Княжеский пир - Никитин Юрий Александрович - Страница 10
- Предыдущая
- 10/132
- Следующая
Внизу от ступенек кашлянул воевода Претич, деликатно напомнил задумавшемуся князю, что властелины никогда не бывают без надзора. Ступеньки чуть скрипнули, воевода дородностью гордится больше, чем победами в походах, а густым голосом, старательно его приглушая, пророкотал:
– Надо слово молвить, княже.
Владимир спросил с безнадежностью:
– Опять неприятности?
– А как же иначе? – откликнулся Претич бодрым голосом, но князь уловил напряжение и усталость. – Мы у самого края мира! В обжитых землях нас так и зовут – украина белого света. Так что нам драться каждый день… И если там, в старых землях, бьются друг с другом, то мы пока что очищаем эти земли от чудовищ, леших, болотников, Змеев, смоков, кощеев.
Владимир отмахнулся:
– И друг с другом деремся, только шерсть летит. А то и клочья. Что-то не говоришь сразу… Видать, в самом деле гадость велика.
– Да нет, просто тревожно на кордонах.
– На каких?
– Да на всех. Как будто нас пробуют на зубок. Дня не проходит без крови… Даже большой. А наши силы не так уж и велики…
Владимир оскорблено вскинулся:
– Кому такое говоришь?
Воевода прямо взглянул ему в глаза:
– Человеку, который в отличие от здешних бояр, что не слезают с печи, побывал и у мурманов, и в набегах на западные земли, служил в Царьграде, дрался в Степи… Пусть не все по своей воле, но многое зрел! И знаешь, сравнимо ли твое княжество, пусть и великое, с мощью Царьграда.
Владимир отвел взор. Претич, похоже, пожалел, что задел старую рану. Владимир глотнул комок в горле:
– Сейчас, да… Но я только что взял власть… Но сделаю все, чтобы мои дружины могли смыть пот и пыль дорог в синих водах Дарданелл! А в Царьграде на главной площади поставлю столб Перуна, отлитый из чистого злата.
– Да-да, конечно, – торопливо согласился Претич. – Но давай посмотрим на кордоны… По ту сторону Днепра лежат земли хазар… Сам могучий каганат разгромил твой доблестный отец, яростный был воитель, но остались каганы, кагановы дети, кагановичи… Вольются ли в твою Русь, или же возьмутся за свои кривые сабли? С севера блестят мечи норманнов. Они уже захватили земли галлов, даже Париж, грабят Британию, только нас пока сломить не могут… С запада бьются, истекая кровью, славянские племена бодричей и лютичей, закрывая нас от императорской армии… Надолго ли хватит их сил? Если германцы их сломят, то ударят в наши кордоны… С юга как волны моря бьют в наши стены племена печенегов и других степных народов… Но хуже всего враг, что совсем близко! Лишь Киянский лес отделяет нас от древлян, а за теми вплотную расположена дрягва. И те и другие снова не признают нас! Грозятся вот-вот придти и сделать с тобой то же, что сделали с твоим дедом!
Владимир смотрел сумрачно:
– А налоги платят?
– Пока платят.
– Ну и оставь их пока, – рассудил Владимир. – От слов до дела у здешних славян длинная дорога. Это не печенеги… Славянам нужно время, чтобы разъяриться, пену пустить, рубахи на груди порвать. Правда, тогда почище берсерков. Если идти на Искоростень, половину войска потопим в болотах, пока доберемся. Пусть шумят…
– На что-то надеются, – предостерег воевода.
– Пока дань платят, – устало повторил Владимир, – не обращай внимания. Со мной что только не обещались делать!
– А дрягва?
– Пусть и дрягва шумит, – отмахнулся он. – Мы растем, матереем, входим в силу, а дрягва как сидела в болотах, так и останется. Скоро перерастем ее так, что сами приползут на брюхе, чтобы мы ненароком не раздавили, даже не заметив.
После ухода воеводы, он еще долго стоял, всматриваясь в неземной алый свет, что заливает с востока перевернутую небесную чару. Серый дотоле мир мгновенно вспыхивал и становился разноцветным: серые деревья стали зелеными, серые крыши радостно заблестели гонтой, а внизу неопрятные соломенные крыши расцвели настолько радостным оранжевым огнем, словно из золота высшей пробы…
Сзади дохнули в шею, он моментально развернулся, уже чувствуя, как кинжал убийцы пронзит его спину. Страшная медвежья харя смотрела укоризненно:
– Чего испужался?.. Это еще поглядеть, кто из нас страшнее.
Владимир огрызнулся:
– Я себе зверячью голову не наколдовывал!
Белоян прорычал угрюмо:
– Думаешь, от трусости?.. Ладно, правильно думаешь. Я не чувствовал в себе сил бороться с похотью, не мог долго противиться уговорам выпить… Зато теперь могу заниматься волховством сколько душе угодно! Ни одна девка на меня не глянет, да и сам я, помня о своей роже… Словом, ничто меня не отвлекает от мудрых дел. А вот ты… Хошь и тебе такую же рожу наколдую?
Владимир отшатнулся:
– Спасибо, не надо!
– Пошто так?
– Я еще надеюсь, в отличие от тебя…
Волхв взглянул остро:
– Только надеешься? Я знаю, чем занимаются твои лазутчики, что под видом купцов наводнили Царьград. Да только на твою беду, знают и царьградские маги.
– Ну и что?
– А то, что твои усилия… ну, в прошлом году, позапрошлом, не пропали даром. Ты чем-то напугал их, а кое-где и в самом деле больно щелкнул по носу. Они встревожились! Тебя начали принимать всерьез. Не скаль зубы! Это значит, что нами уж занялись.
Владимир быстро окинул мысленным взором просторы между Царьградом и Новой Русью. Войско ромеев до Киева не доберется, истребят по дороге, ибо идти через дремучие леса, переправляться через быстрые реки, где побеждает тот, кто знает местность. Если приедут послы, то уже известны их упреки в нарушении договоров…
– Кто занялся? Базилевс?
– Для базилевсов ты пока мелковат. Но вот маги… Им наше княжество встало поперек горла. А тут ты еще восхотел такое! Может, сгоряча да по дури ляпнул, что пойдешь на Царьград, и те земли станут русскими, но маги встревожились. Я сперва удивился было, умные же люди, чего дурня слушать, а потом поглядел на звезды, послушал шум ветра, порылся в книгах… и будто поленом по затылку! Ты в самом деле очень опасен…
Владимир слушал с жадным интересом, но в глазах было злое нетерпение. Волхв не сказал ничего нового. Он и так знает, что Царьград падет под его полками. И подкованные сапоги русичей прошагают по его руинам, сея смерть и обильно проливая кровь….
- Предыдущая
- 10/132
- Следующая
