встревожено опустилась на пол напротив него, сняла с плеча мешок и поставила самодельный светильник.

Взглянув на ее изобретение, бродяга насмешливо улыбнулся:

— Иногда вы меня просто изумляете, леди.

Встретившись с ним взглядом, она поспешно отвела глаза. Она не могла смотреть ему в лицо, после того как…

С трудом, сглотнув комок, образовавшийся в горле, Сэм попыталась прогнать воспоминание о том, как он держал ее в объятиях. Она изо всех сил старалась не думать об этом.

Кончиком ножа Сэм пошевелила горящие в жестянке остатки нижней юбки. Интересно, надолго еще хватит светильника?

— Извини, что я потратила такое количество твоего виски. — Бутылка, завернутая в кусок ткани и засунутая менаду мешочком с сахаром и свернутой простыней, выдержала, не разбившись, все их приключения в реке. — Как твое плечо?

Он поднял флягу с водой и сделал большой глоток.

— Прекрасно.

Сэм, прищурившись, внимательно посмотрела на него. Не похоже, что он чувствует себя прекрасно. По крайней мере, выглядит он никуда не годно, а чувствует, наверное, и того хуже.

Шов разошелся, и теперь вместо небольшой дырки на плече зияла глубокая рана. Он ей об этом не сказал, даже словом не обмолвился, пока она сама не заметила, что он истекает кровью.

Сэм попробовала снова зашить рану, но остановить кровотечение не смогла. И теперь, когда она увидела, что ему хуже, у нее все сжалось внутри от тревоги.

Он был бледен, пожалуй, его лицо не отличалось по цвету от белой повязки на плече. Волосы, борода и брови казались на фоне бледной кожи черными, как вороново крыло. Зеленые глаза устало полузакрыты. Сильные мускулистые руки, совсем недавно боровшиеся с течением и водоворотом, теперь безжизненно лежали по бокам. Изодранная окровавленная рубаха была распахнута на груди: он даже не застегнул ее после того, как Сэм повторно зашила рану.

Его била лихорадка, со лба стекали струйки пота, скатывались по шее и исчезали в волосах на груди… прямо по трезубцу, выжженному над сердцем.

Больше всего Сэм беспокоило выражение его лица; ей казалось, что он вот-вот лишится последних сил и потеряет сознание.

Сэм вдруг поймала себя на мысли, что не просто беспокоится за него, но восхищается его несгибаемым мужеством. Да, да, восхищается.

Она понимала: силы этого человека на пределе, и, каким бы мужественным он ни был, ему нужен отдых и сон. Но он по-прежнему твердил, что с ним все в порядке, и он готов идти дальше, и что они уже получили хороший урок — не останавливаться для долгого отдыха.

Сэм решила заставить его отдохнуть. Это, конечно, опасно, но у них нет выбора: он не может идти дальше.

Но как убедить его? Разве что оглушить палкой по голове, хмыкнула она. Что же, придется прибегнуть к хитрости.

— Хочешь поесть? — Она достала бутылку виски и промокшие продукты. — Солонина, хотя и подмокла, вполне съедобна. Наверное, изюм и инжир тоже не испортились…

— Я не голоден.

Ответ не сулил ничего хорошего.

— Ну что ж, а я умираю с голоду. — Сэм отрезала кусок сыра и начала не спеша есть. Он к еде не притронулся.

Она огляделась. Все же откуда проникает воздух? Где-то рядом и должен быть выход.

— Здесь довольно удобно, — проговорила она, жуя орехи. — Сухо. Почему бы нам не задержаться здесь ненадолго? Не отдохнуть? — Для большей убедительности она поспешила добавить: — Собаки еще несколько часов будут искать нас внизу по течению реки, так что у нас есть в запасе немного времени…

— И мы не будем терять его попусту. — Он приоткрыл глаза. — Поторопитесь, ваша светлость. Нам пора в путь.

Сэм нахмурилась. Нет, с этим упрямым типом, видно, любые слова бесполезны. Он понимает только одно — действие.

Пропустив мимо ушей его приказание, она вынула из мешка остатки простыни и, свернув их в виде подушки, положила рядом с ним на пол. Потом уперлась ему в грудь ладошкой и попыталась повалить на импровизированную подушку.

