Хаос и Амбер - Бетанкур Джон Грегори - Страница 27

• Предыдущая
• 27/62
• Следующая

Это был наш придворный лекарь. Я помнил его по Джуниперу. Я видел его после первой большой битвы – той самой, во время которой погибли Локе и Дэвин.

– Лорд Оберон? Вы слышите меня? – повторял старик, хлопая в ладоши перед моим лицом и стараясь привлечь мое внимание.

– Да... – прошептал я. Он показал мне два пальца.

– Сколько? – строго и требовательно вопросил он.

– Два, – ответил я и снова закашлялся.

– Будете жить, пожалуй.

Он перешел к Эйберу, опустился на колени и пощупал пульс у моего брата.

– Ну? – выдавил я.

– Без чувств, – ответил лекарь, не глядя на меня. Затем он наклонился и кончиками пальцев ощупал голову Эйбера. – Неглубокая рана черепа. Выглядит страшнее, чем все есть на самом деле. Если только у него нет других ран, которых я не вижу, он поправится за несколько дней. У вас в семействе все живучие.

Эйбер вдруг пошевелился, застонал и попытался приподняться. Потом он поднес руку ко лбу, но лекарь взял его за руку и опустил ее.

– Лежите смирно, – сказал он моему брату. – Вам нужно наложить швы.

– Что за... – пробормотал Эйбер.

Лекарь велел, чтобы ему принесли иглу и нить. Помощник вскоре прибежал и принес и то, и другое. Я не спускал глаз с лекаря. Он приподнял свободно болтавшийся лоскут кожи на макушке у Эйбера и очистил рану от грязи и песка. Видимо, Эйберу стало больно – он заметался. По приказу лекаря шестеро солдат уселись на руки и на ноги моего брата, чтобы он не шевелился. Еще двое придерживали его голову.

– Заживляющую мазь! – распорядился лекарь. Он взял из рук помощника маленькую баночку и основательно смазал рану жирной желто-серой мазью, после чего сразу же начал накладывать шов. Я обратил внимание на то, какими мелкими и аккуратными стежками шьет лекарь.

Теперь я видел, что лоб Эйбера рассечен основательно, чуть выше края волос. Должен был остаться внушительный шрам. Увы, для того, чтобы хвастаться им, Эйберу пришлось бы брить голову.

Я посмотрел в открытый дверной проем. Небо, ставшее тускло-серым и напоминавшее с виду кипящую в котле похлебку, то и дело озаряли молнии. Никогда еще я не видел столь яркого зрелища природы, пришедшей в ярость. Одни языки пламени простирались на полнеба. Другие били в землю – порой очень близко от дома, порой вдали.

Лекарь завязал на конце нити узелок, махнул рукой солдатам, и те отпустили Эйбера.

– Что-нибудь еще болит? – спросил у него лекарь.

– Все! – простонал в ответ мой брат. Доктор фыркнул.

– Полежите спокойно минут десять. Если не сможете идти самостоятельно, эти люди донесут вас до кровати.

– Спасибо за заботу. – Эйбер медленно и осторожно приподнялся, сел и потрогал голову. – Ой!

– Если больно, лучше не притрагивайтесь, – безо всякого сочувствия посоветовал лекарь. – Пусть мазь сделает свое дело.

– Сколько же там стежков? – полюбопытствовал я.

– Тридцать два.

Эйбер снова застонал.

– Не жалуйся, – сказал я ему. – Не в тебя молния попала!

– Не в меня и целились, – буркнул он.

– Думаешь?..

– Очень может быть, что это было подстроено. Напали на тебя.

– Вот этого я и боялся, – вздохнул я. Было у меня такое подозрение, что все это подстроил треклятый змей из костяной башни. В конце концов, я ведь прикончил четверых его приспешников и не дал ему убить меня. Наверняка ему это не пришлось по нраву. И разве он мог придумать более надежный способ избавиться от меня, чем удар молнии?

– А может быть, и нет, – со вздохом выговорил Эйбер. – Как узнаешь наверняка?

– Тише, милорд, – строго велел лекарь, не дав мне ответить брату. Как все армейские врачи, с пациентами он обращался свирепо. – Позвольте, я осмотрю вас.

Я лежал, боясь даже моргнуть, покуда он щупал и обстукивал меня от макушки до пяток. Похоже, все кости у меня были целы, хотя мне и казалось, что с меня заживо содрали кожу. Лекарь сообщил мне о том, сколько у меня ожогов на руках и лице.

