Князь Владимир - Никитин Юрий Александрович - Страница 99
- Предыдущая
- 99/242
- Следующая
Владимир выхватил меч и с криком: «Слава императору!» – бросился на своих, а Олаф, видя, что не успевает, рывком поднял стол и швырнул в другую сторону. Послышался двойной стук: два ножа ударились о летящий на них дубовый стол, затем там был грохот, крики, стоны. Олаф с наслаждением прыгнул всем своим немалым весом сверху перевернутого стола. Из-под широкой столешницы донесся хрип и хруст костей.
Двое с ножами в руках посмотрели выпученными глазами на Владимира, мигом скользнули под стенами в разные стороны и выскочили – один через кухню, где послышались проклятия и звон посуды, другой прыгнул в окно.
– Люди базилевса! – крикнул кто-то.
Схватка на мечах замерла. И для человека в плаще вовремя, ибо еще двое с саблями начали заходить с двух сторон. Сейчас же все четверо оглянулись на солдат императорской гвардии, в нерешительности опустили оружие. Владимир сказал строго:
– Именем императора!.. Прекратить, иначе продолжите в тюрьме.
– На плахе, – поправил Олаф весело.
Чернобровый с показной неохотой бросил меч в ножны:
– Мы ничем не нарушили законы Божественного императора.
Человек в плаще люто оглянулся на ипаспистов, лицо его было перекошено злостью. Меч он все еще держал наготове, словно намеревался драться уже не только с тремя, но и с солдатами императора. Стоны и грохот привлекли его внимание, из-под стола выполз один, голова была в крови. Второго вытащили за ноги, был в беспамятстве. Глаза плащеносца расширились. Он с недоумением взглянул на довольного, как слон, Олафа, поколебался, кивнул с нерешительной благодарностью, убрал меч.
Владимир кивком пригласил Олафа за собой. Вышли на крыльцо, оставив тяжелые запахи скверно приготовленной еды и плохого вина. Олаф зло сопел, Владимир внезапно засмеялся:
– Дрались десять человек! Мечи, сабли, швыряльные ножи… И ни одного убитого!.. Что с миром делается? Теперь я вижу, что Царьград падет с таким слабым народом.
Олаф прорычал:
– Я знаю, почему паду я!.. Спасая того дурака, мне пришлось опрокинуть стол с моим пивом!.. Я не успел даже лизнуть!
– Видишь, как хорошо, – сказал Владимир серьезно, – что мы заказали пиво, а не хорошее вино?
Олаф подозрительно нахмурился:
– Почему?
– Ты бы вовсе от горя помер!
Олаф пожал плечами:
– Я бы не стал переворачивать стол.
Они стояли на крыльце, прислушиваясь к конскому ржанию на конюшне, голосам во дворе, на улице. Ночь была ясная, звездная. Таких огромных и ярких звезд Владимир никогда не видел на своей северной родине. И небо не бывало таким угольно-черным.
Он вздохнул:
– Пойдем, Олаф. Ночью люди с таким, как у тебя, слабым здоровьем должны спать.
– Какие мы молодцы, – пробормотал Олаф. – Мы только проехали городские ворота, а уже успели обрести полдюжины врагов! Надеюсь, это еще не все…
– Не понравился этот с черными усами?
Олаф зябко передернул плечами:
– Он мне будет сниться!.. Надеюсь, я его больше никогда не увижу. Разве что в кошмаре. У него яд стекает с зубов по бороде, а глаза как острия стрел…
– Не поминай черта, – посоветовал Владимир.
– Почему?
– А то придет.
– Я не верю ни в сон, ни в чох!
Они вернулись через зал, где уже не осталось следов разгрома. Все ели и пили, позабыв про ссору. Владимир на ходу кивнул белому как мрамор хозяину:
– Не забудь, кувшин вина в нашу комнату!
– Два! – крикнул Олаф.
– Два, – кисло согласился Владимир.
Они поднялись на второй этаж. Коридор был неширок, а в том конце стоял человек со сросшимися на переносице бровями. Рука Олафа дернулась к мечу. Черноусый протестующе выставил руки:
– Я с миром. У меня нет обиды, что вы вмешались! Вы проезжие, наших ссор не знаете.
– Но семеро на одного! – сказал Олаф, набычившись.
Чернобровый кивнул:
– То надо броситься на защиту слабого. Понятно. Но он не слабый, в том вся задача. Я бы хотел обсудить с вами одно дело…
Владимир кивнул Олафу: следи, сам отворил дверь, отступил в сторону. Они вошли, и он закрыл дверь за собой на засов. У этого странного гостя чересчур опасный эскорт.
– Меня зовут Филемут, – сказал чернобровый. – Я управляющий купца Могуты. Этот сорвиголова на самом деле вожак разбойников, только схватить его еще не удавалось. Но все в округе знают, что грабит честных торговцев он и его люди… Я не стал ждать, когда нам, как баранам, перережут горло и снимут шкуры. Я взял людей и пришел в харчевню, где он обыкновенно бывает!
Послышался стук в дверь. Владимир отодвинул засов, держа меч в руке. Мальчишка с двумя тяжелыми кувшинами в руках побелел при виде меча у своего горла. От троих нахмуренных мужчин веяло таким напряжением, что он едва не выронил кувшины. Олаф выругался с чувством:
– Клянусь Локи, я бы его убил! А заодно и спалил бы весь этот постоялый двор!
– И город, – подсказал Владимир.
– И город, – согласился Олаф, – если здесь не оказалось бы больше винных складов. Надо же!.. Теперь буду верить и в сон, и в чох, и в попову грушу…
Он торопливо налил вина в три большие кружки. Руки его тряслись. Владимир и Филемут сели за стол, Владимир все еще не спускал острого взгляда с чернобрового управляющего.
– Меня сбили с толку ваши плащи странников, – сказал Филемут. – Этериоты всегда ездят в полном своем блеске! К тому же вас двое, а я ждал одного…
– Ждал? – спросил Владимир.
Филемут кивнул:
– Судя по описанию, тебя. Это я отправлял письмо Могуты. Он же велел встретить и отвезти в имение. Но сегодня утром вид у него был… смущенный. Сказал, что зря тебя вызвал, что это лишь предание, в которое при свете дня сам не верит. И что нет данных, где искать сокровище.
Олаф торопливо осушил свою чашу, заорал понимающе:
– Я ж говорил!.. Если бы все так просто, он бы сам успел!.. А если копать так уж трудно, то у него есть и понадежнее ребята, чем ты!
Он захохотал. Владимир пожал плечами:
– Мы проделали дальний путь.
Филемут с готовностью достал мешочек. Судя по тому, как оттягивал руку, в нем было золото.
– Это не все сокровище, – сказал он, улыбаясь, – но здесь достаточно, чтобы проехать до Багдада и обратно. И останется, чтобы упоить всю казарму. Могута посылает это с извинениями.
- Предыдущая
- 99/242
- Следующая