Он не шелохнулся.

— Что это вы затеяли на сей раз, мисс Делафилд? — Бродяга насмешливо поднял бровь.

— Я пытаюсь снасти тебе жизнь.

— Я в состоянии сам снасти свою жизнь. — Он оттолкнул ее руку.

— Тебе нужно немного отдохнуть, — сказала Сэм в отчаянии. — Тебе нужно…

— Мне нужно одно — найти выход из этой проклятой пещеры. Желательно до того, как сюда заявится целая армия полицейских.

Она отпрянула, удивленная этим неожиданным взрывом ярости.

— И мне совершенно не нужно, — продолжал он, сердито глядя на нее, — чтобы ты кудахтала вокруг меня, как наседка.

Сэм промолчала. Она чувствовала, что он вкладывает в слова «кудахтала, как наседка» особый смысл. По какой-то причине этому человеку было трудно или даже невозможно позволить, кому бы то ни было заботиться о себе.

По-видимому, сочтя, что вопрос закрыт, он медленно поднялся на ноги. Ему плохо, с тоской поняла Сэм.

Она осталась сидеть, сказав как можно мягче:

— Думаю, тебе лучше снова сесть, пока не упал.

— Ты забываешь, кто здесь командует.

— Нет, не забываю. — Она посмотрела на него в упор. — Я.

— Шутки в сторону, леди. — Он наклонился, чтобы взять мешок. — А теперь идем.

— Твое упрямство тебя погубит. Если погибнешь ты, погибну и я.

— Это не упрямство. Это здравый смысл.

— Это глупость.

— Оторвите от пола зад, мисс Делафилд. Она бесстрашно смотрела в его взбешенные глаза. — И не подумаю.

— Это не просьба.

— А мне наплевать. Можешь подавиться своими приказаниями, я не двинусь с места. Ты слаб и не сможешь тащить меня за собой. — Она тряхнула спутанными белокурыми волосами. — Мы не двинемся с этого места.

Он стиснул зубы и кулаки. В изумрудно-зеленых глазах сверкнул гнев, но она не отвела взгляда, хотя сердце учащенно билось.

— Не понимаю, — тихо сказала Сэм через мгновение, покачав головой, словно не в силах оправдать его неразумное поведение. — Ведь ты всего-навсего человек. Почему ты так безжалостен к себе?

Он выругался.

— Поднимайтесь на ноги, леди. Сию же минуту.

Она не подчинилась, а лишь молча глядела на него, ожидая взрыва ярости. Он не ударит ее, она это знала. Несмотря на все угрозы, он не причинит ей зла. Есть в нем что-то, что помешает ему сделать это. Под многочисленными шрамами, говорившими о суровых жизненных испытаниях, билось сердце порядочного человека.

Безмолвный поединок длился не более минуты, но Сэм ощущала буквально физически каждую его секунду.

Наконец она опустила глаза, решив сдаться и протянула ему руку.

— Позволь мне помочь тебе.

Плотно сжатые губы чуть искривились, сложившись в циничную ухмылку. С тяжелым вздохом он поднял глаза вверх, как бы обращаясь к небу, и сокрушенно покачал головой.

— Пропади все пропадом, — пробормотал он едва слышно.

Она не поняла, что он имеет в виду, а он, не обратив внимания на ее протянутую руку, снова опустился на пол. Потом, растянувшись на животе, положил голову на скрещенные руки и закрыл глаза.

— Не больше часа, — ворчливо сказал он. — Не давай мне спать больше часа.

— Хорошо, — спокойно согласилась Сэм и, улыбнувшись, подумала, как же ей удастся без часов точно определить, сколько это — «не больше часа».

Не прошло и нескольких минут, как его напряженные мускулы расслабились. Сэм почувствовала удовлетворение. Да, именно удовлетворение оттого, что ей, наконец, удалось настоять на своем.

Она принялась укладывать остатки провизии в мешок.

Потом осмотрела их «имущество»: несколько свечных огарков, две чашки, леска для удочки, несколько рыболовных крючков, моток веревки и пороховница с порохом да дюжина патронов, которые они забрали у Лича и Суинтона, — эти боеприпасы были теперь бесполезны, поскольку пистолет остался на дне реки.

• Предыдущая
• 25/64
• Следующая