– Мне повезло, – изрек я.

– То еще везение, если вам интересно знать мое мнение, – буркнул лекарь. Его голос прозвучал ясно и близко. Слух у меня почти полностью восстановился. – Кому повезло, того бы не ударило. Но вы в папашу пошли. Не такой крепкий малый уже отправился бы на тот свет.

Я поднял руки и осмотрел их. Маленькие белесые пузырьки покрывали ладони снизу и сверху. Хорошего мало, но могло быть и хуже. Я судил по боли и думал, что руки у меня сгорели до костей.

– Вот видите? – продолжал лекарь, встав и отряхнувшись. – Сущая ерунда. Немного мази, несколько дней покоя – и будете, как огурчик.

– Спасибочки.

– Сами подняться сможете?

– Пожалуй, да.

Не слишком уверенно я встал на ноги. Неоле поддержал меня под руку. Я переступил с ноги на ногу, проверил, как работают мышцы. Все тело у меня кололо булавками и иголками, словно кровь застоялась и только теперь начала течь нормально.

– Отлично, – заключил лекарь. Он взял меня за правую руку и принялся обмазывать ее мягкой желтоватой мазью. Почти сразу же покалывание и жжение начали исчезать. – Эта мазь – подлинное чудо при таких волдырях.

Эйбер устало улыбнулся мне.

– А при том, что твое хорошенькое личико пару-тройку деньков будет покрыто мазью, все красотки будут мои, – заявил он.

– Приятно видеть, что чувство юмора осталось при тебе, – хмыкнул я.

Он озадаченно глянул на меня.

– О?

Я на миг сосредоточился и пожелал, чтобы лицо и руки у меня изменились. Судя по тому, как ахнули лекарь и солдаты, у меня все получилось. С помощью моего скромного дара изменения внешности мне удалось ликвидировать волдыри. Правда, при этом я не перестал их ощущать.

– Треклятые целители-торопыжки, – пробормотал лекарь себе под нос. – Спрашивается, на кой ляд тогда меня звать, ежели...

– Если не возражаете, я оставлю себе мазь, – сказал я и взял у него баночку. – Как только я окажусь у себя в комнате, я сразу же снова помажу ожоги.

– Можете не беспокоиться, – заверил меня лекарь. – Волдыри исчезли.

– Ну так, на всякий случай, – не отставал от него я. – Я уверен, они снова появятся.

– Как пожелаете, милорд.

Он пожал плечами и пристально воззрился на Эйбера. Наверное, заподозрил, что и мой брат вдруг может мгновенно исцелиться. Но этого не произошло, и лекарь молча покачал головой.

А Эйбер резко вдохнул и рывком сел.

– Со мной все будет в порядке, – пообещал он лекарю.

– Как скажете, лорд Эйбер.

Лекарь дал знак своему помощнику, и они зашагали по коридору.

Я вдохнул поглубже, доковылял до распахнутой двери и немного постоял там, глядя во мрак. Время от времени небо озаряли вспышки молний, а потом шумно грохотал гром. О боги, как я ненавидел это место!

И еще кое-что не давало мне покоя. У меня было такое чувство, что за нами следят... что тот, кто нацелил в меня молнию, кем бы он на самом деле ни был, теперь шпионит за нами с помощью колдовства. Быть может, это был змей, а может – и кто-то совсем другой. Не исключено, что это были королевские гвардейцы. В одном я был уверен: это меня не радовало.

Ну ладно, пусть хоть все вместе шпионят. Я хотел, чтобы они меня видели. Я хотел, чтобы они знали: мы с Эйбером уцелели. Пусть пыжатся! Они бессильны против сыновей Дворкина!

Надменно усмехнувшись, я небрежно помахал мраку на прощанье рукой, а потом закрыл дверь и запер на засов. Заклятия Эйбера должны были обеспечить нам безопасность внутри дома.

– Вам нужно что-нибудь еще? – осведомился Неоле.

Я покачал головой.

– Не выходите наружу раньше чем через час после того, как гроза утихнет, – посоветовал я ему.

– Хорошо, сэр.

Он откозырял мне и увел своих подчиненных в глубь дома по коридору.

Я подал руку Эйберу и поднял его на ноги.

– Проверь свою сигнализацию, – сказал я ему. – В доме все чисто? За нами не следят?

– Ты не слышишь никаких криков? – спросил он.

Я старательно прислушался, но ничего не услышал.

– Нет.

• Предыдущая
• 27/62
• Следующая